Перелет - Андраш Шимонфи

ИЗ БИОГРАФИИ EH Ё НАДЯ: «Енё Надь отличался политической активностью, решительностью, стремление к действию. Его «недостатком» можно считать излишнюю откровенность и несдержанность, которые шли от его совестливости. В бытность свою полковником генерального штаба он постоянно и во весь голос говорил о том, что, связывая судьбу Венгрии с германским фашизмом, руководство страны ведет нас к катастрофе. В офицерской среде он во всеуслышание заявлял, что фашизм антигуманен; как военный, он, оперируя фактами и цифрами, доказывал неизбежность поражения немцев, неустанно повторял, что тесный союз с германским нацизмом губителен для Венгрии. На него донесли, и Енё Надь был приговорен военно-полевым судом к двум годам лишения свободы. Правда, благодаря ходатайству его многочисленных друзей приговор удалось смягчить. Енё Надь был вынужден дать подписку о невыезде и регулярно являться для регистрации в полицию.

Когда немцы оккупировали Венгрию, Енё Надь понял, что его имя наверняка фигурирует в специальных списках гестапо. Не собираясь сдаваться без боя, Енё Надь перешел на нелегальное положение. И тут же предпринял попытку связаться с людьми, известными своими демократическими, левыми и антифашистскими взглядами, с антинемецки настроенными офицерами. То есть со всеми, кто мог приниматься в расчет в случае создания организации Сопротивления».

ПАЛ АЛМАШИ ПРОДОЛЖАЕТ РАССКАЗ: — Постепенно наша организация росла, крепла, превращаясь в движение Сопротивления гитлеровцам и салашистам. Правда, я ничего не могу сказать о том, как Енё Надь установил связь с Эндре Байчи-Жилински… Дело в том, что в начале нами была создана целая сеть групп. По просьбе Эндре Байчи-Жилински в Будапешт прибыл генерал-лейтенант Янош Киш. С его приездом деятельность организации получила новый мощный импульс, группы начали работать четче, решительнее.

ИЗ БИОГРАФИИ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА ЯНОША КИША: «Янош Киш родился 24 марта 1883 года в городке Эрдёсентдёрдь.[41] Дед будущего генерала выбрал для внука карьеру военного. С 1894 года Янош Киш учился в военной школе первой ступени, потом поступил в кадетское училище. В 1902 году Я. Киш был произведен в лейтенанты и с отличной аттестацией по предложению командования училища был направлен для прохождения службы в знаменитый тирольский полк имперских егерей, расквартированный в городке Кёсеге. Там он познакомился с молодой преподавательницей местного женского лицея Илоной Бако и после окончания первой мировой войны женился на ней…

В годы первой мировой войны Янош Киш был несколько раз ранен, в последний раз очень тяжело… Для завершения лечения он был доставлен из Вены в Кёсег. После выздоровления Я. Киш стал офицером-воспитателем в местном военном училище…

В 1919 году Я. Киш познакомился с Эндре Байчи-Жилински. С той поры началась их дружба, продолжавшаяся всю жизнь. Благодаря своим незаурядным способностям и боевому опыту Янош Киш быстро продвигался по служебной лестнице. В 1933 году его перевели в Баранью,[42] где он стал командиром пограничного полка… В 1935 году Я. Киш был назначен командиром 1-й сводной армейской бригады, в 1938 году произведен в генерал-лейтенанты.

Еще в канун второй мировой войны Янош Киш в полной мере осознал, какая угроза для Венгрии исходит от немецкого фашизма, от прогерманской ориентации венгерской правящей верхушки…

Генеральский чин в представлении Яноша Киша становился все в большей степени несовместимым с его откровенно оппозиционными взглядами, его неприятием пронемецкой внешней политики венгерского правительства. Поскольку Янош Киш не считал нужным скрывать свои взгляды, о них стало известно командованию. 19 апреля 1939 года его попросили подать в отставку…

В канун немецкой оккупации Венгрии Янош Киш вместе с Эндре Байчи-Жилински посетили тогдашнего премьер-министра Венгрии Миклоша Каллаи и посоветовали ему предпринять решительные шаги, чтобы быть готовым отразить возможную агрессию со стороны немецких нацистов. Они даже предложили премьер-министру раздать оружие рабочим. В период немецкой оккупации Янош Киш, не чувствуя себя в безопасности в столице, вместе с женой уехал в Кёсег».

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПАЛА АЛМАШИ: — В середине ноября мы были вплотную заняты укреплением структуры нашей организации, а также расширением сферы ее деятельности. В частности, мне было поручено добывать боеприпасы и собирать, так сказать, разведывательные данные… И вот однажды я узнаю, что нилашисты что-то пронюхали о существовании нелегальной организации в казарме «Хадик». Вскоре я получил доказательство тому, что за казармой ведется тайное негласное наблюдение. Что делать? Я уже упоминал имя своего непосредственного командира генерал-майора Михайя Канотаи, у которого получил разрешение 15 октября принять участие в боях с немцами и нилашистами. Я знал: он настроен патриотически… И решил рискнуть!

