Люцифер и семеро козлов - Андрей Лупахин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сеня превратился в тень, насколько мог, прижавшись к стволу дерева. Осторожно выглянув, он поинтересовался:
— Это вся моя роль в твоём гениальном плане? Ты уверен?
— Абсолютно! — ответил «барашек», не оборачиваясь.
Стикс подошел к окну квартиры Засральского. Постояв под ним несколько секунд, словно собираясь с мыслями, бес произнёс гробовым голосом:
— Иаков! Иаков, сын Иосифа, услышь крик души своей!
Засральский услышал. По крайней мере, услышанное заставило его подойти к окну и вглядеться во мрак осеннего вечера, больше походившего на ночь, чем на вечер.
— Что такое? — спросил вслух сын Иосифа, глядя в темноту. — Вроде никого, странно… значит, послышалось, — заключил он, облегченно вздохнув.
Едва господин З. снова встал у плиты, как за окном опять раздалось:
— Иаков! Имея уши, да услышь душу свою, просящую очищения!
Услышав очередное воззвание Стикса, Засральский выронил нож, которым собирался нарезать колбасу. Побелевшее лицо снова появилось у окна. На этот раз бес догадался выйти из «слепой зоны» под подоконником.
— Кто здесь?! — испуганно воскликнул Засральский. — Ещё и баран тут! Откуда здесь эта скотина? — пробормотал он, вглядываясь в темноту. — Что за дурацкие шутки!
— Опомнись! — произнес «барашек». — Опомнись, грешник! Неужто послан свыше я шутить с тобой, безумец?! Опомнись от греха, и о душе своей подумай наконец! Раз агнец молвит в час ночной с тобою, душе твоей, поверь, настал…
«Пиздец — подумал Сеня, стоя за деревом и мысленно ухахатываясь от происходящего под окном — К такому жизнь меня не готовила, боюсь предположить, что будет дальше, а чем все кончится, вообще представить страшно!»
Побледневший Засральский уставился на барашка, застыв в немом удивлении. Ещё бы! Кто бы мог заподозрить парнокопытную скотину в умении разговаривать на человеческом языке?! Уж точно не он! Господин З. часто заморгав, медленно произнёс:
— Это чья-то идиотская шутка или я схожу с ума?… Баран не может говорить… определенно не может!
— Оставь неверие своё, — возрази Стикс, — оставь, или душа твоя навек погибнет!
— О, Господи! — воскликнул Засральский, будучи окончательно уверен в своём сумасшествии.
Тут беса передернуло и перекосило.
«Интересно! — подумал Сеня, заметивший странную реакцию на упоминание Всевышнего — Видать, имя Создателя имеет силу, даже произнесенное из совершенно ублюдских уст!»
Обладатель «ублюдских уст» то ли не заметил неприязнь «барашка», то ли проигнорировал без задней мысли, отказываясь верить своим глазам и ушам.
— Ответь, прошу, — снова вещал Стикс, — готов ли в рай войти ты чрез врата или погибель встретишь смело в пылающем огне и царстве Преисподней?
— Готов, готов… — пробормотал Засральский, всё еще отказываясь признавать, что его собеседником является белый баран с фонарём на шее. — Я готов…
— Но как же так? — спросил бес изумленно. — Неужто сможет в рай войти тот, кто пылает страстью к отрокам единого с ним пола?!
— Да я… — начал было Засральский.
— Молчи! Молчи! Очистив душу, сможешь сквозь врата пройти в мир жизни вечной и только так, иначе быть никак не может!
— Да что ты за животное?! — прошептал господин З. — Как, как это возможно?…
— Я агнец, свыше посланный к тебе! Узревши семя веры, что прорастает в сердца твоего огне, помочь тебя избавить от гиены был прислан, как когда-то к Аврааму, что б сына своего он не заре… — Стикс поперхнулся. — На заре, да не принёс бы в жертву на заре, а взял меня! Готов ли душу ты спасти, Иаков, сын Иосифа? Готов ли навсегда избавиться от зла, искоренивши страсть, которая сгубила жизнь твою?
— Ну, это не совсем страсть, вернее не совсем преступная…
— Вот как! — вскричал «барашек». — О горе мне, ошиблись небеса, прислав меня к злодею! Так пусть гореть ему в огне…
— Подожди, подожди! — Засральский замахал руками. — Подожди! Да разве можно избавиться от… от выраженной любви к маленьким детишкам? Особенно, маленьким мальчикам?!
— Обидно слышать мне сомнения твои, — «барашек» сокрушенно покачал головой, звякнув фонарем. — Ведь «невозможно» — смертных есть удел, а для небес его не существует!
— И как же это сделать?
— Очистишь душу ты свою в огне! В мир пламени ты попадешь, когда доверишься слуге, что завтра же к тебе придёт!
— Какой ещё слуга?
— Великий старец… — Стикс запнулся, — … Симеон! Он явится к тебе и пропуск принесёт в мир пламени, где сможешь душу ты очистить! Пройдя чрез ад, Иаков, возродишься! А страсть твоя исчезнет тут же, едва подпишешь пропуск ты!
— Кровью? — испуганно спросил Засральский, сжав руку в кулак, представляя встречу тонких бледных пальцев с лезвием.
— Что кровь твоя, когда есть авторучка…
— Прямо ручкой?
— Оставь немедленно своё ты любопытство! — недовольно произнёс Стикс, которого раздражали лишние вопросы. — Удел Иаков твой — лишь покориться, иначе путь твоей души закончится в аду!
«Её путь и так там закончится! — подумал Сеня, наблюдавший за представлением из-за дерева — Ну и артист хренов!» — он зажал рот обеими руками и глубоко вдохнул, сдерживая смех.
— Жди старца на рассвете! Едва вернешься в дом свой ты, как Симеон к тебе нагрянет! — произнёс «барашек», переступая копытами.
— Хорошо…
— Молчи! Когда подпишешь пропуск ты, тогда очистишься от зла! — произнёс Стикс и добавил: — Но, коли вздумаешь юлить, обманывать или со старцем пререкаться, тогда сто ангелов заплачут о тебе!
Под копытцами барашка потрескался асфальт, открывая пылающий огонь, вырывающийся на поверхность. Увидев пламя, Засральский перекрестился, забормотав молитву, а бес, чью морду снова перекосило, взлетел, издавая рёв, подобный рёву двигателя реактивного самолета, и растворился в ночном небе. Трещины на асфальте и пламя тут же исчезли, словно их никогда не было.
Надо ли говорить, что господин З. после триумфального ухода «барашка» пребывал в состоянии легкого шока? Да что там господин З., Сеня, наблюдавший за представлением с галёрки, мягко говоря, офигел от такого шоу.
— Эй! — он услышал шепот знакомого голоса.
Обернувшись, Сеня увидел Стикса.
— Ничего себе ты устроил! — шепотом воскликнул «зритель», — Мог бы и предупредить!
— Да ладно тебе, — бес махнул рукой, — Вообще, я хотел обойтись без спецэффектов, но в последний момент решил, так сказать, для пущей убедительности устроить легкое пиротехническое шоу. Всю манул слил, — он вздохнул и, улыбнувшись, продолжил, показав на Засральского, стоявшего у окна, — зато смотри, как я его впечатлил!
— Да, признаться, ты меня очень удивил, браво! — произнёс Сеня шепотом и отвесил бесу театральный поклон.
— Хех! Ниже кланяйся! — Стикс ехидно засмеялся. — Рано утром пойдешь к нему и дашь подписать «пропуск»…
