Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник) - Вячеслав Бакулин

Затем охотники устроили пир или, лучше сказать, дележ добычи, раздирая ее своими широкими и полными зубов пастями. Тёмка понял, что, пока чудовища занимаются добычей, у него есть шанс уйти. Словно глаза открылись…

«Глаза откроются – беги,Знай, путь твой заговорен…»

Мальчик перебежал по борту суденышка на другую сторону, перепрыгнул через леера, благо лодка вмерзла по самые борта, и что есть мочи припустил вдоль пустыря прочь от кошмарного пиршества, стараясь держаться как можно ближе к домам.

Наконец, после долгого плутания по безлюдным улицам ночного города, Тёмка остановился, чтобы отдышаться.

Теперь мальчик совершенно не знал, что делать. Тот пустырь, где погиб паук, остался где-то далеко позади, холод все глубже пробирался внутрь тела, а впереди развалины расступались, и полоска горизонта почему-то окрасилась в розовый цвет, постепенно усиливающийся и расплывающийся алым по светлеющему небу. От этого непонятного явления по спине бежали мурашки.

Сзади раздался рык. Грубый и злобный. Тёмка, вздрогнув, обернулся…

«Потом останется лишь страж,Избегнуть постарайся встречи».

Очевидно, это он. Пасть еще шире, чем у червей. Торчащие во все стороны зубы вызывали невольное уважение к чудовищу. Страж был выше мальчика и похож на Лайму – облезлую станционную собаку, только гораздо, гораздо злее. Монстр уж точно не стремился облизать человеку руку или просить почесать загривок…

Недолго думая, Тёмка побежал. С утробным рычанием тварь тоже стремительно сорвалась с места. Гонка по ночному Питеру продолжилась. Хотя результат этого забега был и так всем ясен. И Тёмке, и уж тем более стражу, который нагонял жертву так же быстро, как кот нагоняет гусеницу…

Мальчик обо что-то споткнулся и плашмя грохнулся в снег. Без сил, он кое-как приподнялся на не слушающихся руках и развернулся к адскому псу, который почему-то еще не разорвал его на мелкие кусочки, хотя давно должен был. Чудовище стояло в каком-то метре от Тёмки и громко дышало. Потом псина распахнула пасть с множеством острых зубов и громко рыкнула. Тот зажмурился в ожидании смерти, но в этот миг…

– Боярд! А ну, прекрати! – раздался рядом тонкий детский голосок. – Ты страж или кто? Зачем пугать маленьких мальчиков? Тем более, когда им холодно.

Тёмка вздрогнул и широко раскрыл глаза, не в силах поверить своим ушам. Огромная псина смотрела влево, склонив голову и тихо поскуливая. Алиса же приближалась, аккуратно ставя ноги в снег и сердито грозя пальчиком псу.

– Забыл свои обязанности?

– Нет, юная леди, – на удивление тонюсеньким голоском промямлила псина, виновато поглядывая из-под спутанных лохматых бровей на девочку. – Я всего лишь хотел поиграть.

У Тёмки даже рот раскрылся от удивления и немого возражения. Мол, фига-се поиграть! Да так и помереть недолго, от таких-то игр!

– Иди, Боярд, – снисходительно махнула рукой девочка. – Как сменишься, обещаю, поиграем.

– Хорошо, госпожа, – пес слегка поклонился и, развернувшись, весело поскакал прочь.

Тёмка, не в силах поверить в говорящую собаку, все смотрел вслед, пока в себя его не привел голос девочки.

– Все страньше и страньше! Я его тут спасаю, а он в снегу сидит! – Она уперла руки в бока, а косички сердито запрыгали вокруг головы. – Ты вставать собираешься?

– Ленка! – крикнул Тёмка, будто только что увидел девочку. Потом потупился и поправился: – То есть – Алиса! Я нашел тебя!

– Да, сэр Артур, ты действительно нашел меня.

– Ты зачем сбежала? – обиженно насупился мальчик, поднимаясь и отряхивая с одежды снег.

– Извини, но я не сбегала, – тихо произнесла девочка. – Я… я просто умерла… – И она подняла серьезные, полные печали глаза на мальчика.

Тёмка опешил.

– Как это? Но… Там…

– Это правда, – девочка вздохнула. – Ты только не расстраивайся.

– Но…

И тогда Алиса взяла его под руку и потянула вперед. Туда, где расступались дома и распускающийся рассвет выхватывал из темноты дивный пейзаж. Ярко-зеленые деревья, на которых совсем не было снега. И огромные пестрые разноцветные цветы, и совсем не опасные порхающие бабочки, и поющие птицы…

– Ты нашел меня, Артур. Как и Страну Чудес. Мы ведь родственные души, понимаешь? А родственные души находят друг друга всегда и везде. Даже после смерти. Да. И не надо на меня так смотреть! Ты тоже умер, Артур. Тоже. Зато теперь мы вместе…

– Это я во всем виноват! – отец Тёмки схватился руками за голову и закрыл глаза.

