Мой знакомый призрак - Майк Кэрри

Но, сами знаете, время идет... Да и парня не пригласишь, если за тобой наблюдает призрак его предшественника. А еще он постоянно грустил, совсем как Сильви, вот я и подумала: лучше поставить на отношениях жирную точку.

Я устроила Дании стандартную прощальную беседу, как живому... Усадила рядом с собой на кровать и сказала: мол, давай останемся друзьями и так далее, но любить тебя уже не люблю и встречаюсь с другим. Сами знаете, как это бывает, по крайней мере, надеюсь, что знаете. Так вот, пока мы разговаривали, он становился все бледнее и бледнее, а когда я почти закончила, паф! и исчез, будто... будто свет выключили. — Шерил на секунду задумалась, беззаботная улыбка померкла. — И тогда я по-настоящему разрыдалась.

Мертвая тишина за нашим столиком была лучшим признанием таланта Шерил как рассказчицы.

— Да, умеешь ты устраивать праздничные вечеринки... — наконец протянул Тайлер.

— Вот именно, умею, — едко отозвалась девушка. — Еще капля сарказма с твоей стороны, Джон, и в воскресенье ты к нам не придешь.

— А что будет в воскресенье? — уточнил я.

— Моя мама замуж выходит. Снова... Венчается в Бромптонской молельне. Четвертое венчание в ее жизни, поэтому священник скажет не «Пока смерть не разлучит вас», а что-то вроде «И кто же очередной счастливчик?» Мне пришла в голову чудо-идея: я спросила Джеффри, нельзя ли устроить прием в читальном зале архива, и он разрешил. Так что приглашаю всех.

— Значит, ты не злишься за то, что она вышвырнула тебя на улицу? — спросил я, удивленный даже больше, чем историей о призраке: похоже, решимость этой девушки поколебать ой как непросто.

Шерил расхохоталась:

— Мы ругаемся в пух и прах, а потом снова миримся... так всегда было. Кто меня раздражает, так это ее чертовы бой-френды, женихи и мужья. Прямо конвейер какой-то! Последний, по-моему, хуже Полуса и Алекса, вместе взятых. Ничего, он долго не продержится.

— А как получилось с твоим отцом?

— Никак, — резко ответила Шерил, скорчила рожицу и покачала головой.

— Слушайте, анекдот на злобу дня! — объявил Рик, желая скорее вернуть разговор в более или менее безопасное русло. — Крупный специалист по паранормальным явлениям выступает с лекциями по стране и в пятницу вечером приезжает в Аберистуит. Зал полон. Профессор просматривает конспект, откашливается и начинает: «Так, прозондируем почву. Кто из присутствующих верит в духов?» Все до одного поднимают руки. «Великолепно! — радуется профессор. — Незамутненные стереотипами умы — вот что я ценю больше всего. Так, а кто из присутствующих видел призраков?» Половина рук опускается, половина остается поднятыми. «Что же, неплохо, — говорит профессор. — А кто из вас разговаривал с призраками?» Человек двадцать не опускают руки, и профессор кивает. «Для этого требуется недюжинная храбрость, верно? А кто из вас касался призрака?» Остается только три руки. «И наконец, — торжественно говорит профессор, — кто из вас занимался любовью с призраками?» Двое опускают руки, и лишь один — сморщенный старикашка в грязном плаще, держит свою поднятой. «Сэр, я поражен до глубины души! — признается профессор. — Тысячу раз задавал этот вопрос, и еще никто не ответил на него утвердительно. Никогда раньше не встречал человека, который занимался любовью с призраками!» «С призраками? — шамкает старикашка. — Мне послышалось, «с раками»!»

Шерил покатилась от хохота, а Джон заявил, что уже слышал нечто подобное. Посыпались другие анекдоты про раков, коз и свиней. Затем мы решали, какие из них можно считать приличными, но так ни одного не выбрали.

Вторую порцию выпивки оплатил Рик, третью — я, а Джон, с неприличной быстротой осушив очередной «Бакарди Бризер» с водкой, поднялся и сказал, что у него встреча. Клидеро многозначительно посмотрел на коллегу, однако тот, ничуть — не смутившись, покупать спиртное явно не планировал. Тайлер пожелал нам доброй ночи и, ни разу не обернувшись, вышел из пивной.

— Жмот! — пробормотал Рик.

— Оставь его в покое, — махнула рукой Шерил. — Не видел, что он себе на ленч покупает? Обожает трястись над каждым пенни, только и всего.

— А каких взглядов он придерживается? В смысле политики? — мимоходом спросил я.

— Политики? — повторила девушка. — Понятия не имею. Не уверена, что он кого-то поддерживает, разве только футбольную команду «Фулем», а что?

