Том 8. Черная Индия. Пятнадцатилетний капитан. Пятьсот миллионов бегумы - Жюль Верн

Так думали полицейские агенты, что бы ни говорили Джек Райан и его товарищи. Узнав о расследовании, люди разделились на два лагеря: одни только пожимали плечами, другие, более робкие, заявляли, что такой вызов, брошенный сверхъестественным существам, наверняка приведет к новым катастрофам.

Тем не менее расследование велось очень тщательно. Полицейские агенты отправились в замок Дендональд и провели там самые кропотливые розыски.

Следователь хотел прежде всего установить, не сохранилось ли на земле следов, которые можно было бы приписать кому-либо другому, кроме духов. Но никаких следов, ни старых, «ни позднейших, не обнаружили, хотя земля, размокшая накануне от дождя, сохранила бы малейший отпечаток.

- Следы духов! - вскричал Джек Райан, узнав о неуспехе первых розысков. - Это все равно, что искать на болоте следы блуждающего огонька.

Итак, первая часть расследований не дала результатов. Невероятно было, чтобы вторая дала что-нибудь большее.

Речь шла о том, чтобы определить, каким образом мог быть зажжен огонь на вершине башни, какие материалы послужили горючим и, наконец, что после этого горения осталось.

Обнаружить следов разжигания огня не удалось: ни обгоревших спичек, ни клочков бумаги найдено не было.

Точно так же не нашли ни сухой травы, ни сучьев, ни поленьев, хотя ясно было, что топлива нужно было немало, чтобы поддерживать ночью столь сильное пламя.

Что касается остатков костра - их тоже нигде но оказалось. Полное отсутствие золы, пепла, углей, головешек, сажи даже не позволяло определить, в каком месте был зажжен огонь. Ни на земле, ни на скалах не было никаких черных пятен. Может быть, кто-либо из злоумышленников держал огонь в руках? Это было малоправдоподобно, так как, по словам свидетелей, пламя было огромное, - настолько, что экипаж «Мотала» мог, несмотря на туман, различить его в нескольких милях от берега.

- Так! - вскричал Джек Райан. - Огненная женщина умеет обходиться без спичек! Ей стоит дунуть, чтобы воздух вокруг нее воспламенился, а золы от ее костра никогда не остается!

Таким образом, следственные власти остались при своих хлопотах, а ко множеству местных легенд прибавилась еще одна, которая должна была увековечить гибель «Мотала» и неоспоримо доказать существование Огненных женщин.

Такой храбрый и крепко сложенный юноша, как Джек Райан, не мог, конечно, долго оставаться в постели. Ушибы и растяжение связок не могли уложить его на большой срок. Ему было некогда болеть. А кому в здоровом климате Южной Шотландии некогда болеть, тот и не болеет.

Итак, Джек Райан быстро поправился. Едва встав на ноги, он решил, прежде чем снова взяться за работу на ферме, выполнить одно свое намерение. Он хотел навестить своего друга Гарри и узнать, почему тот не пришел на Эрвинский праздник.

Со стороны такого человека, как Гарри, всегда выполнявшего свои обещания, это отсутствие было необъяснимым. Кроме того, невероятно было, чтобы сын старого мастера не слыхал о катастрофе «Мотала», подробно описанной в газетах. Он должен был узнать о роли, которую Джек Райан играл в спасении погибавших, о том, что с ним случилось. Почему же он не явился на ферму пожать руку своему другу? Что за невнимание!

Нет, если Гарри не пришел, значит он не мог прийти. Джек Райан готов был скорее отрицать существование Огненных женщин, чем поверить, что Гарри способен изменить дружбе.

Итак, уже через два дня после крушения Джек Райан бодро отправился в путь. Крепкий парень уже совершенно не чувствовал своих ушибов. Разбудив веселой песней эхо скалистого берега, он отправился на станцию железной дороги, идущей через Глазго и Стерлинг в Колландер.

Там, пока он ожидал поезда, внимание его привлекли объявления следующего содержания:

«4 декабря инженер Джемс Старр из Эдинбурга сел на пристани Грэнтон на пароход «Принц Уэльский» и в тот же день высадился в Стерлинге. С тех пор о нем ничего не известно.

Все сведения, касающиеся его, просят адресовать председателю Королевского института в Эдинбурге».

Джек Райан, остановившись перед этим объявлением, перечел его дважды, крайне изумляясь.

- Мистер Старр! - вскричал он. - Но как раз четвертого декабря я встретил его с Гарри на лестницах в стволе Ярроу! Прошло вот уже десять дней! И с тех пор он больше не появлялся... Не этим ли объясняется и то, что мой приятель не пришел на Эрвинский праздник?

Не тратя времени на письменное сообщение председателю Королевского института о том, что он знал о Джемсе Старре, честный малый прыгнул в поезд, твердо решив отправиться прежде всего к стволу Ярроу. Там он, если нужно, спустится на дно шахты Дочерт, чтобы найти Гарри, а с ним и инженера Джемса Старра.

Через три часа он вышел из поезда на станции Колландер и быстро направился к стволу Ярроу.

- Они не появлялись больше, - говорил он себе. - Почему? Возникло какое-нибудь препятствие? Или их задержала в глубине шахты важная работа? Я это узнаю!

И Джек Райан, ускорив шаги, достиг ствола Ярроу меньше чем за час.

Снаружи ничто не изменилось. Вокруг такое же молчание. Ни одного живого существа в этой пустыне.

Джек Райан вошел под разрушенный навес, прикрывающий устье ствола. Он вгляделся в пропасть - и ничего не увидел; он прислушался - и ничего не услышал.

- А моя лампа! - вскричал он. - Почему она не на обычном месте?

Лампа, которой пользовался Джек Райан, посещая шахту, стояла обычно в углу, возле площадки верхней лестницы. Сейчас ее там не было.

- Вот и первое осложнение, - сказал Джек Райан, начиная беспокоиться. Потом, не колеблясь, несмотря на все свое суеверие, он воскликнул: - Я пойду, будь там темнее, чем в преисподней!

И он стал спускаться по длинному ряду лестниц, уходивших в бездонный колодец.

Чтобы решиться на это, Джек Райан должен был хорошо помнить свои прежние шахтерские привычки и знать наизусть шахту Дочерт.

Впрочем, он спускался очень осторожно. Ноги его ощупывали каждую ступеньку. Некоторые из них были источены червем. Всякий неверный шаг означал гибельное падение в пропасть глубиною в полторы тысячи футов. Поэтому Джек Райан считал каждую пройденную площадку между лестницами. Он знал, что ступит на дно шахты только после тридцатой. А там уж будет нетрудно, как он думал, найти коттедж, находившийся, как известно, в конце главного штрека.

Так достиг он двадцать шестой площадки. От дна шахты его отделяло только двести футов. Он опустил ногу, чтобы нащупать первую ступеньку двадцать седьмой лестницы. Но его нога повисла в пустоте, не встретив никакой опоры.

Он опустился на колени и попытался рукой найти конец лестницы... Напрасно.

Было ясно, что двадцать седьмой лестницы на месте нет. Следовательно, ее убрали.