Крестовый поход в лабиринт - Валентина Андреева

Народная мудрость права – всему есть предел. Причем не только терпению. Антипову Галину Андреевну мы все-таки нашли и как раз в тот момент, когда ее перевозили из одной палаты в другую. Реанимационный период благополучно закончился, только сама она об этом еще не знала – спала под воздействием лекарственных препаратов. Шапочка белых бинтов на голове выгодно отличалась от желто-воскового цвета лица. Огромные черно-синие круги под глазами отнюдь его не оживляли. Честное слово, в тот момент, когда мы обнаружили ее в лифте, женщина выглядела куда краше.

– Так. Вы родственники? – требовательно обратилась к нам молоденькая девчушка, к моему великому изумлению оказавшаяся лечащим врачом.

На всякий случай я это подтвердила – испугалась, что выставят за дверь.

– Нет! – категорично заявила опытная Наташка, толкнув меня локтем. – Мы по линии общественности. Родственников у Антиповой не имеется.

– Ну тогда даже не знаю… – нахмурилась девчушка. – Нужны памперсы, пеленки и сиделка. Больной требуется постоянный уход, а ухаживать у нас некому. Поговорите там с вашей общественностью, пусть выделят деньги на эти цели. Можно решить вопрос ухода с медсестрами, но только за отдельную плату.

– Стоило больную так мучить, чтобы потом на стадии улучшения быстренько уморить! – не сдержалась я. – Надо же, как ловко наша бесплатная медицина прикидывается бедной родственницей. Да здесь работают такие же олигархи, как и в других отраслях. И также не платят налоги на улучшение социальной политики государства, в том числе в области медицины.

На сей раз Наташка двинула меня в бок сильнее. Я сразу смолкла и сконцентрировалась на будущем синяке. Подруга начала расспрашивать про диагноз и перспективы Антиповой на самое ближайшее время. В частности, сможет ли она хотя бы говорить. Девчушка пожала плечами. Тогда Наталья поинтересовалась, можно ли получить постоянный пропуск к больной в любое время суток. Та милостиво кивнула и выразила готовность его немедленно выписать. На предъявителя или конкретно на Наталью, если она сию минуту предоставит свои данные: рабочий день у врача официально закончился еще вчера, с утра она уже в отпуске. Наташка с готовностью полезла во внутренний карман пиджака, где у нее хранилась непочатая пачка бумажных платков, дабы немедленно записать на одном из них свои координаты…

То, что произошло дальше, заставило забыть о своих травмах всех, кто явился свидетелем этой незабываемой картины. Две медсестренки вместе с врачом ахнули и шарахнулись в сторону, пытаясь увернуться от денежной лавины, по мановению волшебной Наташкиной руки веером взмывшей вверх и благодатным листопадом осыпавшейся на чистый серый линолеум. Часть купюр улеглась на две ближайшие кровати. Одну, задержавшуюся в процессе кружения вокруг своей оси, я из чистого хватательного рефлекса нечаянно поймала.

Сначала опомнилась больная, кровать которой стояла в раздражающей близости от раковины. Презрев опасность повторного перелома загипсованных верхних конечностей, она попыталась пристроить свалившиеся на нее деньги ближе к сердцу. При этом даже не охнула. Плохо соображая, я ей помогла. Но тут, к счастью, опомнилась Наташка и не своим голосом заорала: «Руки прочь! Это общественные деньги! Они на похороны!» Я тут же выронила на кровать стодолларовую купюру, которой пыталась смести основную кучку к травмированной захватчице.

Первый раз в своей жизни я оказалась расторопнее Наташки: активно ползала по больничной палате, собирая разбросанные деньги, сгребала руками, совершенно не заботясь о сохранности купюр, швыряла их в пластиковый пакет с ручками, в котором лежали фрукты для Антиповой. Приложив пальцы к виску, Наташка напряженно отслеживала ход урожайного процесса. В открытую дверь заглядывали любопытные, изменив первоначальное намерение прошествовать мимо по своим делам. Притормозив, каждый делился своими собственными объяснениями увиденного. Больше всего мне понравилось следующее: прооперированная больная, переведенная из реанимации, сорит деньгами из своего личного матраса, вместе с которым по «скорой» и поступила. Сама Галина Андреевна никакого интереса к денежной шумихе не проявляла. Несколько раз дрогнули веки, но глаза она так и не открыла. Впрочем, до нее тоже никому дела не было.

– С кем решить вопрос о дополнительном уходе за больной? – сдувая со лба челку, поинтересовалась я у молоденького хирурга-травматолога, совершенно забывшей о том, что она очень торопится домой. Еще со вчерашнего вечера.

– К старшей медсестре подойдите… – голосом автоответчика сообщила врач. И, поморгав, добавила: – У нее же можете приобрести памперсы и пеленки. Чтобы не таскаться с ними сюда из магазина. И может быть, вам стоит решить вопрос об отдельной палате?

