Авгур - Владимир Холкин

- Сами же просили, чтобы было наглядно.

- А вы и рады стараться. Значит, говорите, один на сто миллионов? Полтора человека на всю Россию? Негусто... Странно, что люди вообще про такое слышали. Причем, как будто, все поголовно. Эти страшилки что - по радио читают в рабочий полдень?

- Да нет, зачем же? - улыбнулся майор. - После инициации люди воспринимают информацию об узорах. И отголоски про мерцающих - в том числе. То есть, даже не отголоски, а так... смутное чувство тревоги, что ли. Такая вот питательная среда для страшилок.

- Правда? Я, например, ничего подобного не воспринял.

- Вам, наверно, и не положено от природы. Чтоб от самого себя не шарахаться, образно говоря. А вот у обычных людей при виде вашей 'татуировки' срабатывает некий... ну, скажем, датчик оповещения. Дальше реакция у всех будет разная. Испуг, настороженность, азартное любопытство. Зависит от темперамента, обстоятельств и, кстати, от собственного узора. С кем-то может и истерика приключиться. А в некоторых случаях - физическое отторжение, вроде как аллергия...

- Вот даже как? Ага, значит, все же есть конкретные данные. То есть, моих... э-э-э... собратьев вы уже наблюдали. И чем закончилось, интересно?

- Извините, Андрей. Не уполномочен, - собеседник развел руками. - Я и так уже сказал больше, чем полагалось. Просто из симпатии к вам...

'Ага, - подумал Андрей, - конечно'. Он доел остывший шашлык и запил нарзаном. Искоса поглядел на майора, который задумчиво смолил сигарету, и поинтересовался:

- Значит, ничем больше не поделитесь? Даже из симпатии?

- Да, вроде, больше и нечем. Ну, разве что...

Он сделал паузу. 'Артист', - вздохнул про себя Андрей.

- ...есть любопытные совпадения. Вы, например, день рождения когда отмечаете? Одиннадцатого августа, если не ошибаюсь?

- Да, а что?

- Вам эта дата ни о чем больше не говорит?

- Нет, вроде. А должна?

- Ну, как сказать. Тема, в принципе, на слуху. В Европе в этот день ожидается полное солнечное затмение, о котором, якобы, писал еще Нострадамус.

- А, это про 'короля ужаса', который придет с небес? И даст дорогу еще какому-то королю? Это, значит, затмение имелось в виду? Понятно...

Майор взглянул на него с нескрываемым интересом. Андрей поморщился:

- И не надо на меня так смотреть! Два дня назад по телевизору слышал. Сейчас эта муть, действительно, по всем каналам идет. Ну, хорошо, мой день рождения совпадает с затмением солнца. И что теперь?

- Ничего. Я же говорю - любопытное совпадение.

- Да уж, - пробормотал Андрей, - мне теперь реально страшно становится. А вдруг вы, чтобы не рисковать, августа ждать не будете, а снарядите мужичка с ледорубом... Во избежание, так сказать...

- Ну, что вы, - Алексей Игнатьевич рассмеялся. - Я уж не говорю про моральный аспект подобного шага, но и с практической точки зрения он может привести к весьма печальным последствиям. А вдруг, прервав таким способом вашу миссию, мы сделаем только хуже? Мы ведь не знаем цели вашего появления? И вообще...

Майор наклонился к нему и доверительно сообщил:

- Очень сомневаюсь, что мерцающего можно остановить ледорубом.

- Ну, спасибо, - сказал Андрей, - вы меня успокоили. Но все-таки, что мне делать? Я себя теперь чувствую каким-то Лёвой Абалкиным из 'Жука в муравейнике'. Читали книжку? Ну, вот. Только он, если верить авторам, обычным человеком остался, а я - реальное чудо-юдо.

