Хрустальное озеро - Мейв Бинчи

— Ты такая красавица!

Элен закусила губу. Она часто мечтала, чтобы Льюис вернулся. А теперь, когда они вместе, не могла в это поверить.

Они спустились по лестнице, миновав ванную, которую делили с тремя другими жильцами. На ее стене висели правила, обтянутые целлофаном, чтобы написанное не выцвело от пара. Горячая вода оплачивалась отдельно. В помещении следовало поддерживать порядок, губки не оставлять. Но Элен не жалела об удобной большой ванной над аптекой Макмагона, где мягкие полотенца согревались на батарее, а на полу лежал пушистый коврик, чтобы не зябли ноги.

— Очень забавно, — заметила она с улыбкой, впервые увидев эти правила.

И поступила правильно. Льюис Грей любил жить легко — насупленные брови ему не нравились.

Из квартиры на первом этаже выглянула Айви Браун. Маленькая, жилистая, короткие волосы с проседью. Стареющее лицо озаряла широкая улыбка. Определить ее возраст было трудно. Где-то между сорока и пятьюдесятью. На ней был длинный халат в мелкий розовый и фиолетовый цветочек. У Айви был вид человека, привыкшего к работе и готового взяться за любое дело. С обязанностями домовладелицы она справлялась без всякого труда. Стеклянную дверь ее квартиры прикрывала тюлевая штора: это позволяло хозяйке следить за приходом и уходом жильцов.

— Решили повеселиться? — спросила она.

Элен была по горло сыта расспросами жителей Лох-Гласса: «Решили прогуляться к озеру, миссис Макмагон?», «Опять в одиночку, Элен?», «Где вы были сегодня днем?» Она ненавидела здороваться с миссис Хэнли из магазина готового платья, с Дэном О’Брайеном из гостиницы «Центральная», с Лилиан, женой доктора Келли, глаза которых видели слишком много.

Но Айви — дело другое. Ее интересует только одно: чтобы молодые австралийцы не привели к себе еще дюжину приятелей, ночующих на полу, а другие жильцы не сдали комнату вподнаем, чтобы пользоваться ею в две смены: пока одни работают, другие спят.

— Он хочет показать мне Лондон, миссис Браун! — Закинув голову, Элен смеялась от счастья.

— Зовите меня Айви, дорогая, — улыбнулась в ответ хозяйка. — Иначе мне придется называть вас миссис Грей, а это слишком мрачно, — пошутила она[6].

Льюис шагнул к ней и пожал руку, давая понять, что знакомство перерастает в дружбу.

— Льюис и Елена Грей, — сказал он.

От этих слов Элен бросило в дрожь. Она вела себя как шестнадцатилетняя девушка, а не беглая жена средних лет, ожидающая ребенка.

— Лена Грей, — задумчиво повторила Айви Браун. — Красивое имя. Как у кинозвезды. Милочка, вы и в самом деле могли бы быть кинозвездой.

Взявшись за руки, они прошли сначала по Эрлс-Корт-Роуд, а потом по Олд-Бромптон-Роуд. Казалось, здесь все было названо в честь знаменитых исторических событий. Баронс-Корт, Ватерлоо, Трафальгар… Эти слова звучали как музыка. Особенно для того, кто прожил много лет в дыре, где люди называли Лапчатым переулком узкую тропинку к озеру, начинавшуюся у бара, принадлежавшего человеку с большими ступнями.

— Мы будем очень счастливы здесь. — Элен улыбнулась Льюису и сжала его руку.

— Конечно, — ответил он.

Зеленщик вносил в помещение непроданные овощи и фрукты, лежавшие на лотке под открытым небом. Льюис поднял упавший на землю цветок и спросил торговца:

— Он вам нужен? Или я могу подарить его своей красавице жене?

— Это не твоя жена, приятель, — широко улыбнувшись, ответил усталый зеленщик.

— Почему? Это Лена Грей, моя жена, — притворно возмутился Льюис.

— Ага, как же. Удовольствие ты ей доставляешь, но она тебе не жена. Для мужа с женой вы слишком жизнерадостные.

Хохоча, как дети, они шли по улице, пока не нашли итальянский ресторанчик. Сев за столик, Льюис взял Элен за руку:

— Можешь пообещать мне одну вещь?

— Что угодно. Сам знаешь.

— Пообещай, что мы никогда не станем парой, которой больше нечего сказать друг другу. Обещаешь? — Его взгляд был полон тревоги.

— У меня всегда будет что сказать тебе, но вряд ли ты всегда захочешь меня слушать.

Однажды Льюису надоело слушать жалобы плачущей девушки и он ушел, бросив ее в Дублине. Взгляд Элен был достаточно красноречивым.

