Война послезавтра - Василий Головачев

— Компьютер…

— Кто?!

— Я, — сказал Костя.

— Готовьте «стрелу»!

Афанасий высунулся из кабины.

— Боевая тревога! Всем пристегнуться, приготовиться к форс-мажору! — Он вернулся в кабину. — Наушники мне!

Второй пилот передал ему дугу, уступил кресло.

— Садитесь.

Афанасий сел. В наушниках затрещало, но голос оператора сопровождения российской пограничной службы был слышен хорошо:

— «Б-2» серии тридцать, идёт на скорости девятьсот двадцать, приближается на семнадцать часов. Расстояние семьдесят.

Афанасий повернулся к командиру самолёта.

— У нас есть в хвосте локатор?

— Нет, только носовой, вот экран.

— Этот я вижу. Но если «Стелс» подходит к нам на семнадцать часов в правую скулу, мы его не увидим, так?

— Если он подойдёт на дальность меньше пяти километров — можем увидеть, у нас стоит новенькая АФАР.

— Интересно, как его разглядели с земли?

— Существуют особые методы локации, наши загоризонтные «Воронежи» ловят даже инверсионные следы от двигателей самолётов и прослеживают инфракрасное излучение сопел ракет и самолётных двигателей.

— Понятно. Земля, я «сто седьмой», где сейчас «Стелс»?

— В двадцати километрах от вас, — ответили Пахомову незамедлительно. — Скорость сближения двести сорок, ждите через пять минут.

— Какого дьявола ему надо? — повторил вопрос Афанасия чей-то голос.

Он оглянулся.

В кабину лётчиков заглядывал Дохлый.

Афанасий прижал палец к губам, ограничивая свободу общения сержанта.

— Костя, «Б-2», по-моему, не имеет пусковых контейнеров для ракет класса «воздух-воздух», только бомбы и ракеты «воздух-земля».

— Зато у него есть пушка. К тому же в наши времена можно устанавливать на борт любые модули. У нас же стоит только «стрела».

— Как он вообще долетел до этого района? — заметил Дохлый. — Отсюда же до ближайшего аэродрома на Аляске почти три тысячи километров.

— Он без дозаправки может летать на дальность около двенадцати тысяч километров, — сказал штурман.

— Значит, его подняли специально? Увидели, что мы крутимся надо льдами, и запустили к нам?

— Чёрт его знает.

— Внимание! — произнёс Афанасий, выждав четыре минуты. — Слушать мои команды! Будьте готовы к отражению ракетной атаки! Ответный огонь — по команде «Пуск»!

— Доложить бы надо… — покосился на командира самолёта второй пилот.

— Мы имеем карт-бланш на любое адекватное обстановке действие. Ответственность лежит на мне.

— Просто хотелось бы уточнить…

— Отставить базар! Слушать мои приказы! Костя, самолёт практически рядом, где он на экране?

Командир корабля, наблюдавший за экраном локатора, неуверенно ткнул пальцем в едва заметную жёлтую точку, то появлявшуюся рядом с красной звездой самолёта, то пропадавшую.

— По-моему, это он.

— Расстояние?

— Километр… нет, меньше, он идёт на сближение.

— Приготовьте к пуску левый контейнер ЗРК!

Пилот включил механизм, открывающий люк в хвостовом отсеке самолёта.

В отсек ворвался гул двигателей и свист рассекаемого створкой люка воздуха.

— К пуску готов, — доложил Костя.

— Похоже, он пристраивается нам в хвост, — озабоченно сказал второй пилот. — Или нет… маневрирует…

— Он выходит под нас! — заявил штурман.

— Зачем? — удивился Афанасий.

— Не знаю… видите совмещение? Если бы он был над нами, мы бы его не увидели.

— Можем мы связаться с пилотом?

— Попробуем.

Минута прошла в попытках связи с бомбардировщиком, но пилот «Б-2» не ответил на вызовы, хотя волну международного радиообмена наверняка слышал.

— Телекамера нужна… с хорошим разрешением, — сказал Дохлый, не проявляя никакого беспокойства. — В пузе самолёта. Да и в хвосте тоже.

Афанасий мысленно согласился с ним. Обычные гражданские и грузовые «Илы» не нуждались в круговом обзоре, но их самолёт нёс уж очень специфическую нагрузку.

Внезапно перед глазами всё поплыло…

Афанасий невольно вцепился в подлокотники кресла.

Зрение восстановилось. Но сердце сжала холодная лапа непонятного приступа.

Охнул Костя, что-то проговорил второй пилот, опускаясь на корточки.

— Что за фигня?! — изумился Дохлый.

Афанасий увидел ошеломлённое лицо Кости.

— Что происходит?!