- Хорошо, Андрей, - сказал Алексей Игнатьевич, - давайте вместе порассуждаем. Вот вы сегодня впервые появились на публике в новом качестве. И уже переполох в локальном масштабе. А ведь еще и дня не прошло! Вопрос - что дальше? В институт вас никто не примет. То есть, официально для отказа нет оснований, но повод всегда найдется. Может, просто на экзамене аккуратно завалят. Вас даже в армию не возьмут - хотя туда вы, как я полагаю, не рветесь. О маме подумайте - каково ей будет все это наблюдать? В общем, я вынужден повториться - спокойной жизни в этом городе у вас, к великому сожалению, не будет. Собственно, как и в других городах...

Опять повисло молчание.

- Андрей, - спросил, наконец, майор, - что вы знаете об Эксклаве?

Такого вопроса Андрей ожидал, пожалуй, меньше всего.

- Об Эксклаве? Ну, мурены там, старатели, Горючие Слезы. Михалков туда, вроде, просился - кино снимать...

- Серьезно? - чекист озадаченно поднял брови.

- Что? А, не знаю. Байка, наверно. А вообще, довольно смутные представления. Дикие земли, фронтир...

- Фронтир - это, пожалуй, верно. А вот по поводу дикости вы не правы. На самом деле, в Эксклаве достаточно крупный город. Побольше вашего, кстати. Инфраструктура, пара промышленных предприятий. И самое главное - на этой территории довольно много людей с необычной 'татуировкой'.

- Тоже мерцающие?

- Нет, конечно. Цвета стабильные, но при этом, как правило, очень яркие.

- И почему так?

- Видите ли, Горючие Слезы - это не только ценные сувениры. Это, в первую очередь, промышленное сырье для некоторых весьма специфических отраслей. И его добыча требует специфических навыков. Не факт, что эти навыки применимы в обычной жизни - ох, далеко, не факт! Короче, фронтир - это территория для людей, которые выбиваются из стандарта.

- То есть, вы мне предлагаете?..

- Андрей, Андрей, погодите! - Алексей Игнатьевич выставил перед собой ладони. - Я ничего вам не предлагаю! И никоим образом на вас не давлю! Вообще, никакого участия в вашей судьбе мы принимать не можем. Я всего лишь снабжаю вас информацией к размышлению - в частном порядке, если угодно.

- Ну, хорошо, - Андрей невесело усмехнулся. - Тогда, сугубо в рамках теоретических размышлений, поделюсь с вами одним наблюдением. В Эксклав не ходят пассажирские поезда. И самолеты, вроде бы, не летают.

- Да, регулярного сообщения нет. Если, конечно, не брать контрабандные перевозки. Их, насколько я слышал, организуют обычно через Москву.

Алексей Игнатьевич взглянул на часы и сделал озабоченное лицо.

- Ого, Андрей, заболтались мы с вами. Мне уже бежать надо. Спасибо за интереснейший разговор! Я его запомню, поверьте. Не каждый может похвастаться...

Боец невидимого фронта быстро расплатился с официанткой, пожал Андрею руку, еще раз широко улыбнулся и быстро зашагал прочь. Андрей глядел ему вслед. Снова хотелось пить, но бутылка была пуста. А покупать новую - жаба душит.

Дома попью, решил Андрей, поднимаясь из-за стола. В холодильнике, вроде, нарзан остался. Или из крана - не отравлюсь, поди...

Но этот фээсбэшник, конечно, жук. О маме подумать просит, на совесть давит. И ведь прав, скотина. Если отбросить эмоции, то в городе оставаться бессмысленно. Будут показывать пальцем и обходить за версту. А соседки при встрече с мамой будут прятать глаза и участливо качать головами (не считая дуры с девятого этажа, которая, скорее, обматерит и потребует убраться из дома). В институт не поступишь, майор уже намекнул. То есть, не намекнул, а поведал открытым текстом. Значит, и пытаться нет смысла. А без диплома куда он сунется? Ямы копать и мешки грузить? Крыша от тоски поедет через два месяца. А мерцающий с поехавшей крышей - это, знаете ли... Даже представить страшно. Что еще остается? В бандиты идти, что ли? Ага, в случае чего даже фоторобот составлять не придется. Да и вообще, какой из него бандит? Курам на смех...