Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник) - Вячеслав Бакулин

– А космы на потолке? Это что такое? – влез Андрюха.

– Космы и есть. Мы дохлых Диких стригли, – хохотнул Сыч. – И статическое электричество, и магнит этажом выше. Плюс трещины в стенах, тонкая леска и ловкость рук, куда же без нее?

– Ребенок?

– Игорёк. Ростом и комплекцией не вышел, зато двигается совершенно бесшумно и до войны гримером на Ленфильме пробавлялся. Талантище! И Стека он же разрисовывал, да за сценарий отвечал. Ну, и Лапин ваш, бывший стажер, как и вы, тоже прошедший испытание.

– Со «световым тросом» вроде все просто, – прищурился Иван. – Утянули вы его у нас, пока товарищ лейтенант щель в двери собой прикрывал. И рацию с телефоном из строя он же вывел. Как и оружие, чтоб мы вас не постреляли или друг друга, – он хмыкнул, и Сыч довольно кивнул. – Хорошо, когда у чужих есть свой, да, товарищ лейтенант?

– Ты мне, Ванька, это брось, – старый прапорщик поднялся со своего места, седые брови грозно сошлись на переносице. – Нет тут никаких чужих, понял? Теперь все свои. И он для вас больше не «товарищ лейтенант», а Костя. И вы не курсанты с сегодняшнего дня, а младшие офицеры разведки. Вопросы есть еще?

– Только один, – спокойно ответил Ваня и повернулся к Лапину. – Това… Костя, раз ты прошел испытание, почему никому даже словом не обмолвился? Ведь с твоего выпуска все засыпались, кроме тебя. Не жалко однокурсников было?

– Жалко, – секунду подумав, кивнул старлей. – Вот только дело надо делать, а не ждать поблажек со стороны. И ты сегодня сам это понял, когда отказался уйти и товарища заставил остаться. А теперь, когда вернешься в Лехтуси, будь уверен, что промолчишь. Услышишь разве что вопрос «как там?» и ответишь: «Хреново, мужики. Этой ночью стучалось что-то. Изнутри».

Весна в две тысячи тридцать третьем году пришла в Ленинградскую область рано, принесла с собой относительное спокойствие. Даже Дикие перестали на какое-то время соваться к Лехтуси, не желая ползать по пояс в вязкой жиже тающего снега.

Три человека, однако же, шагали через лес. Тяжко дыша сквозь зубы, с трудом вытягивая ноги из снежной каши. Молодой парень с лейтенантскими погонами впереди и пара стажеров, ненамного младше, чуть поодаль.

– Товарищ лейтенант, далеко топать-то?

– Метров пятьсот осталось. – Иван обернулся. – И не болтал бы ты попусту, Рыков, а за товарищем своим присматривал. Места тут, может, и спокойные, но нет-нет да пропадет человечек.

– Благодарствуем, Наталья Владимировна, – с шутливым поклоном дед Саша принял тарелку из женских рук и поставил ее на стол.

– Дед Саш, а скажи мне вот еще что, – дождавшись, когда мать выйдет, обратился Иван вполголоса к названому родственнику. – Помнишь, тогда, зимой, наше испытание? Про одно вы нам не рассказали. Маленькие следы, ведущие к двери, и отпечатки ладоней на окне. Это-то вы как сделали?

Прапорщик медленно поднял голову, задрал кустистые брови в изумлении:

– Ты о чем, Вань? Какие следы? Мы из здания вообще не выходили.

Виктор Тарапата

Осколки битых роз

Аплодисменты, волной обволакивающие все окружающее пространство станции Площадь Революции, свет софитов и красная ковровая дорожка. Чествование героя, приветствие спасителя. То, что этот человек сделал для людей Метро, трудно описать словами. Много их, слов, тогда было сказано.

– Вы – наш герой! – кричали со всех сторон. А он просто шел в боевой экипировке, бронежилете, тяжелых сапогах, каске и защитной маске. И хотя нижняя часть его лица была скрыта, он улыбался так, что все чувствовали его улыбку. Это был он – тот самый легендарный сталкер Зубов.

– Товарищ Зубов! Вы совершили подвиг для всего народа Метро! Как нам вас отблагодарить? – спрашивали его. А он, тяжело вздохнув, ничего не отвечал и только улыбался.

– Сталкер Зубов! Сталкер Зубов! – доносился детский голос. – Можно я пожму вам руку?

Сталкер кивал и протягивал сильную большую руку, в которой утопала маленькая детская ладошка. Он был примером для подрастающего поколения. Все, кто хоть раз видел его вживую, становились в будущем сталкерами.

Да и не только дети и подростки. На той станции, где звучали фамилия «Зубов» и короткая фраза «он здесь», менялись все. Ибо стал он новым объектом преклонения, к нему обращались в самые тяжелые минуты, за него молились денно и нощно. И не забывали о нем даже тогда, когда было всем хорошо, когда тягости и невзгоды не касались домов людей.

