Женить чудовище - Елена Трифоненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я никуда не поеду, пока не получу свои деньги, – Пашка злобно топает ногой. – Я их заработал, так что пусть ваш друг раскошеливается.
Соня глядит на него удивленно. Маша тоже принимает воинственную позу, ее серо-голубые глаза мечут молнии.
– И я отказываюсь уезжать, пока мне не заплатили.
– Ничего не понимаю, – признается Соня. – Но раз был какой-то уговор, то…
– У меня ваши деньги! – перебиваю я. – Вот тут.
Я не хочу, чтобы дети потеряли веру в людей. Они еще такие маленькие, наверное, даже в Деда Мороза верят, вот зачем их разочаровывать? Я выуживаю из сумки кошелек и достаю нужные купюры.
– Как и договаривались, каждому по пятьсот рублей.
– А эскимо? – злобно напоминает Машка, она явно далеко пойдет – с такой-то меркантильностью. – Про него вы забыли, да?
Вздохнув, я даю им еще по сотне:
– Вот и на эскимо.
Соня глядит на меня неодобрительно:
– И с чего это мы так сорим деньгами? Хочешь испортить мне детей?
– Нет, что ты, они просто мне очень помогли!
– В работе над статьей? – сладким голосом уточняет подруга.
Я киваю.
– Если опять понадобятся, обращайся, – щедро разрешает она, – чужое творчество для меня святое.
У меня немного дергается глаз – я тру его рукой, чтобы не было заметно.
Соня запихивает Машу и Пашу в машину, а потом, махнув на прощание, выруливает со двора. Я вздыхаю с облегчением: наконец-то у меня есть возможность посвятить себя Кузнецову.
Соня, конечно, учудила сегодня, но я не могу на нее злиться. Она работает менеджером в строительной компании и после развода мне очень помогла. Сначала она нашла мне съемную квартиру за копейки, а потом, воспользовавшись связями, застолбила мне дешевую однушку. Сама бы я такой вариант, позволяющий сэкономить несколько сотен тысяч, никогда бы не нашла.
Иногда я даже мечтаю быть похожей на Соню. Она пробивная, хорошо зарабатывает и помогла с покупкой жилья почти всем своим родным и друзьям. Но все-таки не везде она успевает, не везде. С детьми вот как-то неладно у нее.
Я отпираю дверь в подъезд, и в ту же секунду из него вываливается Кузнецов.
– Таня, мне надо ехать! – холодно сообщает он. – У меня появились срочные дела, но ты давай не теряй времени – начинай общаться с девушками.
– Мы ведь еще ничего толком не обсудили, – возражаю я. – Ни о чем не договорились.
– Импровизируй, Таня. Я полагаюсь на твой вкус.
Он огибает меня, сбегает по лестнице.
– А фото? – напоминаю я. – Они же все у вас.
– Я тебе их скинул уже по «Ватсап», увидишь там.
Он подлетает к одной из припаркованных у дома машин, а потом, напоследок, оборачивается, смотрит пристально:
– Завтра вечером у меня должно состояться первое свидание.
– В смысле?
– В прямом. Ты должна найти мне для этого свидания нормальную девушку.
– Вы с ума сошли? – вскрикиваю я. – Я же еще не успею ни с кем сблизиться. Прежде чем тащить девушку на свидание, надо с ней пообщаться, дать ей к себе привыкнуть.
Он хмурится:
– Ты меня услышала. У тебя вся ночь впереди – знакомься, приучай к себе. Я плачу тебе так много именно за срочность.
Он садится в машину и заводит двигатель.
– Но я ведь, правда, ничего не успею до завтра! – воплю я.
Машина Кузнецова срывается с места.
***
Поднявшись к себе, первым делом нахожу телефон. Кузнецов и правда прислал мне свои фото, а еще добавил себя в «Контакты». То, что он копался в моем телефоне, ужасно неприятно. Я, впервые в жизни, ставлю на мобильник пароль. И из вредности сажусь не за поиски невест, а за статью про шопинг.
Я переделываю злосчастную заметку от и до, почти дословно записываю все, что пережила сегодня в магазине. С Маши и Паши я списываю сыновей, а с Кузнецова – своего воображаемого мужа. Раньше я писала от имени матери-одиночки, но сейчас понимаю, что мне нужна полноценная семья.
Дочка в новом варианте заметки у меня по-прежнему не вредничает: она – лапочка, в меня, наверное. А сыновья, видимо, в папу.
Новый вариант статьи я заканчиваю вопросом: а стоит ли платить детям за хорошее поведение? Мне хочется обрушить на голову Кузнецова гнев общественности. Воображение рисует вал негодующих комментариев от людей, которые полностью поддерживают мою позицию: взращивать в детях меркантильность просто ужасно.
Написанное мне так нравится, что я сразу отправляю статью заказчику. Через полчаса прилетает ответ.
«Великолепно, Татьяна! – пишет заказчик. – Продолжайте в том же духе. Я уже опубликовал вашу статью на портале».
Он кидает мне ссылку. Затаив дыхание, я перехожу по ней и замечаю, что под статьей появились первые комментарии. Сердце радостно колотится.
Я делаю себе чаю и с предвкушением триумфа разворачиваю ленту комментов.
«Господи, ну и дурында эта авторша! Мужик, беги!», – пишет какой-то Сережа И.
«Вы ждете ума от тетки, нарожавшей целый табор? – вторит ему Маша-обаяша. – Дамочка полжизни в декрете – мозги, само собой, разжижились».
«Надо с младенчества приучать детей к рыночным отношениям, – талдычит читательница с ником Михайловна. – Хорошо хоть муженек кошелки это понимает».
Я с раздражением захлопываю ноутбук. Кошмар какой-то! И откуда в этом мире столько злобных людей?
Приготовив поесть и перекусив, я немного успокаиваюсь и все же принимаюсь за страничку Кузнецова. Обработав несколько его фото, загружаю их в профиль, а потом забиваю личные данные. В голове небольшая путаница из всего, что сегодня получилось узнать, так что много я не пишу. «Поселяю» Василия в Ейске, вписываю возраст, цвет глаз, упоминаю любовь к тренажерке.
Несколько раз мне звонит Сонька, но я сбрасываю. Я все же не прочь отомстить ей за то, что подбросила мне детей. Она явно звонит, чтобы посплетничать о Василии, а я возьму и не стану удовлетворять ее любопытство. Пусть помучается в неизвестности хотя бы до завтра.
Покончив с оформлением страницы Кузнецова, я изучаю профили девушек из ближайших к Краснодару станиц. Девчонок нужного мне возраста много, но все они кажутся наивными птенчиками, которых совесть не позволяет швырнуть в пасть такого чудовища, как Кузнецов.
Часа за два я нахожу лишь пяток девушек без наивной трепетности в глазах. Одна из них даже занимается карате, так что, если Кузнецов будет сильно выпендриваться, получит в жбан. Я отправляю «каратистке» и остальным приглянувшимся девушкам приглашение в «друзья» и замираю в ожидании. Время будто замедляется, тянется еле-еле.
Проходит минут двадцать, но никто из девушек не торопится меня добавить. Я чувствую раздражение. Нет, это же
