Раз и навсегда - Шэрон Фристоун

Никос заметил туманную поволоку в ее глазах, наклонился, нежно поцеловал ресницы, потом осыпал поцелуями щеки, губы.

-- Будь хоть сегодня честной с собой,- лихорадочно зашептал он.- Ты хочешь наслаждения не меньше меня. Я же вижу, что хочешь...

Он угадал. Она едва сдерживала предательскую истому. Разозлившись на себя, Маджи с силой вонзила ногти ему в грудь.

Никос лишь изогнул дугой одну бровь, неспешно перехватил ее руку, потом ехидно спросил:

- Что дальше, Маджи?

Ее бросило в дрожь, когда он вновь принялся ласкать ее чувственные груди, набухавшие от возбуждения.

- Не делай этого! - Маджи попыталась вывернуться, но бесполезно. Грубоватое лицо Никоса нависло над ней- он явно наслаждался ее бессилием, что было видно по цинично ухмыляющемуся рту и холодным оценивающим глазам.

- Я же сказал: буду делать это - сколько захочу, когда захочу и как захочу. Сейчас ты сама убедишься...

Маджи некуда было деваться: распростертая под ним, она не помнила себя - так чувственны были его ласки. Губами он медленно исследовал каждый уголок ее тела. Сначала целовал руки, закинутые на подушку, от кончиков пальцев до подмышек. Маджи всегда стеснялась своего пота, а он будто испытывал наслаждение, вдыхая запах курчавого ложа рыжих волос, языком пробуя их солоноватый вкус.

Спускаясь ниже, Никос зарылся лицом между холмами грудей, овладел ее сосками. Он то осторожно втягивал их ртом, то отпускал, покусывая зубами. Потом чуть сдвинулся вбок, давая простор руке, проникшей к треугольнику между ее ногами. Маджи застонала от сладкой пытки.

- Пожалуйста, не надо,- мучительно прошептала она, разрываясь между восхитительным наслаждением, доставляемым его губами, рукой, и собственной унизительной неспособностью сопротивляться дерзким ласкам.

А Никос спускался все ниже и ниже, и уже пупок был в его власти, потом впадинка, бегущая от него к лобку, потом...

Господи, что он делает, взмолилась Маджи, замерев от остроты упоения. Его язык скользил между нежными, потаенными складками, замирал и погружался в глубину, дразнил. Она стонала, выгибалась дугой. Хотя он не держал ее и Маджи вполне могла освободиться от его жадного рта, все нарастающее в ней желание было сильнее. Но в тот момент, когда она вся призывно распахнулась, он снова метнулся ртом к груди. Она почувствовала теплую влагу, источавшуюся под его рукой. Пальцем он завершал то, что начал его язык, вознося ее на вершину блаженства...

Опустошенная, содрогаемая конвульсиями, Маджи наконец замерла. Жгучий стыд овладел ею, она не решалась поднять веки. Никос нежно коснулся губами уголков ее глаз.

- Ты жива?

- Зачем ты... так?..- едва слышно прошептала Маджи, Никос поцеловал ее взмокший висок и как бы нехотя улыбнулся.

- Я показал тебе - ты моя, и я волен делать с тобой что захочу...

Она зарделась, закрыла лицо ладонями, которые он тут же отвел в сторону.

- Тебе нечего стесняться, Маджи. Пойми же, святая простота,- ласковым, вибрирующим голосом заговорил Никос,- мужчине лестно, когда он может ублажить женщину множеством способов... И ничто, доставляющее наслаждение мужу и жене, не может быть стыдным, глупенькая.

Его хриплый смешок заставил Маджи еще больше смутиться: уж не намекал ли он на продолжение "опыта", но услышала совсем другое, - Девочка моя, прости, если ночью...- Никос не сразу нашел слова.- Я не мог сдержаться и был слишком напорист... Меня, наверно, оказалось чересчур много для первого раза... Ты, возможно, испытала слишком сильную боль... Я решил не повторять ошибки, поэтому сейчас, хотя сам мог буквально лопнуть... не позволил себе вчерашнего. Но я должен был позаботиться о тебе... И кажется, мне это вполне удалось.- Никос засмеялся.- Или я не прав, дорогая?

Маджи открыла было рот, но он предупредил реплику, готовую сорваться с ее языка.

- Ну а теперь, Маджи, вставай,- негромко приказал он.- Я понимаю, как хорошо бывает вот так понежиться, но у тебя нет на это времени. Собери вещи, через пару часов мы уезжаем.

- Что? - ошарашенно спросила она.

- Я не люблю ничего повторять дважды, Маджи. Собери чемоданы, мы уезжаем.- Никос четко произносил каждое слово, как если бы разговаривал с ребенком. На его губах играла усмешка.

- Почему? Куда?- спросила она, пытаясь собраться с мыслями.

