Мажор. Игра в любовь - Блю Рэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да будь ты проклята, чертова кошка! — кричу напоследок, и под удивленные взгляды хлопаю входной дверью.
Вдыхаю прохладный освежающий воздух ночной улицы.
Кирилл пытается меня догнать. Расспрашивает, что случилось.
— Если не понравилась девчонка, только скажи… — обеспокоенно говорит он.
Сажусь в свою машину, не обращая внимания на лепет Кирилла.
— Как раз наоборот, — злобно выдыхаю я и завожу мотор.
Понравилась, только не та.
С визгом стартую в сторону дома и вижу, как Кирилл машет руками мне вслед. Он растерян, и его можно понять. Такое поведение для меня не свойственно. И во всём виновата Новицкая Кира.
Как же она меня бесит!
Вжимаю педаль в газ и мчусь в темноту.
18. Кира
«Задержусь» — Вадим кидает мне очередное короткое сообщение.
Ну и отлично, квартира снова в моем полном распоряжении. После той неловкой ситуации с моей обнаженной грудью Филёв стал постоянно задерживаться на работе. Еще и командировки сыпались на него без остановки. Сначала мне это нравилось — полная свобода действий, но в такой огромной квартире проводить вечера в одиночестве становится утомительно. Хорошо хоть его семейка не даёт мне заскучать надолго.
Свободное время стараюсь проводить с его бабушкой. Мы сильно сдружились. Она самый милый человек на свете из всех, кого я знаю. Но на этот раз меня приглашает на шоппинг мама Вадима. Она заезжает за мной на машине с личным водителем.
Неуютно до безумия просто. Но я ведь подписала контракт и один из пунктов гласит, чтобы я была хорошей невесткой. Собираю всю силу, которая у меня внутри есть, и настраиваюсь отлично провести день, несмотря ни на что.
С Евой Романовной мы буквально из разных миров. Она утонченная, стройная, высокая. Вся ее одежда сплошь от дорогих брендов. Даже по утрам, когда я к ним забегаю на завтраки, Ева Романовна встречает меня при полном наряде. Всегда платье, всегда с идеальным макияжем и прической. А я же…
Я это просто я. Обычная из многих. Штаны, хвост и тушь — вот и весь мой внешний вид. Поэтому, когда я нахожусь рядом с мамой Вадима чувствую себя неловко. А учитывая, что прошлая моя свекровь в открытую надо мной издевалась, то к волнению еще и страхи добавляются.
Спустя несколько часов мучительных походов по магазинам мы, наконец, садимся в машину. Ноги гудят, спину ломит и шея готова отвалится вместе с головой. Ева Романовна смотрит в окно и первой нарушает тишину:
— Вадим все также много работает допоздна?
— Да, похоже, у него много работы, — грустно вздыхаю, вспомнив, что мне снова придется остаться в большой квартире в одиночестве.
Она начинает рыться в своей сумке и протягивает мне чистый конверт.
— Возьми, — протягивает ближе, буквально всовывая в мои руки.
— Что это? — удивляюсь неожиданному подарку и настороженно раскрываю бумажку, чтобы заглянуть в содержимое.
— Становится жарче. Вам с Вадимом надо съездить отдохнуть на выходные куда-нибудь, все-таки вы у нас молодожены… — бормочет Ева Романовна.
Внутри конверта лежит нехилая такая пачечка красненьких купюр. Даже страшно представить всю сумму. Протягиваю конверт обратно. Как я могу взять такое… Но Ева Романовна уверенно сжимает мои руки с конвертом и наклоняется чуть ближе.
— Когда взрослый человек дает тебе подобное, — говорит спокойно и уверенно. — Ты должна просто поблагодарить и взять. А теперь убери это.
Неловкость буквально заполоняет всё пространство машины, а нам еще ехать и ехать, да еще и эти пробки на дорогах. Руки от волнения вспотели. Незаметно вытираю их об себя.
— Спасибо за то, что вы делаете для нас с Вадимом, — с радостью произношу, но внутри меня все съёживается и колотится.
— Для матери естественно думать о своем ребенке… — с грустью вздыхает Ева Романовна, и все также продолжает смотреть в окно. — Я просто не могу это выразить из-за стыда. Вадим не рассказывал, что я очень обидела его?
Мотаю головой, не смея соврать в открытую. Мне и так многое известно, о том как он жил до всего этого. Вижу, как ей тяжело говорить, но по непонятным мне причинам Ева Романовна продолжает, хотя все также не смотрит мне в глаза.
— Я была очень молодой, когда стала матерью-одиночкой. Подверглась домашнему насилию… И понимала, что не могу так жить. Поэтому мне нужно было хоть что-то сделать, я должна была быть сильной. Я сбежала как трусиха, оставила Вадима одного совсем маленьким.
Голос Евы Романовны немного дрогнул. Мне даже представить страшно, что она тогда пережила, что Вадим тогда пережил. Я росла в семье полной любви, хоть и не всегда мы понимаем друг друга. Но они…
— Позже я встретила его, — продолжает Ева Романовна свою историю ледяным голосом. — Первая жена не смогла родить Макару ребенка, и я увидела в этом свой шанс. Шанс на лучшую жизнь. Только так я могла остаться в этой семье. Но реальность была далека от ожиданий. Тем временем мать Макара как-то узнала о существовании Вадима и потребовала его забрать в нашу семью. Я думала, что это подходящее время, но…
Ева Романовна запнулась. Задумалась, подбирая слова.
— Но его никто не любил, — закончила я фразу вместо нее.
— Я не хотела, чтобы его ненавидели. Басовы не сразу приняли его, относились как чужаку, хотя он был всего лишь ребенком. Бабушка же была очень ласкова с ним. А я очень отстранена. Просила его не высовываться лишний раз, не раздражать старших. Мне казалось это единственный способ, чтобы остаться в этой семье. Возвращаться к алкоголику отцу не входило в мои планы, как ты понимаешь.
Я киваю, хотя и не понимаю. Всегда есть другой выход, всегда! Но порой людям сложно увидеть тропинки, и они просто бродят по темному лесу.
— На важных мероприятиях, я всегда представляла Егора старшим сыном семьи Басовых. А Вадим оставался в тени. Я думала, что все в порядке пока у нас есть крыша над головой. По крайней мере, он не будет голодать, и с ним не будут жестоко обращаться. Я просто хотела, чтобы Вадим рос в нормальной семье и ни в чем не нуждался. И однажды, став взрослым, смог сам найти свое место в жизни. — Ева Романовна, наконец поворачивает голову и пристально смотрит в мои глаза. — Я не прошу кого-то понять меня. Знаю, что не должна была вынуждать Вадима