– Деньги на похороны! – ожила Наташка.

– Ну, я думаю, с их помощью до этого не дойдет, – вежливо заметила девчушка. – Меня Екатериной Дмитриевной зовут. Я буду в ординаторской. Как освободитесь, зайдите, я выпишу постоянный пропуск. Сегодня Антиповой ваша передача не понадобится. Оставьте записочку с ее фамилией и номером палаты в пакете и…

– Я сама все сделаю, Екатерина Дмитриевна. Один холодильник в холле размораживается, второй мастера ждет, – с небольшим акцентом заговорила полная темноволосая медсестра.

– Деньги на похороны, – не успокоилась Наташка и отняла у меня пакет. – Мы с передачей завтра зайдем, когда холодильник разморозится. А где кабинет старшей медсестры?

Кабинет нашли без проблем, но он существовал отдельно от старшей медсестры. Сорок минут мы просидели на топчанчике, разъясняя всем желающим свидеться с ней, что кабинет закрыт. Таких упертых, как мы, не было. Получив информацию, все тут же уходили, через пять минут подходили новые. Наташка пыталась поискать старшую медсестру на посту и среди людей в белых халатах, но никто не мог вспомнить, когда ее видели в последний раз.

Она появилась тогда, когда мы ее уже перестали ждать и готовились уйти. Я искала в Наташкиной сумке пропуск, который, как она уверяла, сразу же по получении отдала мне, что я категорически отрицала. Наташка рылась в моей. Заметив дородную крашеную блондинку, уверенно остановившуюся у кабинета с небольшой кучкой документов, мы разом прекратили поиски и уставились на нее во все глаза.

– Вы ко мне? – строго поинтересовалась она, доставая из кармана ключ. Мы синхронно кивнули. – У меня рабочий день уже кончился, со всеми вопросами завтра.

– А вы доллары принимаете? – игнорируя замечание, поинтересовалась Наташка таким тоном, что в глазах старшенькой мелькнула растерянность.

– Заходите. – Пройдя вперед, она оставила дверь открытой. Присаживаться не предложила. Не очень-то и хотелось, насиделись уже.

– Тридцать восьмая палата, Антипова, – четко отрапортовала Наташка. – Расценки я знаю. Здесь сто пятьдесят долларов за пять дней ухода плюс памперсы с пеленками. Екатерина Дмитриевна в курсе, что непонятно, уточните у нее. Что непонятно ей, уточните у зав. отделением, что непонятно… Впрочем, все достаточно понятно. Кроме одного: где постоянный пропуск? Ах, да! Я же его во внутренний карман пиджака сунула. Свято место пусто не бывает.

Не помню, попрощались ли мы со старшей медсестрой. Она-то точно попрощалась. Но Наташка, опасаясь проявления с моей стороны праведного гнева, немедленно вылетела из кабинета, а мне вообще было не до чего, я пыталась сообразить, куда дела свой мобильник.

Со второго этажа мы спускались бегом. Наташка правильно рассчитала. Зачатки моего праведного гнева при таком галопировании быстро развеялись, перевели дух только на улице.

– Ир, я не брала этих денег, вот те крест! – Наташка размашисто перекрестилась. – Но то, что они принадлежали Светлане Владимировне, не тем будь помянута, не сомневаюсь. Когда она мне их пихала, я еще подумала, что деньги принято преподносить в конвертике, независимо от того, возьмут их или нет. У нее они так пачкой и были зажаты в руке. Хотела сделать замечание, да подумала, неправильно поймет.

– Так в конвертики она свои распоряжения на случай смерти положила. Один из них разорвала и выкинула. А третьего у нее, наверное, не было. Кроме того, в конвертике не видно размера благодарности за выполнение просьбы. Боялась, что не оценишь и откажешься.

– Да говорю же тебе, я и отказалась!

Наклонив голову, Наташка задумалась. Я бестолково топталась рядом. Впрочем, нельзя сказать, что совсем бестолково, попутно нащупала в кармане мобильник, только не свой, а Наташкин. Очень захотелось проверить и ее карман.

– Вот! – Наташка мгновенно преобразилась. – Вот когда покойница сунула мне деньги, которые ей девать было некуда! Я выскочила на минутку, чтобы передать с оказией наверх три истории болезни с заключениями. Эту оказию ты знаешь – Дашка. Ей все равно по пути, о чем она известила кого-то на весь первый этаж. Голос у нее такой. И дурацкая манера разговаривать с людьми из разных точек коридора, независимо от удаленности. Но процедурная из нее – классная. Так берет кровь из вены, что и не догадаешься. Прямо технически оснащенная вампирша. Короче, пока я отсутствовала, моя подопечная открыла шкаф и подложила мне во внутренний карман «свинью».