Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен

Поменять жизнь

“Сума сойти, насколько эта болезнь меня изменила, — замечает Нелли. — В первые месяцы поcле окончания лечения я была гиперчувствительна. В кино меня все трогало буквально до слез, я постоянно плакала по пустякам. В повседневной жизни у меня было ощущение, что я улавливаю малейшее напряжение в людях, меня окружавших. И в то же время я испытывала странную отстраненность от разного рода мелких повседневных неприятностей. По сравнению с тем, что мне недавно пришлось пережить, многие вещи казались мне просто смешными. Раздраженные реплики мужа, ссоры детей, светский треп друзей — все это казалось мне таким суетным и пустым. Я никого не осуждала. Я просто смотрела исполненным нежности взглядом на суету мира, и у меня не было ощущения, что она имеет ко мне какое-то отношение. Я была в покое, и это было хорошо. Пусть даже иногда я чувствовала, что словно бы сижу на облаке в полной изоляции от мира”. После лечения многие женщины ощущают ту же отстраненность, что и Нелли. До тех пор пока однажды утром не осознают, что снова испытывают раздражение или гнев. Муж, дети и друзья уже не кажутся им такими милыми, очаровательными и трогательными. Наоборот, они их невероятно нервируют. “Я поняла, что это скорее хороший знак, — признается Сандрина. — Мне пора было возвращаться к жизни. Эти перепады настроения показывали: я снова вступила в контакт с реальностью. И, честно говоря, это придало мне уверенности!”

“Вновь окунувшись в поток жизни, я почувствовала, что меньше тревожусь по поводу своего здоровья, — рассказывает Сандрина. — Я больше не нуждалась в моральной поддержке со стороны врачей, меня перестали так остро радовать хорошие результаты анализов”. “В конце концов я начала понимать, что слишком частые контрольные обследования вызывают у меня только лишний стресс”, — добавляет Вивиана. “Спустя несколько месяцев после окончания лечения болезнь уже не была главным предметом моих забот. Куча других вещей отвлекала мое внимание, и так было гораздо лучше”, — заключает Мари-Лор.

“Разумеется, вернувшись на грешную землю, надо снова занять там свое место, — замечает Нелли. — И это не всегда легко. Дома мне прежде всего пришлось улаживать отношения с супругом, который за время моей болезни выстроил дела в семье не совсем так, как это делала я. А потом надо было вернуть себе авторитет в глазах старшей дочери, которая, желая облегчить мне жизнь, временно приняла на себя роль матери семейства. Вернувшись на работу, я обнаружила, что незаменимых людей не бывает…” Столкнувшись с этими трудностями, многие пациентки задаются вопросом, действительно ли им хочется снова жить “как прежде”? Большинство из них осознают, что оказались не совсем там, куда мечтали попасть. “Рак, ощущение собственной смертности и выстраданное понимание того, что жизнь у тебя всего одна, — все это заставило меня иными глазами взглянуть на то существование, которое я вела многие годы”, — рассказывает Леа. “Я осознаю, насколько далека я была от себя самой, насколько не в ладу находилась со своей истинной сущностью. Я существовала без жизненной силы, без творчества, без энтузиазма. Как будто отсутствие жизни готовило место для смерти”, — признается Ребекка. Мы видели это в начале книги: рак — болезнь необыкновенно живая. Поэтому можно сказать и так: отсутствие у некоторых женщин подлинной жизни оставляет простор для развития злокачественных клеток, жизнью буквально переполненных. “Не так важно, является ли одной из причин болезни психологический стресс или депрессия, на которые жалуются многие женщины, заболевшие раком груди, или же рак просто дает им повод выразить свое неблагополучие. Куда важнее то, что это рискованное приключение ставит вопрос, принципиально важный для всех женщин и для общества, в котором они живут”, — заключает Сеголен.

“Я поняла: мне от этого не уйти, — говорит Нелли. — Моя болезнь и в особенности выздоровление вынудили меня найти в самой себе ответ на этот вопрос и сделать это не теряя времени. Кем я хочу быть? Каков мой план на будущее? Жена? Любовница? Мать? Компетентный профессионал? Соблазнительница? Повелительница? Рабыня? В наши дни в условиях демократического общества мы вольны выбирать. И не превращать свой выбор в иллюзию — ведь никто не способен играть все роли одновременно. Так что прежде всего нужно вернуться к себе! Особенно когда ты осознаешь хрупкость и эфемерность своего существования”.

“Надо ли менять обстоятельства своей жизни? Или можно выразить не раскрытые прежде грани собственной личности, не покидая своего привычного окружения, занимаясь той же работой, которой занималась всегда, встречаясь с людьми, с которыми всегда встречалась?” — спрашивает себя Сеголен. Все варианты возможны. “И не обязательно становиться психотерапевтом, чтобы справиться с этой ситуацией”, — уточняет Сеголен, которая сама, напомним, работает психотерапевтом уже двадцать лет. Можно сделать выбор в пользу того, чтобы продолжать жить своей жизнью, ничего кардинально в ней не меняя — кроме разве что отношения к ней. “Важно не то, что ты делаешь, — важно как”, — напоминает Дельфина.

