Миасская долина - Владислав Гравишкис

Эшелоны прибыли, и площадка превратилась в кишащий людьми лагерь. Людьми были заполнены все уголки, прибывающих расселяли по окрестным селам. В бывшем клубе поставили трехъярусные нары — они были мгновенно заполнены.

Одновременно с людьми на площадку хлынул поток оборудования. На сотни метров по обе стороны рельсов тянулся он, спасенный от превратностей войны. Вдоль вагонов, тяжело громыхая, передвигались подъемные краны. Они выуживали из хопперов многотонные станки и ставили на изрытую гусеницами тракторов землю. Открытые платформы разгружались вручную, с помощью нехитрых приспособлений и протяжной «Дубинушки».

Днем и ночью горели костры. Днем и ночью по ухабистой дороге вереницей двигались тракторы или попарно сцепленные автомашины и волокли к цеху поставленные на стальные листы станки.

Когда наступал вечер, люди поднимали усталые головы и смотрели в тусклое зимнее небо. Идти сегодня домой или прилечь здесь же, в углу строящегося цеха? Квартиры многих находились в окрестных селах в 5—15 километрах от завода. Автомашины не могли пробиться через двухметровые сугробы. Нужно было идти пешком, по пояс увязая в сыпучем снегу. И тем не менее утром все рабочие снова были на своих местах, продолжали свой напряженный труд.

Было тяжело, очень тяжело, но все понимали, что там, на фронте, еще тяжелей. В цехах и на строительных участках были созданы партийные и комсомольские организации. Они стали политическими штабами. Коммунисты и комсомольцы собирали людей в минуты передышки и читали сводки Совинформбюро. А потом разговор сам собою переходил на главное: как быстрее дать фронту моторы.

Работы велись по методу, который на языке инженеров назывался совмещенным графиком. Суть его заключалась в том, что одновременно велись и строительные, и монтажные работы. Каменщики только еще выкладывали стены, а в цехе уже устанавливались станки. В инструментальном цехе кузнечное отделение начало работать под открытым небом, крышу на нем сделали много позднее.

Так же начинали работу и станочные линии главного цеха. — моторного. Строители закрывали кровлю, а мастер линии поршневых колец Ф. М. Хиронников стоял у станков и ждал, когда будут сняты первые кольца.

Мастера обступили тесной кучкой рабочие. Улыбка пробегала по лицам, покрытым, точно пороховым дымом, металлической пылью. Люди внимательно и любовно осматривали чистенькие, сверкающие поршневые кольца — первую автомобильную деталь, сделанную на Урале.

Вскоре вступили в строй и другие линии.

30 апреля 1942 года первые моторы были сняты с конвейера. Этот день стал днем пуска автомоторного завода. Так на Урале возникла автомобильная промышленность.

И сразу же наряду с задачей освоения выпуска продукции встала другая задача: превратить автомоторный завод в автомобильный! Снова не покладая рук заработали строители…

Они не были одиноки в своем труде. В большой борьбе за создание автомобильного завода строителям и автозаводцам помогала вся Челябинская область. Здесь более десяти месяцев постоянно работала бригада областного комитета партии, выездной редакцией издавалась печатная газета и листовки. Сюда с предприятий и строек области шли эшелоны со строительными материалами, ехали коммунисты и комсомольцы, посланные обкомами партии и комсомола. Тысячи миассцев приходили на воскресники помогать строителям.

К апрелю 1944 года был закончен огромный механосборочный корпус. Вновь появились на заводских путях эшелоны с оборудованием. Свыше тысячи станков было снято с платформ, доставлено в цехи, размещено по рабочим местам. В мае сдвинулись с места и поползли по эстакаде цепи главного конвейера. Взволнованно смотрел на плоды своих рук бригадир монтажников Х. Ясаков. Вместе с членами бригады он в короткий срок смонтировал 23 тысячи деталей, вложив их в сложный механизм конвейера, протянувшийся вдоль цеха на 150 метров.

Еще через месяц на нижнем конце конвейера стояли подготовленные к выезду новые машины. На радиаторе — тисненая марка «УралЗИС». Под радиатором черные заводские номера: 00001, 00002, 00003…

К красной ленте, преграждавшей машинам сход с конвейера, подошел заместитель Наркома среднего машиностроения Кучумов. Он перерезал ленту. В тот же миг резко и предостерегающе зазвучала автомобильная сирена, глухо зарокотал мотор. Первая машина, которую вел шофер-испытатель Дмитрий Колесов, сошла с конвейера.

