Точка Лагранжа - Борис Борисович Батыршин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Классная нахмурилась и послала мне взгляд, полный подозрения, как и соседка по парте. Она тоже знала, чего от меня ждать, имелись прецеденты…
— Ну… Лёша, это же классика советской революционной поэзии! Конечно, о матросах Балтийского флота, самых верных бойцах революции! О ком же ещё такое можно было написать такие строки — тогда, в 22-м году?? Вот же, сам послушай:
…Адмиральским ушам простукал рассвет:
«Приказ исполнен. Спасенных нет».
Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей...
Класс внимал. Кое-кто наверняка старался запомнить слова классной, чтобы вставить в сочинение. А что — дармовая ведь подсказка, и не придерёшься, что списывали! Татьяна Николаевна же тем временем не собиралась останавливаться, мой вопрос явно задел её за живое:
— А вот что сам Николай Тихонов говорил много позже, уже будучи пожилым человеком: «Тема этого стихотворениязародилась во мне ещё осенью семнадцатого года, когда моряки Балтийского флота в жестоких морских боях показали поразительное бесстрашие и высокое мужество, отбивая попытки германского флота захватить Ирбенский пролив и архипелаг Моонзунд…»
— Да, конечно, я читал Пикуля и знаю, о чём речь. — я дождался перерыва в её монологе и заговорил. — Но тут вот какая неувязка: в тогдашнем флоте никак не могло быть адмиралов и офицеров, все воинские звания, как и отдание чести вместе с уставными ответами «Есть», «Слушаюсь», «Так точно!» и прочими, были отменены приказом номер один, изданным Петроградским советом ещё первого — четырнадцатого по современному счёту, — марта. А в стихах и адмирал упоминается, и офицеры тоже:
…"Команда, во фронт! Офицеры, вперед!"
Сухими шагами командир идет…
Учительница, похоже, растерялась.
— Но, Лёша, это ведь поэзия… видимо, подобные мелочи не так уж и важны?
_ Назвать комфлота, назначенного ревкомом и выборных командиров — офицерами? — Я демонстративно пожал плечами. — Вам виднее, конечно, но офицеров тогда в Кронштадте расстреливали и на штыки поднимали, Пикуль это весьма красочно описал…
Класс молчал, будто вымер. Грядущее сочинение было забыто, равнодушных не осталось, все ожидали, что ответит классная руководительница (вообще-то, по-настоящему любящая и знающая свой предмет, литературу, и пользующаяся за это всеобщим уважением) выскочке и всезнайке Монахову?
Татьяна Николаевна отреагировала ожидаемо:
— Ну… Лёша, у тебя, вероятно, есть какое-то объяснение? Может, расскажешь нам?
— Расскажу. — я кивнул. — Только, вы не обидитесь?
Такой постановки вопроса она не ожидала.
— На что же обижаться, всегда интересно узнать что-то новое. Итак?..
— Хорошо. Насчёт версии самого Тихонова я в курсе, но, как вы только что сказали, это было уже много позже. А тогда, в двадцать втором году… — я сделал паузу, несколько театральную. — Тогда прошло всего три года после того, как одной августовской ночью новейшие скоростные катера «Торникрофт» Королевского Флота атаковали в гавани Кронштадта старый крейсер «Память Азова», превращённый в плавбазу подводных лодок. Выпущенные англичанами торпеды прошли мимо цели, из семи «Торникрофтов» три было уничтожено огнём крейсера вместе с экипажами. История эта тогда наделала много шума, и возможно, что Николай Тихонов, который как раз был в Петрограде, и написал стихи, как дань уважения храбрости и готовности к самопожертвованию английских моряков. Помните, как там у любимого им Киплинга:
…Кровь англичан пьёт океан
Веками, и всё не сыт.
Если жизнью надо платить за власть,
Господи, собственной жизнью за власть!
Боже, единственной жизнью за власть —
Господи, счёт покрыт!..
Сказано было сильно. Тишина в классе повисла такая — полёт моли можно услышать, если, конечно, в образцовой московской школе сыщется хотя бы одна моль. Ленка, а вместе с ней и Таня Воронина, и Оля Молодых,сверлили меня взглядами. Андрюха Поляков со своей предпоследней парты строил зверские гримасы и крутил пальцем у виска.
— Королевский Флот — это английский да? — спросила русичка. Теперь и она глядела на меня во все глаза.
— Да, «Ройял Нэви». Может, читали Соболева, «Капитальный ремонт — так там у него один персонаж, флотский лейтенант, говорил: «В мире есть только один «Королевский Флот», и уточнений обычно не требуется — какой именно…» Отличная, кстати, книга, жаль, автор так её и не закончил…
— То есть ты утверждаешь… — она говорила медленно, тщательно подбирая слова, — Ты утверждаешь, что Тихонов написал «Балладу о гвоздях» в честь англичан, врагов революции, атаковавших Кронштадт? Но как же тогда…
— Нет, ТатьянНиколавна, не утверждаю. — я помотал головой. — Есть ещё одна версия, и она мне представляется более достоверной. Тогда же, весной восемнадцатого года, Королевский Флот провёл рейд на бельгийский порт Зеебрюге, оккупированный на тот момент кайзеровской Германией. Там, видите ли, располагалась база миноносцев и подводных лодок, которые изрядно досаждали англичанам, и они решили закупорить их в бухте, затопив на фарватере три старых крейсера, загруженных для верности цементом. Рейд получился и не вполне удачным, но эффектным — англичане высаживались с крейсеров на пирсы в противогазах, с абордажными палашами и огнемётами — и вызвал массу откликов в прессе, в том числе, и в петроградских газетах. И есть версия, что именно этому событию Тихонов и посвятил самое знаменитое свое стихотворение. Правда, трагизм произошедшего в нем сильно преувеличен: на самом деле в ходе рейда погибли далеко не все его участники, только две с чем-то сотни человек из тысячи семисот. Но тоже, согласитесь, немало!
Я перевёл дух, и прежде, чем классная успела что-то ввернуть, закончи:
— К тому же, и география с тактикой до некоторой степени за «английские» версии: и Зеебрюгге и Кронштадт к востоку, то есть к осту от мест базирования британских боевых кораблей, тогда как русским эсминцам, чтобы попасть в Ирбены и на Кассарский плёс, где разворачивались основные события Моонзундского сражения, надо идти на юг!
— Ну, тут нам остаётся только поверить тебе, я по военной части не сильна. — учительница обвела взглядом класс. — Что ж, во всяком случае, у тебя есть на этот счёт своё мнение, Алёша, и это уже хорошо. А если ты теперь всё это напишешь — желательно, со всеми положенными запятыми — то будем считать, что с заданием ты справился. А сейчас… она демонстративно посмотрела на наручные часики, — все за дело! И так уже десять минут потеряли, не успеете закончить до звонка! А ты, Монахов, постарайся хотя
