Что я думаю о женщинах - Дэвид Боукер

Малькольм, как обычно, принял все за чистую монету.

— Во-первых, слова вроде “сексапильная штучка” недостойны человека с твоим интеллектом. А что еще важнее, если бы все рассуждали, как ты, человечество бы просто вымерло.

— Правильно! — кивнул наш клубный остряк. — Это же здорово!

— Чарльз! — возмутился Малькольм.

— Малькольм! — эхом отозвался Чарльз.

— Так или иначе, мы не предлагаем Гаю тратить на разговоры с Натали слишком много времени. Просто нужно быть откровенным с самого начала. Выльется это во что-то более серьезное или нет — неизвестно. Следует помнить: пока их отношения чисто платонические. Если воспользоваться таблоидной терминологией, они “хорошие друзья”, первое свидание у которых еще впереди. Полагаю, даже Чарльз не стал бы прятаться и молчать на первом свидании.

— Нет, боже мой, нет!

— Наверное, Гай, тебе следует выяснить отношения с Натали, — посоветовал Гордон. — Скажи ей то, что считаешь нужным, — естественно, стараясь не причинить боль.

— Правильно, — кивнул Воан, — и не стоит пренебрегать советами книги “Люблю тебя, как ты меня”, которая учит нас честности.

— Боже, только снова не заводи! — взмолился Чарльз. Гордон поднял мою руку, словно я только что выиграл боксерский поединок.

— Вряд ли ты сильно рискуешь, Гай. Эта девушка наверняка уже тобой увлечена.

— Готов поклясться па Библии? — высвободив руку, спросил я.

— Парень, это же очевидно! Принимает перед тобой душ, расхаживает в чем мать родила…

— Ну, это ничего не значит. Женщины любят обнажаться.

— Моя жена не любит, — вставил Гордон и, немного подумав, добавил: — Слава богу!

— Фи! — прошипел Малькольм. — Ты такой шовинист!

Гордон захохотал.

— Ну… Совершенно очевидно: Натали ждет не дождется разговора по душам. Иначе зачем ей демонстрировать свои прелести? Смелее, Гай, будь мужчиной, признайся девушке в любви. Уверен, она тут же сорвет с тебя одежду.

— Согласен! — с жаром согласился Воан. — По-моему, время терять незачем, раздеться лучше заранее.

— Воан! — ахнул Малькольм.

— Да ладно тебе! Ну, кто из вас считает, что Гаю нужно излить душу?

Гордон с Воаном тут же подняли руки. Без особой охоты к ним присоединился Малькольм. А Чарльз мрачно покачал головой.

Воан покровительственно улыбнулся. Покровительственные улыбки были его коньком.

— Итак, большинством голосов решение принято. Вперед, Гай, расскажи ей все как есть! Мол, мечтаешь стянуть с нее трусы.

— Они оба уже будут без трусов, — напомнил Чарльз. Я собирался поспорить, но Малькольм пожаловался на растущее чувство одиночества.

— Создается впечатление, что сегодня я никому не интересен, — всхлипнул он.

Устало закатив глаза, Воан предложил сыграть в “шире круг”, чтобы коротышка снова начал нам верить.

Итак, мы все встали в круг, Малькольм — в центре. Зажмурившись, он внезапно потерял равновесие и стал падать. Я поймал его и толкнул к другому члену клуба. Таким образом, всякий раз, когда Малькольм валился с ног, его кто-то поддерживал.

Несколько минут подобных киданий, и коротышка открыл глаза. Судя по виду, ему очень полегчало.

— Спасибо! — поблагодарил он. — Теперь чувствую, что меня ценят.

Мы сделали перерыв на кофе. Воан достал блокнот и ручку и попросил каждого выписать чек. Он забронировал домик в Девоне, где членам нашего клуба в июле предстояло провести выходные. Мы уже два года строили планы и потеряли надежду, что они когда-нибудь воплотятся в реальность. Но Воан по собственной инициативе сделал заказ, и ни у кого не было сил сопротивляться. Цель путешествия — провести сорок восемь часов в разговорах и исследовании своего “я”.

— Поездка будет очень кстати, правда, Гай? — радовался Воан, выписывая мне квитанцию. — Получишь целый уик-энд, чтобы справиться со своими проблемами. К этому времени должен родиться твой ребенок, верно? Я кивнул.

— Так я и думал! — усмехнулся он, потирая руки. — Поделишься с нами первыми впечатлениями от отцовства. По-моему, лучшего шанса сплотиться для группы не придумаешь!

Гордон, которому надо было забрать сына из скаутского лагеря, уехал рано, захватив с собой Воана.

