Страж границ (СИ) - Денис Агеев

Яков Всеволодович тем временем еще ближе придвинулся к одержимой, его ладони застыли в сантиметре от ее лица. Он прикрыл глаза, губы начали медленно шевелиться, шепча какой-то текст.

Хантыйка дернулась, отрывисто вскрикнула, несколько раз ударила руками по матрацу. Ее лицо исказилось в гримасе жуткой боли. Зубы заскрежетали, вены на висках и шее вздулись так, словно готовы были вот-вот лопнуть. Она начала вертеть головой, метаться из стороны в сторону.

И тут на помощь пришел я. Вцепился в плечи одержимой и что есть сил прижал ее к полу. Девушка, явно недовольная моим поведением, жутко взвыла, ее пылающие безумием глаза уставились на меня. Она раздирала меня взглядом, я отчетливо почувствовал, как налились сталью ее мышцы, как она отчаянно пыталась скинуть меня с себя.

Я глянул на Яков Всеволодовича — пожилой страж, не убирая ладони и вообще не шевелясь, продолжал проговаривать непонятные слова. Голос его теперь звучал громче и убедительнее, произношение же напоминало учтивое чтение молитвы, будто передо мной сидел не мой учитель, а обычный священник, коего пригласили на отпевание усопшей.

Внезапная боль скользнула по правому предплечью, огненной змеей ударила в локоть. Едва сдержав крик, я злобно глянул на девушку — взбешенные глаза ненавидяще смотрели на меня, казалось, что из них вот-вот ударит молния — перехватил вырвавшуюся руку. Снова прижал к полу, на этот раз так сильно, что едва не переломил хрупкое тело.

Жгучая боль в предплечье отвлекала — бесноватая оставила глубокие царапины. Кровь крупными каплями скатывалась на матрац, образуя темно-красные пятна.

И тут я почувствовал, что руки мои устают и слабеют — хантыйка, не смотря на свое хрупкое и изможденное тело, обладала неимоверной и, казалось, нескончаемой силищей. Или в бой уже вступил демон?

Девушка дико вскрикнула, моя онемевшая рука соскользнула с ее плеча, обломанные, но все еще длинные ногти полоснули по воздуху в сантиметре от лица. Освободилась и левая нога обезумевшей, колено ударило меня по пояснице.

Я сжал зубы, стараясь не обращать внимания на боль, перехватил царапающуюся руку, снова прижал к полу. Нога продолжала дубасить меня по спине — к сожалению, третьей руки у меня нет, а перехватить самозабвенно колотящую нижнюю конечность больше не чем.

Я бросил кроткий взгляд на Якова Всеволодовича. Пожилой страж находился все в том же несменяемом положении.

Впору применить атакующее заклинание — оглушить взбунтовавшегося демона, но наставник не велел вмешиваться. А жаль! Хотя, возможно, я бы и не совладал с потусторонней тварью. Вон, как Яков Всеволодович мучается, и все безуспешно.

Вдруг девушка захрипела, потом неистово зарычала, тело ее потяжелело, словно налилось свинцом, руки обзавелись неземной и уж точно не женской силой — видимо, демон перешел в контрнаступление.

Я держался из последних сил, в мыслях молясь всем известным богам. Руку жгло болью, кровь из раны интенсивно капала и темными пятнышками оседала на матраце. Дыхание участилось, сердце безумно колотилось, готовясь выпрыгнуть хоть в сию же минуту.

Давай же, Яков Всеволодович, давай же!

И тут девушка звонко рыкнула, подобно озлобленной тигрице. Ее покрасневшее, мокрое лицо стало меняться, приобретая жуткие оттенки. Теперь она похожа не на больную хантыйку, а на монстра из ненавистных мною фильмов ужаса. Мои руки вконец ослабли, и ее хрупкое, но бесконечно сильное тело вырвалось из моих объятий.

Секунда… нет, доля секунды… неощутимый миг… и я, словно мешок с чем-то объемным но легким, отлетел, гулко шлепнувшись об пол.

Не теряя самообладания, я тут же вскочил, по инерции активируя Свирепый холод, но ничего сделать не успел. Яков Всеволодович, выкрикивая последние слова экзорцистского заклинания, лихо подскочил к обезумевшей. Провел около лица хантыйки рукой так, словно вытягивал из нее нечто невидимое, и резко отдернул в сторону.

Девушка хрипнула, жуткая гримаса вмиг сошла с ее лица, и изможденное тело обмякшим трупом повалилось на порядочно обгаженный матрац. Но хантыйка не умерла — было видно, как медленно поднималась и опускалась ее грудная клетка. Но она потеряла сознание. И, видимо, надолго.

Яков Всеволодович облегченно вздохнул, его рука смахнула со лба пот, и пожилой страж медленно присел рядом с девушкой… девушкой, которую он только что избавил от жуткого существа.

Старик устало поглядел на меня.

— Все? — спросил я. Рука гудела от боли, но сейчас я не обращал на нее внимания.