Так 8 июля 1944 года вступил в строй действующих предприятий Уральский автомобильный завод. Слезы радости блестели в глазах многих, кто смотрел на выход первой машины. И люди не стыдились слез, потому что каждый видел в зеленых угловатых трехтонках частицу своего труда, своей души.

Через несколько дней у платформы разгрузочного тупика уже стояла колонна готовых машин. Лязгая буферами, подошел состав пустых вагонов.

Плавно отошел от погрузочной площадки эшелон. Долго смотрели ему вслед автозаводцы, пока не скрылись в синей дымке среди гор зеленые борта трехтонок.

Так возник в Миасской долине завод, оказавший огромное влияние на жизнь и судьбы ее людей…

…Большой зал Ильменского музея почти всегда заполнен посетителями. Они группами переходят от витрины к витрине, любуясь причудливой игрой уральских самоцветов.

Вот мягким и нежным отблеском светится на бархате витрины слюда — мусковит. В витрине рядом сверкает и искрится пятиконечная звезда, выложенная из прозрачных, как слеза, топазов. С них и началась слава Ильменских гор, они были первыми открытиями этих мест.

В другой витрине лежит камень с бледно-голубой поверхностью, при взгляде на которую вспоминается лунное сияние. Он так и называется — лунный камень. Голубой чистотой неба отливает вишневит. Он найден на примыкающих к заповеднику Вишневых горах и от них получил свое название.

Здесь же лежит знаменитый солнечный камень. Это одна из разновидностей полевого шпата — микроклин, густо пронизанный мельчайшими включениями красного железняка — гематита. Преломляя лучи солнца, камень мерцает и переливается, как будто освещен изнутри.

А рядом с залами музея в лабораториях и кабинетах идут исследовательские работы. Недра Ильмен еще не вполне раскрыты и могут дать много новых и интересных данных. В заповеднике работает больше 20 научных сотрудников, несколько кандидатов наук.

Все лето кандидат геологических наук Б. А. Макарочкин провел в глухом горном ущелье в 30 километрах от базы, на берегу лесной речушки Колтырмы. Дробя молотком отобранные куски амазонского камня, он по-старательски промывал полученный порошок в ковше, удалял легкие частицы и по крупице выбирал шлихи. И вот после многодневного упорного труда в руках Бориса Александровича то, что он бережет как самое дорогое сокровище — пакетик с 0,4 грамма так называемой «тяжелой фракции» — минерала, который надо изучить.

Зимой проводилось исследование и химическая обработка извлечения, и наконец на столе Макарочкина — полдюжины стеклянных пробирок с щепотками белого порошка на дне. Доказано, что амазонский камень включает в себя новый и очень интересный минерал. Раньше об этом только догадывались, теперь доказано.

Мы в кабинете другого научного сотрудника — П. М. Решетникова. В ведении зоолога Решетникова и его товарищей-биологов другой мир Ильменских гор — животный, растительный, рыбный.

Петр Михайлович — автор и конструктор автоматического аэратора, экспериментальные образцы которого установлены на трех озерах. Движимый силой ветра, компрессор аэратора вгоняет под лед свежий воздух, обогащает воду кислородом и предотвращает так называемый замор рыбы. Установки работают автоматически, без помощи человека.

Петр Михайлович рассказывает о последних «событиях» в жизни животного мира. Успешно прошли работы по реаклиматизации речных бобров, доставленных на самолете несколько лет тому назад из Воронежского заповедника. Сейчас их уже насчитывается больше ста. Наблюдатели сообщили, что семь бобровых семей вышли за пределы заповедника и расселились на острове озера Сункуль.

Многолетнее пребывание вывезенных с Дальнего Востока пятнистых оленей показало, что эти животные вполне способны к существованию в суровых условиях Урала. Недавно выявилась одна особенность: олени стали излишне ручными. Наблюдатель Ширяев рассказал о таком любопытном случае: как-то он встретил в лесу старого рогача с молодым олененком. Рогач спокойно отнесся к появлению человека, олененок бросился бежать. Тогда рогач догнал молодого и принудил его остановиться. Наблюдатель стал приближаться к животным, и история повторилась: олень спокойно ждал человека, молодой побежал и вновь был остановлен старым. Рогач, видимо, приучал олененка к присутствию человека. Картинка умилительная, но все это — на руку браконьерам, которые еще водятся в окрестностях заповедника.