- Я не настолько глуп, чтобы дать тебе улизнуть. Мои условия тебе известны: ты будешь отрабатывать со мной ошибку своего замужества. Мы отправляемся на Сирое, где ты не сможешь выкинуть какой-нибудь очередной фокус. И постарайся не нарушать нашу договоренность по крайней мере до тех пор, пока сам я не решу иначе...

Вот к чему привело ее вчерашнее признание. Он не простит этого никогда. Если бы она держала язык за зубами, промолчала насчет притона для богатеньких, не назвала Никоса мерзавцем, ее потаенная любовь к нему имела бы шанс на успех. Сейчас же она законная жена человека, который ни на йоту не доверяет ей. Игрушка для удовлетворения похоти, обязанная дать ему наследника, поэтому он и собирается держать ее как настоящую рабыню. Она его собственность, вещь, которой пользуются, пока не надоест, и которую за ненадобностью можно потом выкинуть.

- Ты... ты... будь ты проклят!

- Проклинай, сколько хочешь, душечка, это тебе не поможет,- бросил Никос и направился в ванную комнату.

Маджи схватила подушку, швырнула ему вслед, но напрасно старалась дверь ванной уже захлопнулась.

В аэропорту Никос подвел ее к небольшому частному самолету, стоявшему несколько в стороне от обычных рейсовых. Он цепко держал ее за локоть, лишая Маджи последней возможности вырваться на свободу. За последние три часа он не проронил ни слова.

Если бы она соображала хоть немного, то могла бы понять несообразность жалких доходов от ненавистного ей "Клуба здоровья" с громадностью того состояния, которым владел Никос Костаки. Собственный самолет, сонм высокопоставленных гостей на свадьбе, внимание репортеров свидетельствовали о нем как о действительно крупном бизнесмене и финансисте, а не мелкотравчатом проходимце, но это пришло ей в голову значительно позже... Сейчас же она с горечью думала о своем положении. Внешне, для посторонних,счастливая семейная пара, тогда как на самом деле... Наверно, они оба виноваты в той несостоявшейся любви, которая была между -ними возможна. Впрочем, надо отдать должное, себя Маджи винила больше. И она поклялась, что Никос никогда не узнает о ее истинных чувствах.

- Удобно? - вторгся в тревожные размышления Никос, застегивая у нее на талии самолетный ремень безопасности.

- Да, спасибо,- вежливо ответила она.

Не обращая на нее больше никакого внимания, он занялся делом. Достал из кейса какие-то бумаги, погрузился в их изучение. Когда стюардесса подала кофе, молча передал чашку, сухо поинтересовался- не нужен ли плед... Чтобы не встречаться с ним взглядом, Маджи пришлось сделать вид, будто она смертельно хочет спать...

В Афинах они пересели на вертолет, и через двадцать минут она впервые увидела остров Си-рос.

- Теперь ты будешь жить здесь,- сказал Никос. В его интонации не было ничего, кроме констатации самого факта.

Через иллюминатор Маджи взирала на открывшуюся внизу панораму. Ярко-синее море пенилось белыми барашками вокруг крошечного, в форме полумесяца, островка. В нем было не больше квадратной мили; деревянная пристань в тесной бухточке; всего несколько домов, которые и деревней не назовешь; извилистая дорога, поднимающаяся петлями в гору.

Вертолет сделал круг над белоснежной виллой на самом верху холма, откуда террасами сбегали к морю пышные сады и виноградники. Солнце сверкало в голубой глади бассейна, расположенного у виллы, переливалось искрами в брызгах фонтана у центрального входа.

- Потрясающе! - Впервые за всю дорогу Маджи улыбнулась.

- И мне так кажется,- тоже впервые за всю дорогу улыбнулся Никос, помогая ей спуститься из вертолета, приземлившегося на площадке позади дома.- Место красивое, но уединенное - добраться можно только вертолетом или морем... Каждый год сюда приезжают отдыхать примерно на месяц мои родственники, остальное же время мы будем здесь одни.

- И как долго?..- Все, что сообщил он, моментально напомнило Маджи, с какой целью ее привезли сюда.

- Сколько понадобится,- загадочно сказал Никос, направляясь навстречу невысокой смуглой женщине, ожидавшей их у порога.

Сколько понадобится - кому? - сердито подумала Маджи, вышагивая следом. Ее нисколько не удивило, что Никос уже не считает нужным держать ее за руку,- самонадеянный муженек прекрасно знает: отсюда не сбежать.

Никос по-медвежьи обнял пожилую женщину, дружески пожал руку откуда-то появившемуся старику, пристально изучавшему спутницу черными, как смородины, глазами. Такая бесцеремонность смутила Маджи, она моментально зарделась. Старик же расплылся в широкой - от уха до уха- улыбке. Он сказал Никосу что-то по-гречески, и тот расхохотался.