Серж Панин - Жорж Онэ

— Будьте осторожны! — сказал он.

— Зачем? — ответила расстроенным голосом молодая девушка. — Чего же бояться теперь?

— Чего вы желаете? — холодно сказал Панин с нетерпеливым жестом.

— Я хочу говорить с вами сейчас.

— Это невозможно, вы хорошо это понимаете.

— Но если это необходимо?

Кейроль и Герцог подошли к князю. Серж улыбнулся Жанне, сделав знак головой, как бы желая сказать: «Да». Молодая девушка молча отвернулась, очевидно, ожидая исполнения сделанного обещания.

Кейроль взял ее за руку с нежной фамильярностью.

— Что скажете вы ему, мадемуазель, этому счастливцу-князю, который достиг уже почти всего, о чем мечтал? Но теперь следует говорить не о нем, а обо мне, чтобы дать мне какую-нибудь надежду. Минута благоприятна: это день помолвки. Вы знаете, как я вас люблю; положите гнев на милость, не отвергайте больше меня, как делали до сих пор, Если бы вы захотели быть доброй, то это было бы очаровательно с вашей стороны. Отпраздновать два брака в один день! Одна церковь, одна церемония и один великолепный праздник соединили бы две пары. Разве подобная картина не соблазняет вас?

— Я не легко поддаюсь соблазну, вы это знаете, — ответила Жанна твердым голосом, стараясь смеяться.

Мишелина и госпожа Деварен подошли.

— Ну, Кейроль, — сказал Серж с притворной веселостью, — я сегодня самый счастливый человек; может быть, мне удастся и для вас устроить то же. Хотите ли вы предоставить мне свое дело с мадемуазель Серней?

— От всего сердца. Я очень нуждаюсь в красноречивом адвокате, — со вздохом сказал банкир, покачав с грустью головой.

— А вы, мадемуазель, позволите ли убедить вас? — спросил князь, обращаясь к Жанне. — Мы всегда были самыми хорошими друзьями, а теперь я становлюсь почти вашим братом. Мне кажется, это дает мне право на ваше расположение и на ваше доверие. Позвольте мне воспользоваться этими правами.

— Начинайте действовать, — ответила холодно Жанна. — Попытка нова. Кто знает, может быть, она и будет иметь успех!

— Дай Бог, чтобы так случилось! — вскричал Кейроль, затем обратился к Панину: — Ах, дорогой князь, как я вам благодарен! Знаете, — прибавил он тихо, — если вам нужны несколько тысяч луидоров для свадебной корзинки…

— Вот, вот! Соблазнитель! — ответил Серж с той же немного натянутой веселостью. — Вы предлагаете мне вперед деньги, но, как видите, не в них сила: вам приходится прибегать к моей слабой помощи. — Обратившись к госпоже Деварен он сказал: — Я прошу только четверть часа.

— Не упорствуй слишком, — сказала Мишелина на ухо своей подруге, нежно ее целуя.

— Побеседуем немного, — сказала Мишелина Пьеру, взяв его за руку, — я хочу быть с тобой одним, в то время как Серж будет убеждать Жанну. Я опять становлюсь твоей сестричкой, как прежде. Если бы ты знал, как я люблю тебя!

Громадная дверь, ведущая в сад, была отворена Марешалем, и теплый воздух прекрасной весенней ночи наполнил зал благоуханием. Они сошли на площадку зеленой лужайки. Тысячи звезд блестели в небе. Глаза Мишелины и Пьера обратились к своду темной лазури, стараясь найти звезду, руководившую их судьбой: она — чтобы знать, будет ли ее жизнь длинной поэмой любви, о которой она мечтала, а он — чтобы узнать, может ли слава, такая требовательная властительница, для которой он принес столько жертв, хоть отчасти заменить ему потерянную Любовь.

VII

Жанна и Серж остались в зале, стоя друг против друга. Маска упала с их лица; притворная улыбка исчезла. Они смотрели друг на друга, как два дуэлиста, которые только и думали, как бы отразить смертельный удар и в свою очередь нанести окончательный удар противнику. Жанна первая начала атаку.

— Зачем вы уехали в Англию три недели тому назад, не повидавшись со мною и не предупредив меня?

— Что же я мог бы вам сказать? — ответил князь с видом усталости и глубокого уныния.

Жанна бросила на него молниеносный взгляд.

— Вы могли бы сообщить мне, что просили руки Мишелины.

— Это было бы так грубо!

— Но зато честно! Тогда вам пришлось бы только все объяснить мне, а этого вы не захотели сделать. Вы предпочли заставить меня угадать эту новость из молчания окружающих меня лиц и из шушуканья посторонних. Действительно, это гораздо проще и гораздо удобнее для вас!

Все эти слова были сказаны Жанной с лихорадочной живостью. Фразы ее свистели и резали, как удары бича. Волнение молодой девушки было очень сильно: лицо ее пылало, а дыхание, стесненное волнением, задерживалось в горле. Она на минуту остановилась, затем, повернувшись к князю и глядя ему прямо в глаза, сказала:

— Итак, этот брак решен?

Серж ответил едва слышно:

— Да.

Жанна как будто не могла этому поверить и повторила снова:

— Так вы женитесь на Мишелине?

Как только Панин более твердым голосом ответил: «Да!», молодая девушка быстро сделала два шага и, приблизивши свое возбужденное лицо к лицу князя, сказала с гневом, не в состоянии более сдерживаться:

— А как же я?

Серж сделал движение. Дверь в зал была еще открыта, и их могли услышать.

— Жанна, ради Бога, успокойтесь! — сказал он. — Вы в таком страшном волнении.

— Ах, и вы также беспокоитесь! — перебила молодая девушка насмешливо.

— Да, но только за вас, — сказал холодно князь.

— За меня?

— Конечно. Я боюсь, чтобы вы не поступили неосторожно. Ведь это может погубить вас безвозвратно.

— Да, но и вас вместе со мной. Вот единственно, чего вы боитесь.

Князь посмотрел с улыбкой на мадемуазель Серней. Переменив тон и протягивая ей руку, он сказал:

— Как же вы сердиты сегодня вечером! И сколько гнева против бедного Сержа! Какое понятие он составит о своем достоинстве, видя, что вы устраиваете ему такую привлекательную сцену ревности!