Мастейн. Автобиография иконы хеви-метала - Дэйв Мастейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На мгновение все замедлилось, как бывает во время аварии. Могу лишь сравнить с серфингом. Когда ловишь волну и идешь по носу доски, плавник выскакивает из воды, лишая возможности управлять, и волны несут тебя. Чувство беспомощности и необъяснимой радости. Именно так я себя и чувствовал, когда грузовик накренился, и мы ехали по шоссе, совершенно потеряв управление, и в конечном итоге все же остановились. Половина корпуса машины лежала на бортике, а вторая находилась напротив полосы встречного движения. Мы выскочили из грузовика, нервно рассмеялись, как это происходит, когда не веришь, что остался жив, и приготовились продолжать поездку. Но вдруг мимо, ревя, промчалась фура, свернув в последнюю секунду. Затем показался Джип «Вранглер», двигавшийся прямо на нас. Мы на мгновение застыли, а затем бросились врассыпную, ища укрытия, как вдруг джип потерял управление и врезался в бампер нашего грузовика. В последнюю секунду я успел схватить Марка Уитакера, убрав с пути надвигавшегося автомобиля, и, возможно, спас ему жизнь.
К счастью, никто не пострадал. Джип убрали с дороги, и мы отвезли грузовик на станцию техобслуживания, где нам дали подменный автомобиль. Но настроение изменилось. Стало меньше смеха и больше враждебности. Такое могло произойти с любым из нас. Все под кайфом или бухие, и никто из нас не был экспертом по вождению грузовика по заснеженным горным перевалам. К сожалению, в тот момент «баранку» крутил я, поэтому ответственность за аварию – а точнее, вина – лежала на мне. Оставшуюся часть поездки я чувствовал себя изгоем[20].
Рон Куинтана, Джеймс и я. Фотография Уильяма Хейла
Однажды ночью, пока я спал в грузовом отсеке, мы налетели на кочку, и с потолка посыпались болтавшиеся кусочки ржавчины. Я чувствовал, как они падают мне на лицо, и, когда поднял голову посмотреть, что случилось, ржавчина посыпалась прямо мне в глаза. Боль была невыносимой. К тому же, постоянно перебиваясь алкоголем с чипсами, я начинал ощущать себя в бреду, и все это спровоцировало небольшую паническую атаку.
– Парни, нам надо остановиться, – сказал я. – Мне срочно нужно в больницу!
Они и слышать не желали.
– Да все с тобой будет нормально, чувак, – ответил Ларс. – Спи и не парься.
Спор продолжался долгие километры. В какой-то момент, когда мы притормозили, чтобы заправиться, я даже позвонил матери и сказал, что, похоже, ни хрена не получается; спросил, не могла бы она отправить мне деньги, чтобы я добрался обратно домой.
Знаю, звучит безумно, но вот так я себя в тот момент чувствовал. Я не ухожу от ответственности. Со мной не всегда было легко. Но знаю, что, если бы роли поменялись – если бы врач понадобился Ларсу или Джеймсу, и неважно, какая причина, я бы свернул в сторону ближайшей больницы. Не медля ни секунды. Бухло, безусловно, на многое влияло. Но я ведь не единственный, кто пил. Вот почему нас прозвали «Алкоголикой». Имя просуществовало еще долгое время после моего ухода.
* * *
Проведя неделю в дороге, мы прибыли в Олд-Бридж, штат Нью-Джерси, в дом Джона Зазулы. Понятия не имею, как себя разрекламировал Джонни или что он сказал Ларсу перед нашим отъездом из Сан-Франциско. Если мы ожидали крутого промоутера или руководителя развивающейся звукозаписывающей компании, то получили нечто совершенно другое. Джонни Зи вместе с женой жил в небольшом двухэтажном домике в зачуханном пригороде. Помимо проржавевшей машины и остального хлама во дворе дома, не было никаких признаков озеленения.
В реальности же в плане послужного списка у Джонни Зи было очень негусто. Но он умел добиться своего и, очевидно, был достаточно умен, чтобы увидеть в Metallica потенциал. Все же я был разочарован. Джонни Зи обещал встретить нас как героев.
– Приезжайте ко мне домой, – говорил он нам. – У нас целый бар, и сочный стейк приготовим.
Ты, наверное, думаешь, что это мелочь, но мы считали, что именно мысль о стейке всю неделю заставляла нас ехать на Восточное побережье. Я представлял Джонни Зи на террасе своего особняка, рядом на участке – бассейн, а Джонни жарит мясо на огромном гриле Weber. Рядом стоит бутылочка первоклассного ликера, а в гостевой комнате на кроватях шелковые простыни. Когда мы приехали в дом к Джонни, я решил, что Metallica, без сомнений, своего добилась.
Но вместо этого мы получили кусочек низкокачественного филе, нарезанного соломкой и разделенного между всей группой, и горстку жареного картофеля, размером с грецкий орех, а запивалось все бутылками пива Michelob объемом 0,33 л. Помню, меня все это жутко смутило, и мне почти стало жалко Джонни Зи, который на деле оказался совершенно не тем, кем себя позиционировал. Когда я подумал, что хуже вечер быть уже не может, Джонни Зи встал из-за стола и извинился.
– Извините, ребятки, мне пора.
Я посмотрел на часы, висевшие на стене в столовой. Шесть вечера.
Да ты, должно быть, шутишь! Мы только что проехали через всю страну, я практически ослеп от кусочков ржавчины в глазах, мы голодные, уставшие и истощенные… а ты нас еще и кидаешь?
А что, если, допустим, у Джонни Зи другая встреча, с более важным клиентом. Может быть, с другой группой. Это было бы не так ужасно – по крайней мере, у меня бы сложилось впечатление, что у парня есть хоть какие-то связи в этой индустрии. В конце концов, может быть, мы попали в хорошие руки.
Но не тут-то было. Правда была гораздо более обескураживающей. Джонни Зи сказал, что у него комендантский час. И он должен вернуться в учреждение социальной реабилитации.
– Меня поймали копы, – объяснил он, пожав плечами.
– Серьезно?
– Да.
Вполне возможно, Джонни Зи решил пошутить; скорее всего, он думал, это нас как-то впечатлит. Как бы там ни было, первая встреча оставляла желать лучшего. Я поверить не мог, что успех или провал Metallica теперь зависит от этого парня.
* * *
Первые несколько дней в Нью-Джерси прошли как в тумане. Мы