Голова закружилась снова, душу охватил страх, губы сами выговорили кличку Ривкина:

— Уксус! Ко мне!

— Да, командир, — возник в двери кабины старший лейтенант, держась обеими руками за голову.

— Что за режим вы включили?!

— Ничего мы не включали… генератор как работал, так и работает.

— Тогда что происходит?

— Не понимаю… мы тут ни при чём… может, нас кто-то извне облучает?

— «Стелс»! — сквозь зубы процедил Дохлый. — Вот зачем он снизу зашёл.

— Костя, маневр влево!

Самолёт круто завалился на правый борт, начиная опускаться.

— Вот он, гад! — крикнул второй пилот, тыча рукой в левую скулу прозрачного кабинного блистера.

Афанасий ничего не увидел, но почувствовал облегчение.

— Вправо и снова вниз!

Самолёт послушно повернул направо, продолжая опускаться.

— Идём под облака, делаем круг.

Летчики молча выполнили приказ.

Головокружение прошло окончательно, хотя светящиеся пятна перед глазами ещё какое-то время мешали смотреть.

— Где он?

— Над нами, — оскалился бледный штурман. — Крадётся… как ястреб!

— Сбей его, к чёртовой матери! — подсказал Дохлый.

— Связь с центром! — Афанасий уступил место второму пилоту, не снимая наушников.

Далёкий оператор радарного комплекса пограничной службы России умолк, вместо него сквозь помехи выплыл в наушниках голос дежурного в Центре управления ВГОР.

— Третьего мне! — потребовал Афанасий.

Через несколько секунд послышался голос Семёнова:

— Что за паника у вас, «сто седьмой»?

— Нас преследует «Стелс» «Б-2». Есть подозрение, что он применил какое-то излучение.

Голос командира оперативной бригады стал жестяным:

— Каким образом вы это определили?

— Нарушением физического состояния организма: мы едва не потеряли сознание.

Секундное молчание.

— Потери?

— Нет, но у всех головокружение, тошнота, приступы слепоты.

— Уходите к берегу!

— Уже сманеврировали, но он не отстаёт.

— Атакуйте!

— Понял. — Афанасий хотел передать приказ Семёнова лётчикам, но Костя сделал понятный жест, означавший: я слышал.

— Курс чистый юг, идём к Тикси! Скорость на макс!

— Есть! — отрапортовал экипаж.

Самолёт начал набирать скорость, хотя ему мешали створки открытого хвостового люка.

Преследовавший его бомбардировщик «Б-2» метнулся за ним.

— Пуск!

«Стрела» выплюнула ракету, и хотя лётчикам в кабине не было видно, куда она полетела, «Б-2» вдруг круто отвернул в сторону.

— Не нравится, сволочь?! — воскликнул второй пилот, глядя на манипуляции жёлтой звёздочки на экране заднего локатора.

Самолёт взмыл вверх, потом резко пошёл вниз, звёздочка превратилась в шарик пламени и исчезла.

— Он сбил ракету!

— Главное, что он уходит.

Захохотал Дохлый.

— Как мы его напугали, скотину!

Афанасий переглянулся с Костей: у обоих мелькнула одна и та же мысль — у бомбардировщика кончилось горючее. Но обсуждать предположение вслух не стали оба, главное было, что продолжать маленькое воздушное сражение не пришлось, противник бежал.

— Закрывайте хвост.

Афанасий вытолкал сержанта из кабины, упал на сиденье кресла в пассажирской капсуле.

— Уксус, выключайте машину.

— Зачем? — вмешался Олег. — Мы спокойно можем держать свой «угол», пока будем лететь к берегу, поддерживая процесс.

— Хорошо, поддерживайте. Что это было, парни?

— Нас накрыли высокочастотным электромагнитным излучением, — сказал Ривкин, начиная привыкать к кличке Уксус; со щёк его ещё не сошла желтизна.

— Параметры замерили?

— У нас нет для этого датчиков, кроме самолётных, но, судя по пляске характеристик «Коршуна», излучение было близким к тому, что выдаёт наш генератор.

— Может, это был «Зевс»?

— Американцы ещё не научились впихивать «Зевсы» в самолёты, мы первые.

— Я имел в виду тот корабль на границе моря Лаптевых и океана — «Ночное солнце».

— Он от нас далеко. Опять же — надо знать, где мы летим.

— Значит, нас атаковал всё-таки бомбовоз.

Никто не возразил.

Дохлый подсел к иллюминатору, заговорил о чём-то с Бугаевым.

Капитан Ширяев в разговоры не вмешивался, он пил чай.

Старлей Ривкин морщился, тёр рукой шею и смотрел на экран дистанционного управления «Коршуном».