У страха глаза велики - Елена Колчак

А может, это два разных человека? — робко предположил внутренний голос. Может быть, — уныло согласилась я. А что? Тоже вариант, не хуже и не лучше других. Не хуже «агента Интерпола» наверняка. От фотографий, которые удалось посмотреть в учебной части, в школе и в детдоме, толку было немного. На фото в личном деле девочку от мальчика не отличить. Выпускная фотография тоже передавала лишь самое общее сходство — Галина Сергеевна, к примеру, выглядела на ней двадцатипятилетней красавицей-герцогиней. Снимки из детдома к жизненной правде были поближе, но тоже дела не проясняли. Такие правильные лица, как у Кристины, вообще с уверенностью опознать затруднительно: вроде она, а может, просто похожа. Вот будь у нее внешность Вупи Голдберг… Или родимое пятно в четверть лица. Тогда никаких сомнений бы не было.

28

А мне мама, а мне мама целоваться не велит!

У калитки я столкнулась с Ольгой — она провожала баскетбольного роста девицу с физиономией унылой лошади. Взгляд на такое, с позволения сказать, выраженье лица позволяет выбирать между двумя возможностями: не то человек непрерывно сдерживает зевоту, не то у нее болит не менее полудюжины зубов сразу. Ольга вежливо улыбнулась уходящей гостье и даже помахала ей рукой.

— С твоего курса? — самым естественным тоном поинтересовалась я.

— Из моей группы. Лилька Макарова. Пообщаться вдруг приспичило.

Лилька Макарова? Та-ак. Не из Приреченска ли эта «баскетболистка»? Конечно, Макарова — в наших широтах — почти Иванова, да и Лиля — не какая-нибудь Семирамида. Впрочем, и не Маша, Оля или Таня. И возраст подходит, и страшненькая, и филфак опять же. Многовато для простого совпадения. Подозреваемые, похоже, начинают плодиться просто почкованием. Еще неделя, и их хватит на небольшой партизанский отряд.

Но воля ваша! Пусть Кристина и классическая жертва, притягивающая потенциальных «агрессоров» просто по своей природе. Пусть мне трижды несимпатичен этот типаж — но «агрессоров»-то это не оправдывает. Как мини-юбка и декольте — не индульгенция для насильника. И если Шутника я еще могу как-то оправдать (не хочешь, чтобы тебе всю жизнь кнопки на стул подкладывали, — начни с себя, перестань быть «жертвой»), деятельность Злодея за гранью любой толерантности.

Пожалев мой перегруженный интеллект, кто-то там наверху, в божественных высях, взял на себя тяготы выбора — с кого начинать исполнение судьбоносных решений. Ни Германа, ни Кристины дома не было, а остальные сидели по своим комнатам. Досягаемым оказался лишь Боб, с привычной уже галантностью пригласивший меня «погулять». «Погулять» в его представлении означает вальяжно дойти до набережной, дабы посидеть на террасе углового кафе. Одна из официанток этого кафе, судя по всему, представляет идеального мужчину примерно так же, как и я: при появлении Бориса свет Михайловича она меняется в лице, а на меня глядит, как будто я собираюсь смыться, не расплатившись. Хотя платит вообще-то Боб.

— Ну, выкладывай! — потребовала я, как только мы устроились под зеленым «зонтиком», и нервная официантка принесла холодный чай, минералку, лед и бутылку якобы «токайского». Кстати, для простых смертных лед тут, разумеется, не предусмотрен. Да здравствуют идеалы! Хотя я, по правде говоря, каждый раз боюсь обнаружить в своем чае щедрую дозу слабительного.

— Что именно и куда? — вежливо уточнил Боб. Буквалист, чтоб его!

Вот как тут прикажете информацию добывать? Еще и наблюдает за мной, как за экзотическим животным. Если бы не его иррациональное обаяние, ей-богу, давно отправила бы его куда-нибудь… в Австралию. Или в Аргентину. Лишь бы подальше. Ох, клещи бы мне сюда. А еще лучше — «испанский сапог».

— Ты кто по образованию?

— Физик. Был, — Боб слегка улыбнулся. Надо полагать, мои наскоки выглядят и впрямь более чем забавно. Ну физик — это обнадеживает.

— А можешь вот сюда, — я вытащила из сумки пресловутый ингалятор, — добавить перцовую вытяжку?

Ингалятор на вид не сильно отличался от стандартного газового баллончика. Отчасти на это я и рассчитывала.

Боб взял баллончик, оглядел, вернул мне:

— Может, я тебе лучше новый куплю? С любым перцем, какой пожелаешь.

Вот свинство! Нет бы побледнел при виде «орудия преступления», покраснел, в лице переменился или там поперхнулся — ничего подобного. Либо Борис свет Михайлович в жизни не видел этого баллончика, а тем более, не занимался «усовершенствованием» его начинки, либо он актер, каких свет не видывал, а его самообладанию позавидуют Штирлиц и Муций Сцевола вместе взятые. Ау, Маргарита Львовна! Не много ли вокруг тебя гениальных актеров развелось? Это уже на паранойю смахивает.