Я зашел к нему в кабинет и сказал: «Господин генерал, я сейчас вам сообщу очень важную информацию, после чего целиком и полностью буду в ваших руках. Если хотите, донесите на меня. Знайте, я состою в нелегальной организации, которая ставит перед собой задачу свергнуть незаконный режим Салаши! Я призываю вас, господин генерал, присоединиться к нам!»

Канотаи, не раздумывая, ответил: «Я принял к сведению то, что ты мне сказал. Чем могу, постараюсь помочь. Сделаю все, чтобы как-то прикрыть вашу деятельность…» Так я привлек Канотаи на свою сторону, обеспечил тылы нашей группы. Забегая вперед, отмечу; уже после моего ареста Михай Канотаи осмелился прийти на проспект Маргит и заявить нилашистским жандармам, что я куда-то пропал. Он спросил, не известно ли им что-нибудь о моей судьбе, и если я случайно попал к ним, то это просто недоразумение, он готов поручиться за меня и отвести обратно в казарму…

Он даже разговаривал с Радо![43] Но, разумеется, ко мне его не пустили… Вернувшись домой, он написал письмо министру обороны нилашистского правительства Берегфи, где, сославшись на ухудшение состояния здоровья, попросил об отставке. Отправив письмо, Канотаи сел в автомобиль и отправился в свое поместье.

— Таким образом, в армии тогда были высокие по званию офицеры, которые, хотя и не принимали активного участия в движении Сопротивления, вследствие патриотизма и антинемецкой настроенности всячески прикрывали подчиненных, которые энергично боролись против нилашистов…

— И как видишь, даже пытались вступиться за них в случае провала. Как это было со мной. Да, такие офицеры были. Правда, я только что употребил в своем рассказе выражение «зашел к нему в кабинет…» Но этому предшествовали известные события. После переворота 15 октября всех нас снова заставили присягать, теперь уже на верность Салаши. К этому времени я перешел из института служить в Центральную приемную техническую комиссию, где был начальником отдела боеприпасов (позднее через этот отдел мы доставали патроны и взрывчатку)… Помню выражение растерянности на лицах офицеров. Заметил, что многие наблюдают за мной: как поступлю я, человек, не скрывавший своих антипатий к немцам… Выражаясь высокопарно, я мог бы даже сказать, взоры всех обратились в мою сторону. Ситуация довольно щекотливая. К счастью, появился адъютант, который сказал: «Господин генерал просит господина подполковника к себе…»

Я вошел в кабинет к Канотаи. Он стоял прямо передо мной, испытующе глядя на меня. Наконец генерал задал мне вопрос: «Ну что, присягу давать будешь?» На его вопрос я ответил вопросом: «А вы, господин генерал?» Он сказал, что уже дал. Тогда я спросил его, что будет со мной, если я откажусь? Канотаи заявил, что в этом случае меня арестуют. Тогда я сказал: «Лучше присягнуть». Я вышел от генерала, встал в последний ряд в актовом зале и вместе с остальными офицерами что-то такое невразумительное пробормотал… Я нарочно не присягал по-настоящему, но отказаться тогда было равноценно доносу на самого себя. А я не хотел устраняться от борьбы с нилашистами в будущем.

20 сентября партии, входившие в Венгерский фронт, обратились с меморандумом к регенту. В этом меморандуме они требовали разорвать все отношения с фашистской Германией, а также заключить перемирие с Советским Союзом. По сути дела, это было первое серьезное совместное выступление партий Венгерского фронта. От партии мелких хозяев меморандум подписал Золтан Тилди, от социал-демократов — Арпад Сакашич, от коммунистов — Дюла Каллаи. В меморандуме в первый раз говорилось о том, что Венгерский фронт намерен направить делегации, сформированные из своих представителей, в страны антигитлеровской коалиции. Одновременно с этим руководители демократических партий выразили готовность участвовать в образовании коалиционного правительства из представителей левых партий и армии. Хорти прореагировал только на новый меморандум, с текстом которого я не был знаком. Между прочим, в работе над текстом нового, более резкого меморандума принимал участие Ласло Райк. Именно после этого Хорти наконец принял нескольких представителей Венгерского фронта. Однако по вопросу выхода из войны договориться не удалось. Кстати, воззвание регента 15 октября 1944 года оказалось неожиданным и для руководства Венгерского фронта, хотя они догадывались: рано или поздно такое воззвание неминуемо должно прозвучать.