Северное сияние - Филип Пулман

– Ее открыл один московит – остановите меня, если вам это уже известно, – говорил мужчина средних лет восторженно внимавшей ему женщине, – человек по фамилии Русаков, и обычно их называют Частицами Русакова. Эти элементарные частицы не взаимодействуют ни с какими другими – их очень трудно обнаружить, но удивительно то, что их, по всей видимости, притягивают люди.

– Не может быть! – сказала молодая женщина, широко раскрыв глаза.

– И что еще удивительнее, – продолжал он, – некоторые люди притягивают их сильнее, чем другие. Взрослые притягивают, а дети – нет. По крайней мере, слабо до подросткового возраста. В сущности, именно поэтому… – он понизил голос и придвинулся к молодой женщине, доверительно положив руку ей на плечо, – именно по этой причине был учрежден Жертвенный Совет. О чем могла бы поведать вам наша любезная хозяйка.

– В самом деле? Она связана с Жертвенным Советом?

– Дорогая моя, она и есть Жертвенный Совет. Это исключительно ее создание…

Он хотел было продолжать, но тут заметил Лиру. Она смотрела на него не мигая, и он, то ли от того, что выпил лишнего, то ли желая произвести впечатление на молодую женщину, сказал:

– Эта юная леди знает все, могу поклясться. Для тебя Жертвенный Совет не представляет опасности, правда, моя милая?

– Да, – сказала Лира. – Здесь мне никто не страшен. Где я раньше жила, в Оксфорде, там было много всяких опасностей. Там были цыгане – они крадут детей и продают их туркам в рабство. А в Порт-Медоу в полнолуние из старого женского монастыря в Годстоу приходит оборотень. Один раз я слышала его вой. И есть еще Жрецы…

– О чем я и говорю, – подхватил мужчина. – Ведь так прозвали Жертвенный Совет, верно?

Лира почувствовала, как вздрогнул Пантелеймон, – но продолжал вести себя примерно. А деймоны взрослых, кот и бабочка, как будто ничего не заметили.

– Жрецы? – повторила молодая женщина. – Какое странное название! Почему их называют Жрецами?

Лира готова была рассказать ей одну из душераздирающих историй, которыми пугала оксфордских ребят, но ее опередил мужчина:

– Ну как же, по начальным буквам! Жертвенный Рекрутационный Центр. Идея, в сущности, далеко не новая. В Средние века родители отдавали своих детей церкви, чтобы те стали монахами и монахинями. И назывались несчастные малыши облатами, что означает – жертва или приношение, что-то в этом роде. Так что, когда стали заниматься Пылью, об этой системе вспомнили… Нашей юной собеседнице это, полагаю, известно. Не поговорить ли тебе с лордом Бореалом? – обратился он прямо к Лире. – Лорд Бореал будет рад познакомиться с протеже миссис Колтер… Вон он, седой человек с деймоном-змеей.

Он хотел отделаться от Лиры и побыть с молодой женщиной наедине – Лира это сразу поняла. Но молодая женщина как будто не утратила к ней интереса и отошла от мужчины, чтобы продолжить с ней разговор.

– Подожди минуту… Как тебя зовут?

– Лира.

– Я – Адель Старминстер. Я журналистка. Можно тебя на два слова?

Лира уже привыкла к тому, что люди хотят с ней разговаривать, и ответила просто:

– Да.

Деймон женщины, бабочка, поднялся в воздух, метнулся влево, вправо, потом спорхнул вниз, шепнул ей что-то на ухо, и Адель Старминстер сказала:

– Пойдем на диван у окна.

Это было любимое место Лиры; оттуда открывался вид на реку, и ночью, во время высокого прилива, огни на южном берегу весело отражались в черной воде. Вверх по течению тащилась за буксиром цепочка барж. Адель Старминстер села и отодвинулась в сторону, освобождая место для Лиры.

– Профессор Докер сказал, что вы как-то связаны с миссис Колтер.

– Да.

– Как? Вы ей не дочь, не родственница? Я бы, наверное, знала…

– Нет! – сказала Лира. – Конечно, нет. Я ее личная помощница.

– Личная помощница? Вы еще так молоды. Я думала, вы в родстве. Какая она?

– Она очень умная, – сказала Лира. До этого вечера она могла бы сказать больше, но все менялось.

– Да, но как человек? – настаивала Адель Старминстер. – В смысле дружелюбна, раздражительна или что? Вы с ней живете? Какая она в частной жизни?

– Она очень милая, – вяло сказала Лира.

– А ты чем занимаешься? Как ты ей помогаешь?

– Делаю расчеты и всякое такое. Как будто я штурман.

– А, понятно… Откуда ты? Прости, как тебя зовут?

– Лира. Я приехала из Оксфорда.

– А почему миссис Колтер выбрала тебя в…

Она вдруг смолкла – возле них возникла сама миссис Колтер. По тому, как посмотрела на нее снизу Адель Старминстер, и по тому, как взволнованно порхал деймон вокруг ее головы, Лира поняла, что молодой женщине вообще не полагалось быть на вечеринке.

– Вашего имени я не знаю, – тихо произнесла миссис Колтер, – но выясню его за пять минут, и вы больше никогда не будете работать в журналистике. А теперь очень тихо встаньте и как можно незаметнее удалитесь. Добавлю, что тот, кто привел вас сюда, тоже пострадает.

Казалось, что от миссис Колтер исходит какая-то магнетическая сила. От нее даже пахло по-другому: тело ее испускало горячий запах, похожий на запах нагретого металла. Нечто подобное Лира сегодня уже почувствовала, но сейчас эта сила была направлена на другого человека, и бедная Адель Старминстер не могла ей сопротивляться. Ее деймон безвольно упал ей на плечо, раз или два взмахнул роскошными крылышками и лишился чувств, а сама женщина как будто не смела даже выпрямиться. Согнувшись, она неуклюже пробиралась сквозь толпу гомонящих гостей к двери. Одной рукой она придерживала на плече обморочного деймона.

– Ну? – сказала Лире миссис Колтер.

– Ничего важного я ей не сказала.

– О чем она спрашивала?

– Только чем я занимаюсь, кто я – и все такое.

Сказав это, Лира заметила, что миссис Колтер одна, без деймона. Как это? Но секунду спустя золотая обезьяна появилась рядом, и миссис Колтер, слегка нагнувшись, взяла ее за лапу и легко вскинула себе на плечо. И сразу успокоилась.

– Если столкнешься с человеком, явно не из приглашенных, подойди ко мне, хорошо, милая?

Горячий металлический запах улетучивался. Может быть, он только померещился Лире. Снова пахло духами миссис Колтер и розами, дымом тонких сигар, духами других женщин.

Миссис Колтер улыбнулась Лире, как бы говоря: «Ведь мы с тобой прекрасно все понимаем, правда?» – и отошла поздороваться с новыми гостями.

Пантелеймон зашептал Лире на ухо:

– Пока она стояла здесь, ее деймон вышел из нашей спальни. Он шпионил. Он знает про алетиометр!

Лира подумала, что он, скорее всего, прав, но делать было нечего. Что этот профессор сказал о Жрецах? Она поискала его взглядом, но в ту секунду, когда увидела его, к нему подошел швейцар (одетый слугой по случаю приема) и еще какой-то человек: один из них тронул профессора за плечо, что-то тихо сказал, и профессор, побледнев, последовал за ними к выходу. Заняло это не больше трех секунд, и сделано было так аккуратно, что никто ничего не заметил. А Лира встревожилась и почувствовала себя незащищенной.