А можно, напротив, по зрелом размышлении решиться и исполнить давнишнюю мечту, о которой уже успела позабыть и которую прежде всегда считала неосуществимой. “Быть в согласии с собой — вот что главное”, — заключает Дельфина. Ежедневно открывая в себе что-то новое, мы сможем постепенно, шаг за шагом, приблизиться к гармоничному и целостному восприятию самих себя. “Хорошее настроение, которое становится результатом такого самоощущения, невероятно стимулирует, — замечает Ребекка. — Кажется, что все возможно, негатив уступает место позитиву, и мы без страха шагаем навстречу неизвестности”. “Жизнь — это движение, текучесть и постоянное изменение, — отмечает Леа. — У нас всех еще будет время застыть в неподвижности смерти. А до тех пор — в путь, к новым приключениям!”

Опасность как возможность

Жизнь после рака — это всегда новое приключение. Сила, уверенность и решимость, обретенные за время лечения, иногда позволяют буквально свернуть горы. “По крайней мере в этом отношении мой рак сослужил мне добрую службу”, — констатирует Нелли, решившая сократить свою загрузку на работе для того, чтобы записаться в школу живописи. “Дела не так уж плохи”, — комментирует Лилиана, пока не определившаяся, стоит ли ей возобновлять работу в своем магазинчике или лучше заняться чем-то другим. “Это потрясающе!” — дополняет Нелли.

Леа ушла от мужа и счастлива с другим мужчиной. Луиза в конце концов бросила преподавание и пошла учиться на психотерапевта. Элизабет не стала продавать свое предприятие. Наоборот, она продолжает вкладывать в него силы с еще большей увлеченностью, но в то же время с меньшим надрывом. Сандрина тоже немного отстранилась от своей работы. “Я осознала, что не могу нести на своих плечах все беды своих пациентов”, — говорит она. Кое-кто упрекает ее, что она стала “слишком жесткой” по отношению к человеческому страданию. “Я не бесчувственная, как раз наоборот, — я просто стала относиться к этому более правильно. Я показываю людям, что единственный путь к избавлению от трудностей скрыт в них самих”, — возражает она. Клер осталась радиотерапевтом, однако теперь работа приносит ей гораздо больше удовлетворения. “Я делаю свое дело куда более человечным образом, — признается она. — Мои отношения с пациентами и коллегами стали глубже и теплее. Утром я просыпаюсь с радостью и с удовольствием иду в больницу, потому что знаю: моя работа в полной мере согласуется с моими собственными ценностями и убеждениями”. Кристина по-прежнему работает онкологом, но после болезни она начала сотрудничать с несколькими специалистами по альтернативной и поддерживающей терапии. Латифа решила сосредоточить все усилия на восстановлении груди. “Сначала пластическая хирургия, — говорит она, — а там посмотрим!” Винсиана, которую бросил муж, воспользовалась новообретенной свободой, чтобы исполнить мечту своей юности: она ездит в Африку фотографировать женщин этого забытого континента. “Для меня это способ показать моим соотечественникам, как относительны наши горести”, — говорит она. Ее репортажи сегодня печатаются в крупных международных иллюстрированных журналах. Флоранс видится с родителями — как она утверждает, “с удовольствием”. Освободившись от их власти, она позволила себе вернуться к учебе, которую забросила в двадцатилетием возрасте: Флоранс хочет стать реставратором старинной живописи. Эвелина много занимается внуками: “Но теперь это происходит совершенно по-другому!” Прежде она никогда не смела отказать дочери, когда та просила посидеть с детьми. “Теперь я умею сказать “нет”, — объясняет она. — Мне уже не двадцать! Каждой вещи свое время и свой возраст. Я решила, что буду помогать дочери, но в меру своих возможностей. Кроме того, я не хочу быть такой бабушкой, которая только забирает внуков из школы, делает с ними уроки и купает перед сном, дожидаясь родителей. Я хочу еще и развлекаться вместе с ними. Потому что жизнь — это не только обязанности, но и удовольствия!” Как и у Эвелины, у Мари-Клод прибавилось уверенности в себе. “Благодаря этому мои ожидания в сексуальном плане изменились, — признается она. — Поначалу мой бойфренд был несколько озадачен. К счастью, мы всегда много разговаривали между собой. И в конце концов он сумел понять ту женщину, которой я стала. Точнее сказать, женщину, которой я всегда была, но не решалась это показывать”. Обсудив ситуацию с мужем, Ребекка убедила его в том, что решение оставить работу на рынке было верным. Сегодня она преподает гимнастику тайцзи.