Чарльз выпил кофе, а затем, оседлав велосипед, купленный в попытке заняться хоть каким-то спортом, укатил восвояси, сжимая в зубах сигарету. В ожидании автобуса Малькольм задержался минут на пятнадцать, выпил еще чашку кофе и чуть не расплакался с горя — я временно вытеснил его с позиции первого горемыки клуба. От обычной истерики коротышка удержался только потому, что знал: будут другие встречи, а значит, и другие шансы порыдать. Моя беда скоро забудется, а Малькольму от себя никуда не уйти, его трагедия будет длиться всю жизнь. Наш друг особым тщеславием не отличался, зато будущих бед и несчастий ждал с большим нетерпением.

Когда он наконец убрался, я раскрыл все окна, чтобы выветрить его специфический аромат: смесь запаха отварной брюссельской капусты и нестираных носков. Затем проверил автоответчик: поступило два звонка. Перемотав пленку, я услышал писклявый женский голос: “Гай, это я. В смысле Джозефина. Что-то ты совсем пропал… Надеюсь, не потерял мой телефон? Давай, до скорого”.

По спине пробежали мурашки, а потом я вспомнил: для лондонцев “До скорого” может обозначать что угодно: от “До завтра” до “Ну, лет через пятьдесят увидимся”. После паузы тот же детский голосок пропищал: “Ой, чуть не забыла! Я же не давала тебе телефон. Он… он… какой же? О черт! Извини, перезвоню, когда вспомню…”

С улицы послышался смех.

Выглянув в окно, я увидел Натали, выбирающуюся из зеленовато-голубого “порше”. Никогда бы не подумал, что свояченице нравятся такие вульгарные машины! С водительского сиденья поднялся какой-то бородач в очках и протянул футляр со скрипкой. Этот тип немного похож на Роба Митчелла, который ведет новости на местном канале.

Они обменялись парой любезностей, бородач сел в свою вульгарную тачку и укатил восвояси.

Прежде чем Натали вошла в дом, я вырвал кассету из автоответчика и сунул в карман. Вполне возможно, Джозефина перезвонит и продиктует свой номер, который, как ни странно, уже записан в моем блокноте как “Ремонт компьютеров”.

— Что-то ты рано, — сказал я Натали и, поцеловав в щеку, взял футляр со скрипкой.

— Все так легко получилось! Со второй попытки записали…

Скинув сандалии, она упала на диван и подняла ноги на стену. Они у нее длинные, красивые, с ярко-алыми ногтями. Цветастое платье для беременных задралось до талии, выставив напоказ белые трусики и стройные ляжки. Неожиданный приступ сексуально окрашенной ревности тут же накрыл меня с головой.

— Кто тебя привез? — спросил я, присев на подлокотник дивана. Хотелось, чтобы вопрос прозвучал как можно естественнее, но в нем ясно слышались упрек и претензия.

Девушка усмехнулась, обнажив белоснежные, безукоризненно ровные зубы.

— Ты не узнал?

— Похож на хлыща, что читает новости…..

— Это и есть тот хлыщ! Роб Митчелл, он во время сессии присутствовал.

— Зачем?

— “Смотрители”, то есть группа, с которой я играла, только что подписала контракт с его студией звукозаписи.

Роб Митчелл вел информационную программу “Око севера” на местном телевидении и мечтал, чтобы его считали творческой личностью, артистом, а не просто телегеничным типом, рассказывающим, что “на северо-западе снова подняли плату за проезд на общественном транспорте”. Вот он и открыл в Манчестере клуб “Веранда” и собственную студию под названием “Конвейерная лента”. Митчелл возомнил себя новым Энди Уорхолом, только гораздо сексапильнее — человеком, настолько опередившим свою эпоху, что без машины времени его гений и оценить нельзя. Хотя менее просвещенным и искушенным одетый в неизменные льняные брюки и гавайскую рубаху Митчелл больше напоминал модного, развлекающегося на испанском курорте парикмахера.

— Он действительно такой хлыщ, каким кажется? Будто шагая, Натали задвигала ступнями вверх-вниз по стене.

— Нет, на самом деле нет. Вообще-то Роб милый. Ему очень понравилось, как я играю. Говорит, что хочет стать моим покровителем.

— Другими словами, мечтает затащить тебя в койку.

— Нет, вряд ли, — покачала головой девушка. — Роб женат, к тому же ты приглядывался ко мне в последние несколько месяцев?

Похоже, Натали считает, что беременность сделала ее менее сексапильной. Боже, да я бы душу заложил за возможность пообщаться с ней поближе!

— И чем занимается покровитель?

— Ну… — задумчиво протянула свояченица, — обычно предоставляет талантливым людям одежду, кров и средства к существованию.

— Удивительно, разве не то же самое обеспеченные мужчины предоставляют своим любовницам?