Магия грез - Карен Монинг

— Я бы никогда этого не выбрала! — Ведь не только я пострадала. Сколько людей погибло в ту ночь и после?

В'лейн вернулся в человеческое обличье.

— Неужели? Ради такой силы? Ты неподвластна моему влиянию — влиянию принца Фейри. Ты непроницаема для сексуальных чар. Ты можешь смотреть на мою истинную форму, и твой разум не рассыпается на части. Ты умеешь преодолевать барьеры. Хотел бы я знать, на что еще ты стала способна. В какое существо ты превратилась.

— Я не существо. Я человек и горжусь этим.

— Ах, МакКайла, только дурак мог бы назвать тебя сейчас человеком. — В'лейн исчез, но его голос остался. — Твое копье в аббатстве… принцесса. — Смех затанцевал в воздухе.

— Я не принцесса, — огрызнулась я, затем нахмурилась. — И откуда ты знаешь, где мое копье?

— Бэрронс приближается.

Слова почти слились с прохладным утренним ветром. Внезапно порыв теплого воздуха, странно контрастирующий с морозным утром, забрался мне под рубашку и коснулся груди.

Я резко запахнула плащ и застегнула его.

— Держись подальше от моей одежды даже в виде теплого воздуха, В'лейн.

Снова смех.

— Если ты не хочешь увидеть того, кто использовал тебя в моменты твоей слабости, а может, и сам стал ее причиной, отправляйся на юго-восток, МакКайла, и как можно скорее.

Стоп-кадр из событий прошлой ночи мелькнул у меня в мозгу: я обнаженная, лицо Бэрронса между моих ног.

Я пошла.

Определенные даты застряли у меня в голове. Они были словно шрамы, от которых не избавиться.

5 июля: день, когда Алина звонила мне на мобильный и оставила безумное сообщение, которое я прослушала только пару недель спустя. Ее убили через несколько часов после этого звонка.

4 августа: день, когда я впервые вошла в Темную Зону и в итоге оказалась на крыльце «Книг и сувениров Бэрронса».

22 августа: ночь, когда произошло мое первое столкновение с «Синсар Дабх», из-за которого чуть не взорвалась моя голова.

3 октября: день, когда я попробовала мясо Невидимого, чтобы выжить, и узнала, что такое отравляющий эффект темной силы Фейри.

31 октября: ага, уже этим все сказано. Это были сумасшедшие несколько месяцев.

Я понятия не имела, какой сегодня день, поэтому пока не могла вписать его в свою память, но знала, что никогда не забуду ни малейшей детали.

Весь Дублин был поглощен Тенями, превратился в пустыню. Если в городе и остался кто-нибудь живой, кроме меня, этот кто-то хорошо спрятался.

Несколько часов я шла по жутковато тихим улицам. Не осталось ни травинки, ни кустарника, ни деревца. Я знала, что не должна тратить время, особенно если Бэрронс поблизости, но мне нужно было это увидеть.

Я фотографировала город взглядом, и каждый «снимок» ложился кирпичиком в стену моей решимости: я буду жить, чтобы увидеть, как будет восполнен нанесенный человечеству урон.

Те немногие газеты, что остались на стойках, были датированы 31 октября, последним днем, когда Дублин еще жил. Город погрузился в ночь и никогда не проснется.

Фасады магазинов были разбиты, в витринах не осталось стекол. Осколки валялись повсюду, везде были брошенные автомобили, некоторые из них лежали на боку, некоторые сгорели.

Но хуже всего были кусочки пергамента — через какое-то время я перестала их считать, — которые ветер гонял по тротуарам, как перекати-поле. Это были останки людей, та часть, которую Тени находят невкусной.

Я бы заплакала, но, похоже, у меня не осталось слез. Книжный магазин я обогнула по широкой дуге. Я не могла заставить себя посмотреть на него. Лучше сохранить его в памяти таким, каким он был до Хэллоуина: все на своем месте, ждет, когда я вернусь, открою дверь, заберу почту, поправлю журналы, которые наши посетители вечно оставляли в беспорядке, зажгу камин, свернусь на мягком диване с хорошей книгой и стану ждать первого в этот день покупателя.

Каждый фонарь, мимо которого я проходила, был разбит. Многие фонарные столбы были вырваны из своих бетонных гнезд, согнуты и искорежены, словно здесь бесновались гиганты. Тени не обладают физической формой, поэтому я пришла к выводу, что тут поработала другая каста Невидимых, решившая убедиться, что, если люди и смогут как-то добраться до электросетей и заставить их работать, у них все равно не останется того, к чему можно прикрутить лампы.

Почти так же жутко, как кусочки пергамента, — я вздрагивала всякий раз, когда наступала на них и они хрустели под моими ногами, — выглядели кучки одежды, мобильные телефоны, украшения, зубные протезы, имплантаты и кошельки. Каждая такая кучка в моем сознании была могильным холмом.

Но это не помешало мне подобрать пару вещей.

Открытая опасная бритва заблестела в лучах утреннего солнца и привлекла мое внимание. Наверное, ее владелец пытался порезать нечто неуязвимое, когда Тень проглотила его.

— Я найду ей хорошее применение, — сказала я кучке черной кожаной одежды, поверх которой лежало металлическое ожерелье из черепов. — Обещаю.

Я закрыла бритву и сунула ее за голенище.

Следующей мародерской добычей стал кусок живого мяса Невидимого, который прыгал по улице. Понятия не имею, откуда и почему здесь появился этот огрызок, но он мог мне пригодиться. Поедание мяса Невидимых не только давало возможность простому человеку видеть Фейри — в том числе и невидимых по своей природе Теней. Как и любой ши-видящей, оно дарило мне невероятную силу, обостряло все чувства, давало способности к черной магии и невероятно быстрой регенерации.

Я воспользовалась бритвой, чтобы нарезать мясо, потом остановилась в разоренной аптеке, стащила несколько баночек с детским питанием, вымыла их, и вот — у меня новый запас суши из Невидимых на всякий непредвиденный случай. На тот самый случай, если я: а) решусь пожертвовать талантами ши-видящей, которые, как оказалось, перешли все границы и рамки; б) позволю себе снова стать уязвимой для моего копья, которое я четко намеревалась вернуть в течение этого дня, что бы ни случилось; в) смогу по собственной воле взять в рот хоть что-то, имеющее отношение к Невидимым. Хватит с меня того, что произошло помимо моего желания.

Я вздрогнула. Интересно, а ведь я, кажется, исцелилась от своего пристрастия к мясу Невидимых. Я с отвращением смотрела на баночки детского питания и их дергающееся содержимое.

И все же оружие — это оружие, и любое оружие не помешает.

Вскоре я сидела в слегка помятом «рендж ровер спорт». Я вычистила из него сухие кусочки пергамента, стараясь не смотреть на самый маленький, пока отстегивала и осторожно вынимала детское сиденье. На нем был розовый плюшевый мишка и футболка с надписью «Я люблю папочку». Я оставила сиденье под безжизненным дубом.