— Ты — моя Лена. Лена Грей. Айви была права. Это имя для кинозвезды. Любовь моя, ты действительно ослепительная красавица. Отныне называй себя Леной. В знак того, что ты начала новую жизнь.

Его глаза горели, и Элен поняла: ей и в самом деле придется стать женщиной, способной сохранить любовь такого мужчины, как Льюис.

Всю неделю они говорили о том, что должны устроить себе медовый месяц. Не думать о работе, деньгах и прозе жизни. Все это начнется в понедельник, десятого ноября. Времени у них хватит с лихвой.

Льюис был успешным менеджером в одной ирландской компании и неплохо зарабатывал. Очень неплохо, пока не сбежал с дочерью владельца фирмы. Они уехали в Испанию. Подробности остались невыясненными, да о них никто и не спрашивал. Несколько лет прошли в странствиях; где именно они жили, никто не проверял. Следовательно, Лену Грей это тоже не должно было интересовать.

Льюису предложили отступные за то, чтобы он оставил в покое единственную наследницу отца. Естественно, он отказался. Но затем, когда связь приелась и Грей понял, что совершил ошибку, он взял деньги, чтобы начать новую жизнь. Льюис побывал в Америке, потом некоторое время жил в Греции.

Он бы вернулся к Элен, девушке, которую искренне любил, но считал, что это будет нечестно. Ведь у нее были маленькие дети, и она сама пыталась наладить свою жизнь. Конечно, Льюис знал, что она в Лох-Глассе. И даже пару раз приезжал, чтобы посмотреть на нее издали. Он не подошел бы к Элен и в тот раз, если бы не понял, что она несчастна. Был январь, а она бродила у озера, пробиваясь сквозь жухлую крапиву и чертополох, и ее лицо было мокрым не то от слез, не то от дождя.

И тогда он заговорил с ней.

Она посмотрела на Грея так, словно увидела привидение, а потом бросилась в его объятия. Льюис начал ругать себя за то, что так долго ждал, но Элен сказала: нет, время выбрано самое подходящее. Явись он за ней раньше, она бы не смогла уйти. Но теперь дети подросли. Если они и не поймут мать, то по крайней мере сумеют прожить без нее. Честно говоря, без нее им будет лучше. Зачем жить с матерью, в душе которой нет ни радости, ни надежды, ни желания видеть новый день? Кит сумеет позаботиться о себе; мать несколько месяцев исподволь намекала ей, что может уйти. Эммет привязался к сестре Мадлен — старой отшельнице, ясные глаза которой видели все и читали в сердцах людей. Элен позаботилась даже о служанке Рите. Поощряла ее занятия самообразованием, чтобы та могла заменить детям мать, когда… после… ну, когда все это случится.

Мартин тоже переживет ее уход. Ведь он женился на ней, зная, что она любит другого. Элен пообещала ему, что не уйдет без объяснений. Да, конечно, это следовало сделать с глазу на глаз, хотя он слишком чувствителен. Заплакал бы или сделал какую-нибудь глупость. Например, встал бы на колени и начал умолять ее остаться, угрожая покончить с собой. Все равно она пыталась поговорить с ним, но Мартин каждый раз уклонялся от разговора. Теперь ему придется смириться. Странно, однако, что он до сих пор не позвонил…

Льюис рассказал, куда они отправятся завтра. Сядут на поезд и поедут на побережье. Нет ничего чудеснее прогулки по пустынному пляжу. Можно съездить в Брайтон и полюбоваться на два огромных мола, выдающихся в море. Можно отправиться в Павильон и побродить по переулкам с магазинчиками, каждый из которых обладает собственной магией.

Он светился от радости при мысли, что покажет ей эти места.

— Ты никогда не забудешь их.

— Я никогда не забуду все, что мы будем делать вместе, — ответила Элен и увидела в его глазах слезы.

Что-что, а Брайтон Лена Грей действительно помнила до конца своих дней. Именно там она ощутила тянущую боль внизу живота, немного похожую на боль при месячных, но решила, что все пройдет. Как и обещал Льюис, они гуляли, взявшись за руки, смеясь, убегали от темных волн с белыми барашками. Говорили, что, когда их сыну или дочери исполнится года четыре, они летом приедут сюда втроем и будут играть на пляже. Остановятся в той же гостинице. Будут богатыми и счастливыми, а все мечты их ребенка исполнятся.

На брайтонском вокзале боль в животе стала нестерпимой, но победило суеверие: если она не узнает о надвигающейся беде в Брайтоне, где они были так счастливы, то все обойдется.

Однако на вокзале Виктория сомнений уже не оставалось.

— Со мной что-то неладно, — сказала она Льюису.

— До дома доедешь? — Грей видел в ее глазах страх.

— Не знаю.

— Здесь всего несколько станций, — сказал он.

Поездка в метро стала сплошным кошмаром…