В поисках легкой наживы - Марина Серова

— Он вас что, обманул, что ли? — В голосе женщины мне послышалась тревога.

— Можно сказать и так. Он ведь на заводе каком-то работает, я толком не поняла даже. Он мне одну запчасть пообещал. Случайно разговорились. Он и пообещал. А эту самую запчасть днем с огнем не сыщешь.

— А вы ему и деньги, что ли, дали? Я сокрушенно покачала головой:

— Да нет. Слава богу, до этого не дошло. Вот я и не понимаю, зачем ему было меня обманывать? Женщина облегченно вздохнула:

— Ну, хоть так. А я уж испугалась, что он и на такое способен. Я-то ему чуть ли не на слово поверила, когда квартиру сдала.

— Какую квартиру, соседнюю? — удивилась я.

— Да это ж моей покойной матери квартира. Я ее сдать решила. Зарплаты не хватает, сами знаете. Ну, вот я и дала объявление в газету. Много ко мне всяких ходило. Все больше беженцы. А они ж все нерусские. Я побоялась.

А тут однажды приходит молодой мужчина и просит сдать квартиру на месяц. Сразу такие деньги приличные заплатил. Только, говорит, все документы недавно украли. Новые, мол, выправляет. Но вы, говорит, не волнуйтесь, я в залог вам деньги большие оставлю. И тысячу долларов мне дал. Я ему, конечно, поверила. А что, квартира ведь рядом. Всегда проверить можно, если что не так.

Не понравится, думаю, будет хулиганить, я его сразу выселю. Но он не хулиганил. Он вообще редко появлялся. Я его почти и не видела. Иногда проверяла. Позвоню, если нет никого, то открою сама ключом и посмотрю. Все вещи на местах. Все в порядке. Вот так я один раз и видела, что там бабушка с ребенком сидела. Говорит, что Рома ее попросил. Ну, а вчера пришел и забрал залог. Поблагодарил. Сказал, что уезжает куда-то. Приедет, мол, забежит как-нибудь. Вот и все.

Шарман. Это мне точно нравится.

— А уж вы, как сказали, что он вас обманул, так я прямо напугалась. Вот, думаю, поверишь так человеку, а он вором или бандитом каким окажется. Сейчас ведь что творится.

Недалека от истины была эта гражданочка. Не вор, не бандит, зато убийца. Теперь я в этом была абсолютно уверена. Или по меньшей мере соучастник убийства.

— Вот именно. Как же вы так могли? А если этот человек действительно преступник? А вы даже документов его не видели. Может, он и квартиру для того "снял таким образом, чтобы от милиции прятаться или еще что.

— Да я уж каялась, по правде говоря. Но ведь сделанного не воротишь. Так ведь, слава богу, все обошлось.

— А вы мне не покажете эту квартиру?

— А зачем?

— Посмотрю. У меня сестра из Самары в Тарасов переезжает. Просила присмотреть для нее квартиру. Может, заодно уж, раз приехала сюда, сестре помогу.

Никаких следов никакого Ромы я там не нашла. Единственное, чем я там разжилась, был маленький плюшевый слоник, непонятно почему морковного цвета. Видимо, от «племянника» Ромы остался. С разрешения хозяйки я решила взять его на память. Говорят, что слоны приносят удачу.

Хозяйка не была против — ей не хотелось огорчать сестру своей потенциальной клиентки.

— Вот так, дорогой мой слоник. Теперь ты будешь жить у меня. Рядом с магическими кубиками. — Кстати я о них вспомнила. Надо бы кинуть кости. Давно я с ними не беседовала. А уже назрело. Такой туман в мозгах. Никакого просвета. И столько действующих лиц!

Я достала из бардачка замшевый мешочек. Вопрос у меня сейчас был один, самый главный.

— Если вы, милые, сумеете наставить меня на путь истинный, то все остальное я распутаю сама. Что мне предпринять, чтобы найти Рому с Леной и ту таинственную женщину с фотографии?

Косточки меня удивили. Очень даже. Поскольку именно эта комбинация сегодня мне уже выпадала:

14+28+10. — «Шумное обсуждение неожиданных событий».

— Ну, выдаете, милые. Заело, что ли?

Однако, если уж кости заело, что бывает весьма и весьма редко, значит, они настаивают на своем. И обсуждение будет. Этого не избежать.

Кости отправились отдыхать в бардачок, а я завела движок и вновь поехала к Елизавете Ивановне. Надо ей продемонстрировать ту сквозную дырку, через которую в квартиру Людмилы Васильевны убийца впрыснул эфир. Это раз. Кроме того, ей надо объяснить, что люди, которых она пригрела, — скорее всего преступники. И она просто обязана потихоньку позвонить от соседей в милицию, если вдруг кто-то из них заявится.

У подъезда Елизаветы Ивановны толпился народ. Я — женщина любознательная. И мне стало интересно, в связи с чем вдруг такое столпотворение.