— Я про этот спросила! — заявила я максимально капризным тоном.

— Пардон, мадам. Желание леди — закон. Какой перец мадам предпочитает? Чили? Кайенский?

— То есть можешь?

Боб пожал плечами:

— Тут и мочь нечего. Легко и непринужденно. Не в домашних условиях, конечно, но без проблем.

— А где можно достать синильную кислоту? — продолжила я допрос, убирая баллончик с глаз подальше.

Кажется, мне все-таки удалось его удивить.

— Года три назад — в магазине химреактивов. Как обстоят дела сегодня, я как-то не в курсе. Синильная кислота, увы, не входит в мой перечень жизненно необходимых веществ. Но если мадам угодно, я выясню. Предваряя последующие вопросы, могу сказать, что аквариума с рыбой фугу у меня тоже нет, и о тонкостях выращивания чилибухи ни малейшего представления не имею. По этому поводу лучше обратиться к Ядвиге Леонтьевне, она спец по ботанике. Может, мадам предпочтет небольшую бомбочку из подручных материалов? Или ампулу с цезием?

— При чем тут рыба фугу и цезий? — возмутилась я.

— Мне показалось, что тебя интересует всякая отрава. Или вообще возможные способы лишения жизни.

Да он просто издевается!

— Нет. Тебе показалось. Да. Не знаю, — я окончательно запуталась. Наверное, мне мешал пронзительный взгляд той самой официантки. Вот именно сейчас ей приспичило встать в дверях подсобки — вроде воздухом подышать. — Сколько можно и чего ей надо?! — я мотнула головой в сторону раздражающего «объекта».

— Не обращай внимания, ошибки молодости, — непонятно объяснил Боб, бросив короткий взгляд в сторону «наблюдательницы».

— Ты ее знаешь? Давно?

Черт побери, да что же это такое?! Отродясь я таким пошлым любопытством не страдала, а тут как за язык тянут.

— Как выяснилось, не знаю, и никогда не знал, — еще более непонятно ответил мой визави. Ох, похоже, он и вправду за мной ухаживает — нормальный мужик при первой же попытке учинить допрос немедленно пошлет в какой-нибудь туман. А этот ничего, терпит, даже отвечает. Значит, глазастая официантка — давняя знакомая, и «гипнотизирует» его регулярно. А что же он сам-то? Нервную систему закаляет?

— Так, может, надо просто поменять кафе?

— Пробовал, — усмехнулся Боб. — За одно лето мадемуазель сменила пять мест работы. Такое постоянство должно вознаграждаться. Если девушке настолько нравится обслуживать мой столик — что я могу возразить? Можно, конечно, каждый раз сидеть в другом заведении, — задумчиво молвил он. — Но у меня есть странное пристрастие — мне нравится быть постоянным клиентом. Лед опять же, в других-то местах не допросишься… — он ехидно посмотрел на меня.

Непонятная история с официанткой тем не менее вряд ли имела какое-то отношение к Кристине.

— Ты уже перестал считать меня психиатром?

Боб обреченно вздохнул.

— Была бы психиатром, возилась бы сейчас с Викой. Ей это не помешало бы. Я-то грешным делом полагал, что она такая же, как Герман — хоть плохонькое, да свое, — Боб помолчал, задумчиво глядя куда-то за горизонт. — Видимо, ошибся. Похоже, Тим занимал в ее жизни куда больше места, чем это можно было заметить со стороны, — он опять вздохнул. — А может, ей просто хочется чувствовать себя виноватой…

Боб взглянул на меня, как будто ждал какого-то ответа. Но взгляд его был настолько рассеян, что на моем месте вполне могла бы быть любая стенка. Я пожала плечами, но правильную реплику все же подала:

— А что, есть основания?

— Ну как же! — он недобро усмехнулся, даже глаза сверкнули. — Только в сторону прогуляться надумала, а муж возьми и умри. Да и объект избрала уж настолько неподходящий, не знала, наверное… — Боб осекся, точно лишь сию минуту заметил, что он не сам с собой разговаривает, а совсем даже наоборот, соловьем разливается перед внимательным слушателем. Хоть и сомневаюсь я, что он и в самом деле «случайно проговорился». Да что толку? Пока сам не захочет — клещами не вытащишь. Мальчиш-Кибальчиш. Генерал Карбышев. И кого же это он назвал «неподходящим объектом», и чего это Вика «не знала, наверное»? «Генерал Карбышев» закурил, устроился поудобнее в шатком кресле… — Ладно, неважно. В общем, ситуация ясная. Тут и вовсе бессердечному захочется власяницу примерить. Вроде как Бог наказал.