Женить чудовище - Елена Трифоненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но он почему-то не спешит посвящать меня в детали, растерянно косится на Гену. Тот хмурится, упрекает товарища:
– Что-то ты язык распустил, брат. Василий Юрьевич не одобрит.
– Ты прав, – соглашается Веня. – Ему явно не понравится, что мы лишнего тут болтаем.
– Ты болтаешь, а не мы! – припечатывает Гена.
Веня идет пятнами:
– Да молчу я уже! Молчу.
Внутри все обрывается от мысли, что проступок бывшей Кузнецова так и останется для меня тайной.
– Ребят, ну вы чего? – бормочу я заискивающе. – Расскажите, что там случилось-то. Я должна максимально хорошо изучить Василия Юрьевича, чтобы найти ему хорошую невесту. Его взгляды, привычки, прошлый опыт с женщинами – все имеет для меня значение. Что там девчонка вытворила такого ужасного?
– Если Василий Юрьевич посчитает нужным, он расскажет, – отрезает Гена. – А мы, пожалуй, пойдем.
Он и Веня отставляют чашки и поднимаются из-за стола. Я тоже подскакиваю, заслоняю громилам проход в прихожую:
– Парни, не спешите. Не надо нервировать моих соседок: они уже женщины пожилые, с хроническими болячками. Вы же понимаете: им стрессы в виде встречи с вами в коридоре противопоказаны.
Люди Кузнецова смотрят на меня, как на жужжащую муху, но я все равно продолжаю:
– Давайте так: я сейчас даю вам по паре тысяч, а вы уезжаете домой. Ну или хотя бы спуститесь во двор и посидите в машине у подъезда.
В глазах парней отражается недоумение.
– По пять тысяч дам, – повышаю ставки я. – Только не торчите под дверью. Пожалуйста!
Губы Вени трогает жесткая ухмылка.
– Ну вы, Танечка, и приколистка!
– Василий Юрьевич распорядился сторожить именно квартиру, – строго добавляет Гена. – Он нас убьет, если с вами что-то случится.
– Да ничего со мной не случится! Я спать лягу, открывать дверь никому не буду: я же уже научена горьким опытом.
Веня и Гена с каменными лицами отодвигают меня в сторону, проходят в прихожую. Я в отчаянии шлепаю за ними.
– Не хотите уезжать – оставайтесь тогда у меня, – предлагаю я. Я боюсь этих двоих, но сплетни пугают меня больше. – В кладовке есть надувной матрас. Сейчас стол на балкон вынесем и организуем вам спальное место.
Парни замирают у двери, переглядываются.
– Ну, как бы можно и тут перекантоваться, – замечает Гена, вопросительно поглядывая на Веню.
– Так-то, да, – немного подумав, соглашается тот. – Василий Юрьевич явно не возражал бы против такого.
Он поворачивается ко мне:
– Ладно, Татьяна, убедили. Но спального места нам не надо: мы за столом посидим. Вы нам только пароль от вай-фая скажите, чтобы мы не скучали.
Я снабжаю их паролем и пачкой заварки, гостеприимно разрешаю брать все, что найдут в холодильнике. Они особенно рады последнему, тут же лезут поживиться. Я подавляю раздражение и, пожелав им доброй ночи, удаляюсь в комнату. И тут же понимаю, что меня прямо трясет от нервного напряжения.
Мне нестерпимо хочется забаррикадировать дверь, но внутренний голос подсказывает, что это невежливо. Ох уж эти хорошие манеры!
Немного подумав, дверь я просто прикрываю, но, перед тем, как лечь в постель, переодеваюсь в бриджи и футболку. Вдруг людей Кузнецова снова переклинит, и они опять решат оттащить меня куда-нибудь посреди ночи.
Сон не идет. Мне ужасно жарко в обычной одежде, ведь июнь уже вступил в свои права, ночи теплые. Я ворочаюсь, невольно прислушиваюсь к тому, что творится на кухне. Как ни странно, до меня не доносится ни звука. Но это не успокаивает, наоборот, от тишины как-то страшней. Минут двадцать я бессмысленно ворочаюсь, потом соскакиваю с дивана и снова зажигаю свет.
Может все-таки забаррикадироваться? Или лучше вооружиться? Я оглядываю комнату в поисках тяжелых предметов. Взгляд цепляется за утюг. Он, конечно, не очень тяжелый, но выглядит устрашающе. Я сдаюсь под натиском тревоги и беру его в постель. И это работает – мне становится спокойней, и я быстро засыпаю.
***
– Татьяна… Та-ню-ша… Танечка, – чей-то ласковый голос прорывается сквозь сон.
Как же хочется спать! И опять не дают.
Я пытаюсь прикрыть голову подушкой, чтобы мешающий мне голос исчез. Хотя я, в принципе, не уверена, что он не плод моего воображения. Может, мне прямо сейчас снится сон во сне.
– Танечка, ну просыпайтесь.
Проклятье! Кажется, голос все-таки настоящий.
Что-то теплое касается моей ноги, и в ту же секунду я подскакиваю на диване с визгом.
– Да не пугайтесь вы так: это же я, – успокаивает Гена. Именно он стоит рядом со мной, чуть щурится от бьющего в окно солнца. – С добрым утром!
– Что? – Я поспешно отползаю на другой край дивана. – Что вам нужно?
Гена заискивающе улыбается:
– Тут человечек приехал, ему надо замеры снять.
– Какие замеры?
– Славик, зайди! – окликает Гена кого-то в прихожей.
В комнату вваливается здоровенный детина с придурковатой улыбкой:
– Здрасьте!
Не дожидаясь моего ответа, он бросается к окну и начинает измерять его рулеткой, попутно вписывает что-то в блокнот. Я нервно сглатываю.
– Кто это?
– Василий Юрьевич прислал, – с гордостью поясняет Гена.
– Зачем?
– Наверное, хочет окна вам поменять.
– У меня с окнами все нормально. – Я с неприязнью кошусь на молодчика с рулеткой. – Гена, выгони его, пожалуйста.
– Я не могу, – Гена смотрит на меня растерянно.
– Тогда я сейчас в него утюгом запущу! – угрожаю я.
Гена не успевает как следует испугаться, потому что в прихожей раздается трель звонка.
А вот, наверное, и господин Кузнецов собственной персоной! Сейчас я ему все выскажу.
Я соскакиваю с дивана и несусь отпирать, но Гена меня догоняет и перехватывает на пороге комнаты. В прихожую из кухни выскальзывает Веня, отодвигает полу пиджака. Я замечаю под ней кобуру.
– Ребят, вы чего? – Голос у меня дрожит.
– Гена, посмотри, кто там, – тихо командует Веня. – Бабку, что ли, принесло?
В воздухе повисает нездоровое напряжение. Гена отпускает меня и, подкравшись к двери, выглядывает в глазок:
– Нет, это не бабка. Это какая-то девушка. Симпатичная.
Веня вытаскивает из кобуры пистолет, передергивает затвор. Мне становится дурно от происходящего.
– Это, наверное, соседка, – тараторю я, суетливо поправляя спутанные со сна волосы. – За солью зашла. Или за яйцами.
Я огибаю Гену и тянусь к замку, чтобы отпереть.
– Таня, отойдите от двери! – жестко рыкает Веня.
– Почему?
– Пусть Гена откроет.
Геннадий кивает, а потом оттаскивает меня от двери и вталкивает в комнату. Я взвизгиваю и тут же снова пытаюсь прорваться в прихожую: мне страшно за девушку, которая стоит за дверью.
Славик, до этого деловито измерявший окно, в секунду оказывается рядом со мной, сгребает меня