Я решила посмотреть и послушать, чего это вдруг больше трех собираются. И остановилась. И ушки из-под шляпки выпустила. А вдруг, думаю, это и есть как раз то самое шумное обсуждение, про которое кости вещали. Не зря ж они так старались.

Старательно прислушиваюсь к разговорам в толпе и пытаюсь понять, что к чему. Правда, пока безрезультатно.

Речь шла о каком-то чокнутом, который все равно не отстанет, если не пойти.

Вот, к примеру, один из диалогов, который мне довелось услышать:

— Петровна, и тебя вытащил? — хихикнул сухонький старичок, обращаясь к бабушке — божьему одуванчику. Та, бедняжка, еле на ногах держалась.

— 0-ой, — тоненьким голоском пропела она в ответ, — да нешто ж этот ирод отстанет? Он же как липучка, господи, твоя воля. Он же дверь высадит, окаянный, если не выйдешь к подъезду. Кто сразу не пошел на его собрание, того он и не трогает. А мы вот, как ненормальные, ходим на его концерты. Да и кто ж, если не мы все, за Верку-то вступится?

— Это так, конечно. Только давно пора его в психушку сдать, чтобы нервы не портил ни жене своей, ни соседям, — высказалась мощная тетенька в шубе из искусственного меха.

Я уж было совсем собралась покинуть собрание, решив, что это вовсе не по моей части. Да не успела.

Из подъезда вышла странная пара: он — тощий старичок, покачивающийся при каждом дуновении ветра, она — килограммов этак сто двадцать при росте около ста шестидесяти.

Он «бережно» держал ее под руку, когда они выходили из подъезда. А на крыльце, верхняя ступенька которого находилась приблизительно в полутора метрах от земли, оставил ее. Сам поднялся на бетонную загородку крыльца, чтобы быть еще выше.

Таким образом, он и его спутница оказались как бы на импровизированной трибуне.

Тяжело дышащая подруга чудика едва держалась на ногах. Ей было тяжело стоять. Все это видели и сочувствовали бедняге. Ее астматическое дыхание со свистом вырывалось из беззубого рта, который был страдальчески перекошен. Слезы катились градом. Она молча вытирала их платочком.

Друг же ее, напротив, был довольно легок в движениях. Глаза его странно блестели. Он гордо вскинул голову, едва не уронив при этом занюханную кроличью шапку, положил театральным жестом правую руку на грудь и заговорил визгливым голосом:

— Дорогие мои товарищи! Милые граждане и гражданочки! Все вы хорошо знаете меня и мою жену Вериванну. — При этом он указал перстом на супружницу.

В толпе зашушукали, высказывая мнения типа:

— Такого дурака еще свет не видывал.

— Может, действительно, «Скорую» вызвать?

— Да Вера сама ж просила не делать этого, жалко ей его, видите ли.

А оратор продолжил свою пламенную речь:

— Спешу вам заявить, дорогие граждане и гражданочки, что моя жена Вериванна — сука, курва, б… Проститутка она, товарищи.

В толпе зароптали:

— Ну и что с ним, дураком, делать? Женщину сотрясали беззвучные рыдания. Мое терпение переполнилось. И я шагнула из толпы.

— Дедуль, давайте я вас домой провожу, в постельку уложу, а Вера Ивановна вам чай горячий приготовит.

— Ты кто такая? — завизжал сморчок. — Что ты про мою жизнь знаешь? Да знаешь ли ты, молодка, что эта стерва мне всю душу вымотала? Она ж через форточку кажный день на свидания бегала, пока я форточку гвоздями не забил. Да мне ж ее, лахудру, на ключ кажный раз закрывать приходится, чтоб не сбежала к своему хахалю.

И смех и грех: сто двадцать килограммов — и вдруг через форточку. Чудненько.

— Таня, с ним бесполезно разговаривать. Он просто уверен, что жена ему изменяет. Переубедить его невозможно. Это ж не один день длится. Всем уже это надоело. Только вот, как с ним поступить, никто не знает, и никто грех на душу брать не хочет.

— Вы все уже взяли грех на душу, если позволяете ему издеваться над старой, больной женщиной! — резко бросила я в толпу. И только потом обратила внимание, что меня назвали по имени. И голос знакомый. Я тут же поискала глазами обладательницу голоса.

В самом центре толпы стояла Елизавета Ивановна, а рядом с ней… О господи! Пути твои неисповедимы. Рядом с ней стояла та самая вчерашняя «бабочка», на которую я обратила внимание в пятой школе. Та самая, от которой прогибался пол сцены. Дородная блондинка. Она мирно созерцала все происходящее, поддерживая Елизавету Ивановну под локоть.

Я еще толком не знала, что мне дает сей факт, а интуиция уже заволновалась. Она раньше меня в ситуации разбирается.