– Не беспокойся, Петя, – комендант станции сидел напротив и нервно теребил край какой-то тетради. – Его уже ищут. И, я уверен, найдут. За пределы станции он выйти точно не мог. Где-нибудь здесь прячется. Не иначе.

– Мне бы твою уверенность, – проговорил отец Тёмки, закрыв руками глаза. – А если с ним случилось что? Тварь какая-нибудь с поверхности пробралась, веганцы в рабство…

– Успокойся! – сурово прервал его комендант. – Не у одного тебя горе!

– Извини, – Пётр быстро глянул на друга и замолчал, ожидая.

В дверь постучали, потом, не дожидаясь ответа, вошли. Это был немолодой уже старший группы, отправленной на поиски Артёма. Он молча прошел к столу и выложил на него две вещицы. Ржавую скобу и смятый листок.

– Мы нашли его, – тихо проговорил он. – В шахте у обвала. Врач сказал, что произошло смещение шейных позвонков вследствие удара при падении. В результате были защемлены шейные артерии, и кровь в достаточном количестве не поступала в мозг. Смерть не мучительная, но… Даже представить не могу, какие кошмары он мог видеть за то время, пока был без сознания… Это нашли у него в руках.

– Спасибо, – Андрей Викторович кивком отпустил старшего группы. – Это не твоя вина, Витя. Давно надо было заделать эту шахту, а я все… – Начальник замолчал, видя, как затряслись плечи у Тёмкиного отца. Пётр, не зная, как сдержать эмоции, рвущиеся наружу, закусил до крови губу.

Следовало помолчать. Андрей Викторович, не зная, чем занять свои руки, развернул и повертел в руках листок бумаги, что нашли в руке Артёма. Потом комендант протянул его отцу мальчика.

– Я думаю, они сейчас там, где и хотели… Где и жили все это время с Леной. В их мечтах.

На листке стоял на задних лапах Белый Кролик в пенсне и котелке, а на оборотной стороне рисунка рукой Лены-Алисы было написано:

«Я буду там, где мои грезы,В стране, которую найтиВозможно только через слезыИ без обратного пути…»

Денис Дубровин

За закрытой дверью

Хруст снега под ногами. Сузившийся до крошечных размеров мир окутан молоком вырывающегося изо рта пара. Середина февраля, ночь, температура глубоко за минус тридцать. Старший лейтенант Лапин движется сквозь пухлые, воздушные сугробы, словно молодой кабан. Колючие равнодушные зрачки звезд смотрят вниз, на ломаные штрихи голых деревьев, на трех человек, режущих снежную целину в нескольких километрах от теплых желтых огоньков человеческого жилья.

– Далеко еще, товарищ лейтенант?

– Метров пятьсот осталось. И ты бы не болтал, а за Ильиным приглядывал. Места здесь такие, странные, хоть и от периметра недалеко, – Лапин обернулся, и в свете фонаря блеснули его глаза на бледном лице, обрамленном поседевшими от мороза «ушами» зимней шапки. – Нет-нет, да пропадет кто…

Словно подтверждая его слова, в глубине леса что-то звонко щелкнуло. Лейтенант замер, вслушиваясь, приподняв одно «ухо» шапки. Заиндевевший автомат не поднимал. Прошло несколько секунд, и Лапин, проворчав что-то о морозе и деревьях, сделал новый, звонко-хрустящий, шаг.

Еще минут десять брели не разговаривая. Наконец, луч лейтенантского фонаря прошелся по разрисованной стужей стене серого кирпича. Несколько метров вдоль нее – и группа остановилась перед дверью. Тяжелой, металлической, спрятавшей ржу под пушистой шубой серебристого инея. Лапин вновь обернулся, оглядывая свой немногочисленный отряд, и пнул холодное железо. И еще раз. Что-то заскрежетало с той стороны, и створка чуть приоткрылась. На снег упала косая полоса уютного желтого света, в лицо дохнуло теплом человеческого жилья.

Отряхиваясь, один за другим трое вошли внутрь. Старая вахта стояла уже собранная. Опытные, матерые разведчики. На лицах – шрамы, следы непростой их службы, в глазах – нетерпение, желание поскорее убраться отсюда, из уютного тепла в ночную стужу февраля. Иван, молодой стажер, стоящий ближе всех к лейтенанту, поежился, услышав его тяжелый вздох.

С глухим звяканьем встал на пол бидон с едой. Ваня стянул промерзшую шапку и огляделся, чувствуя, как неясный пока страх, рожденный слухами и рассказами, превращается в горький комок в груди, в тошноту, желание бежать отсюда не останавливаясь. Дед постоянно повторял одно и то же: «Назвался мужиком, изволь соответствовать».

– Смену привел, Лапин? В этот раз молодых? – И обращаясь уже к Ивану и его одногодке Андрею: – Не завидую я вам, мужики…