— Все, — выдохнул страж, осторожно потирая лоб.

— Я уж думал, она меня покалечит. И откуда такая силища взялась? Неужели из-за демона?

— Да. Он почти полностью управлял ее телом.

— Еще поцарапала меня, гадина! — зло пробурчал я, осматривая предплечье с длинными красными бороздами царапин. Благо, кровотечение прекратилось.

Наставник ничего не сказал. Он закрыл глаза, руки сложил у груди — начал восполнять энергию. Оно и хорошо. Ему сейчас это необходимо.

Внезапно раздалось шипение. У меня возникло такое чувство, будто за нами кто-то наблюдает. Я огляделся — вокруг все оставалось по-прежнему.

Зашипело снова, уже более отчетливо и так мерзко, словно этот шипун издевался надо мной. Я снова огляделся, посмотрел на девушку. Та по-прежнему пребывала в глубокой коме.

— Яков Всеволодович, вы слы…

От увиденного глаза поползли из орбит, а рот, наверное, стал похож на раскрытые ворота. Потому что позади моего учителя стояла… мерзкая тварь, порожденная дикими фантазиями сумасшедшего. Огромные пупырчатые щупальца, уродливая лошадиная голова с рогами, черные когтистые лапы — передо мной стоял воплощенный ужас моих детских кошмаров, от которых я просыпался, крича и дергаясь, словно в конвульсиях. И этот жуткий монстр тянул ко мне свои уродливые щупальца. Покрываясь мурашками и обливаясь ледяным потом, я взирал на порождение моих давних страхов и… из моей глотки доносился, наверное, самый дикий звук, какой только способен родиться в человеке.

— Что с тобой? — где-то на задворках восприятия услышал я испуганный голос наставника. Но ответить не мог. Я вообще ничего не мог.

Вот черные, пульсирующие, словно толстые черви, щупальца потянулись ко мне, вот они начали обвиваться вокруг меня. Я явственно ощутил, как склизкая, вонючая дрянь капает с этих ужасных отростков на кожу, как течет по шее слизь, скатываясь на спину, под одежду. Тошнотворная вонь наполнила комнату, вызвав едва сдерживаемые позывы в желудке.

Щупальца душат меня, чувствую, как холодные черви обвились вокруг горла. Из их пупырчатых отростков высовывают свои тонкие головки другие черви, мелкие и еще более мерзостные. Они лезут в рот, уши, глаза. Я задыхаюсь. Меня выворачивает чем-то черным и шевелящимся. О, Господи! Нет!..

Помогите! Избавьте меня от этого! Убейте меня, только избавьте от этого ужаса!

Постепенно щупальца начали исчезать, сползать с меня и растворяться во тьме комнаты.

Ужас! Ужас и ненависть пронзают меня! Я ненавижу этот дом! Ненавижу эту деревню, этих жителей, этот мир! Ненавижу!

Передо мной разлетелись в щепки доски двери. Порог! Я споткнулся, но не упал. Неведомая сила держала на ногах.

Свет врезался в глаза, пробуждая еще большую ярость. Лица хантов, узкие прорези глаз, черные волосы. Ненавижу! Уничтожу всех!

Схватил какого-то ханта, тот истерично закричал, стал брыкаться и интенсивно молотить меня руками по голове и груди, но боли я не чувствовал. Все, что во мне сейчас есть — это ярость и всепоглощающая ненависть ко всему окружающему.

Жители орали, разбегаясь по сторонам. В меня что-то полетело, ударилось в плечо, но я не упал. Стоял крепко, как вековое дерево.

Задыхающийся хант в моих руках уже не кричал, он хрипел и едва дергался. Бросил его. Несопротивляющаяся жертва мне не интересна.

— Уберите ружья! — услышал я чей-то крик.

Выстрел. Оглушающий и пугающий… но не для меня! Меня ничего не страшит!

Еще выстрел. Почувствовал, как левая нога быстро наполнилась тяжестью.

Кто стрелял? Кто посмел?

Метрах в пяти от меня стоял хант, его руки дрожали, судорожно пытались отдернуть затвор ружья. Легкий голубоватый дымок парил справа от него. Это он! Он стрелял!..

Стремглав бросился к нему…

Выстрел! Свинцовая тяжесть расплылась по животу, словно на него обрушилась груда камней. Я схватил стрелка, оружие выпало из его рук.

Удар! Еще удар! Дикий крик. Хрип. Стон. Снова удар! Хлесткий звук эхом пронесся по опушке. Кровь брызнула в глаза. Изувеченное лицо мелькнуло перед глазами…

И тут что-то холодное и чуждое пронзило меня насквозь, мороз пронесся по всему телу. Руки наполнились тяжестью. Почти мертвое тело ханта вывалилось, брякнулось о землю, словно кусок окровавленного мяса. Ноги перестали держать меня. Земля приблизилась к лицу. Глухой звук, словно упало что-то тяжелое. Отовсюду лились приглушенные крики, вопли ужаса и отчаянья.