— Моему появлению Джон явно не обрадовался. Вот и думаю, может, он «глоток»?

— О-ой... — От изумления глаза у Шерил стали совсем круглыми: она явно поняла, кого я имею в виду. — Не знаю, возможно. Судьбы ближних его, похоже, не очень волнуют, но ведь «глотки» вообще странные, верно? Однажды я снимала квартиру с девочкой-глотком, так она все выходные пропадала на кладбище Уолтемского аббатства и читала вслух «Упадок и крушение Римской империи» Уильяма Гиббона — полагала небось, что призракам нужна интеллектуальная подпитка. Мне все это казалось диковатым.

Общественное движение «Глоток жизни», или «глотки», как их все называют, добивается изменения существующего законодательства по правам воскресших. Они утверждают, что призраки тоже люди и обладают правами, которые должны быть закреплены на законодательном уровне. Некоторые даже отстаивают интересы самых колоритных представителей этой пестрой армии, однако здесь возникают определенные разногласия. Например, какие права у одержимых и кто ими пользуется: гостевое тело или вселившийся дух? А с оборотнями что? Получается настоящий цирк! Правительство, то есть подрастерявшие былую популярность неолейбористы, сделало несколько осторожных заявлений о признании мертвых на законодательном уровне, а тори тут же указали трясущимся перстом на закон о наследовании. Как он будет работать, если есть шанс оставить все за собой? А что с уголовным судопроизводством? Мертвый сможет давать показания против своего убийцы или, наоборот, угодить на скамью подсудимых? Допустим, его признают виновным, какое, ради всего святого, наказание он должен понести? И так далее, и тому подобное...

Естественно, возникли дебаты и относительно моей профессии. Если у призрака есть права, значит, одним из них, по-видимому, является право не изгоняться веселой мелодией вистла, монотонными стихами, сложными узорами, жестикуляцией или любой другой уловкой, которую используем мы с коллегами в попытке остановить его стремительное продвижение по привычной людям реальности.

Я старался поменьше думать о таких сложных материях, но факт остается фактом: «глотки» создают серьезные проблемы, примерно такие же, как активисты «Права на жизнь» чуть раньше в абортариях.

Однако ни Шерил, ни Рик не помнили, чтобы Джон Тайлер когда-либо высказывался на эту тему. Значит, можно вполне определенно утверждать, что он в движении не состоит. Простите за каламбур, «глотку» ведь глотку не заткнешь, разве что истлевшим саваном.

Достигнув апогея, наша вечеринка плавно двигалась к концу. Шерил ушла припудрить носик, а Рик, набравшийся до болтливо-сентиментального состояния, начал вспоминать свое путешествие автостопом по Восточной Европе и сбился посредине путаной байки о пражском клубе под названием «Каикобад», где транссексуалы танцуют стриптиз. Взгляд стал рассеянным, что в таком состоянии означает либо глубокую задумчивость, либо плавное отключение сознания. В любом случае я решил: пора закругляться.

— Смотри, в полку твоих поклонников прибыло! — неожиданно вскинулся Клидеро.

— Ты о Шерил? — в некотором замешательстве спросил я. Рик раздраженно отмахнулся.

— Не-ет, при чем тут Шерил? Она только трепаться горазда, а намекнешь на конкретику — сразу в кусты... Я про того жирдяя в углу.

Показывать Клидеро не стал, лишь на секунду скосил глаза вправо. Я проследил за его взглядом, причем порыву не поддался, а спокойно поднял полупустую банку и как ни в чем не бывало посмотрел в нужную сторону.

Догадаться, кого имеет в виду Клидеро, было несложно. У самой двери сидел высокий крупный мужчина. Надо же, еле поместился в кабинку и на ее фоне кажется еще больше и внушительнее. Огромное бесформенное тело втиснуто в серый твидовый костюм. Что за фирма — не знаю, но на ярлычке наверняка красуется L с множеством иксов. Лысина так и сверкала, а бледные, почти бесцветные глаза, едва перехватив мой взгляд, вперились в пол.

Он потупился, и я неожиданно понял, что больше не испытываю чувство, настолько неуловимое, что сначала его даже не заметил. Вот о чем говорил по телефону Пил: ощущение — легкое покалывание по всей коже, — что за тобой наблюдают.

Ладно, этого оставим на потом. Как зовут толстяка, я не знал, зато отлично понимал, кто он такой. Да и он наверняка тоже. Возможно, поэтому за мной и следил... У определенного контингента изгоняющие дьявола вызывают вполне естественный страх.

В этот момент из уборной вернулась Шерил, и я решил воспользоваться ситуацией. Сказал, что мне пора, чмокнул именинницу в щеку и поспешил к выходу.