Он не требовал оплаты, не просил подаяний. Он все делал сам. И люди несли ему оружие, патроны, еду, давали тепло и ночлег. Всяк отец и мать, с кем общался Зубов, сватали ему своих дочерей, многие из которых были красивее ясного неба. Но сталкер улыбался своею таинственной улыбкой, гладил родителей по плечам и, поклонившись до земли, уходил.

В один прекрасный день он нашел для всех, прятавшихся под землей, путь назад. Путь на поверхность. Он придумал, как всем вернуться к нормальной жизни. И люди забыли обо всем, и для них стал существовать только лишь один Зубов. Непобедимый, умнейший и красивейший сталкер.

Для него решили устроить праздник. И шел он по ковровой дорожке, и осыпали люди его лепестками роз, а он шагал по ним тяжелой поступью, и так же улыбался, как все эти годы.

– Сынок, – вышла к нему бабушка, – спасибо тебе, родненький!

Вложила старушка хиленькую ручку в его массивную и оставила в ней малюсенький газетный кулечек с крысиным мясом.

– Скушай, милок, сама вялила, все только благодаря тебе, – сказала бабушка и растворилась в толпе.

Зубов снял маску, развернул газету и съел кусочек мяса. И насколько был он вкусен, ни словами сказать, ни пером описать. И каждый раз, когда сталкер съедал очередной кусочек, люди усиливали рукоплескания и, казалось, свет становился ярче. И розы все летели и ласкали Зубова бархатом лепестков.

– Речь! Речь! Речь! – начала скандировать толпа. – Речь! Речь! Речь!

Сталкер снял маску, набрал воздуха и…

…не смог ничего сказать.

– …аша-аша-ша… – послышалось далекое эхо.

Вокруг сталкера все начало таять. Небо растворилось, скрыв свою красоту за уродливым тюбингом. Люди, стоявшие слева и справа, исчезли, будто их и не было, но голоса и аплодисменты звучали еще несколько мгновений. Красная ковровая дорожка расплавилась в свет, бросаемый на землю красной аварийной лампой. Яркий свет софитов сжался до одиноко колышущегося пламени свечи. Экипировка сталкера стала легкой и превратилась в изношенную и заплатанную одежду. Тяжелые сапоги перешли в картонные накладки для ступней, закрепленные бечевкой на подъеме.

Лепестки роз затвердели и сделались прозрачным битым стеклом.

– Саша! Сашенька! Пора спать! Возвращайся скорей! – звала мама Сашу, маленького мальчика, игравшего в туннеле. – Пришел дядя Миша, он расскажет тебе твою любимую сказку про сталкера Зубова!

– Ммм-мм-ммм, – промычал Саша в ответ. Мальчик не мог ничего сказать. Он был немой.

Когда марево фантазии окончательно растворилось, Саша развернулся и побежал на станцию, от сказки, в которой жил, приходя в этот туннель с лампой аварийного освещения, к сказке, благодаря которой жил. К легенде о сталкере Зубове. О герое, носящем такую же фамилию, как и Саша. О герое, каким он мечтал стать.

И слышался отраженный от стенок туннеля хруст битого стекла, по которому бежали детские ножки в картонных сандалиях: «Хрум-хрум, хрум-хрум, хрум-хрум…»

Василий Скородумов

Сказка о храбром принце

– Мам, а расскажи сказку!

– Егорка, уже поздно, тебе надо спать.

– Ну, мааам… Ты же знаешь, что после сказки я всегда лучше засыпаю. Расскажи какую-нибудь добрую сказку, чтобы мне приснились хорошие сны.

– Ах ты, маленький шантажист! – улыбнулась мама. – Ну хорошо, тогда слушай… Давным-давно все люди жили на земле, и это было чудесное время. Днем они купались в лучах солнца, небесного светила, а ночью, когда опускалась тьма, спали. Мир населяли люди добрые и люди злые. Злых было меньше, но коварством и хитростью они намного превосходили добрых. Самым жестоким и беспощадным в то время был колдун Бималус. Ему очень не нравилось, что добрых людей больше, что они каждый день радуются чему-то. Бималус был таким злым, что хотел, чтобы страдали все до единого, чтобы не было на земле ни одного счастливого человека.

– Такой злой колдун? Ух я б его… Р-раз – и голову с плеч!

– Не все так просто, мой маленький. Многим Бималус не нравился, даже своим соратникам. Но никто не осмеливался пойти против него, ведь он был под защитой своих темных чар. И даже Алидан, самый могущественный из светлых волшебников, которого Бималус боялся больше всех, и тот не мог его остановить.

– Неужели его так никто и не поборол? – надув губы, спросил Егорка.

– Подожди, слушай дальше. Однажды, Бималус решил, что не в силах больше выносить людскую радость, настолько она ему стала противна. Колдун взмахнул волшебной палочкой, и на землю полетели ужасные сверкающие кометы. С собой они несли погибель всему живому. Выжила лишь малая горстка людей, которые укрылись под землей.