Эпоха стального креста - Роман Глушков

«АС-90» тряхнула воздух повторно, а потом загрохотали стволы «МК-5», усыпая потоками стрелянных гильз пол кузова переднего «самсона».

Гигантский столб воды, втрое превышающий по высоте угловую башню, вырвался из моря у ее основания и опустился обратно, наверняка окатив солеными брызгами засевших там отступников. И снова чреватый гневом главнокомандующего досадный промах, на этот раз недолет!

«Эмкашке» повезло больше. Град сорокамиллиметровых снарядов осыпал башню Аркадия, вырывая куски камня из доисторической кладки. Участь ее защитников оказалась весьма печальной – огненный шар окутал верхушку бастиона, раскидывая во все стороны горящие остатки не то людей, не то деревянных перекрытий. Вероятно, от попадания снаряда сдетонировал боекомплект незадачливых гранатометчиков. Черный дым окутал пространство у Королевского входа.

Стрелок Гонсалеса прекратил канонаду и ликующе воздел руки к небу. Но долго наслаждаться победой ему не довелось – следующий выстрел отступников угодил точнехонько в турель «МК-5». Страшной силы удар и грянувший вслед за ним взрыв выдернули с мясом кронштейны креплений «эмкашки» и выбросили ее вместе с сидевшим за ней пулеметчиком из кузова. Взрывная волна бросила искореженную боевую технику на торчащие рядом с дамбой глыбы щебня, попутно оторвав голову уже мертвому, посеченному осколками, бойцу.

– Сообразили, суки, почему раньше не шандарахало. – Михаил глядел, как Карлос подбегает к обезглавленному телу, будто надеясь, что оно сейчас поднимется, отряхнется и двинет дальше. – Теперь, братцы-Охотнички, молитесь!

Матадор с нескрываемой злобой осмотрел погибшего бойца и останки «эмкашки», а потом, наплевав на все уставы, разразился потоками грязной брани.

– Собаки ответят за это! – закончил он тираду. – Обещаю тебе, брат Хуан!

Шедший первым и получивший такую оплеуху «самсон» резко затормозил. Колонна тоже замешкалась и встала.

– Не стоять! Во имя всех святых, не стоять! – Неистовствовавший Бернард схватился за поручни и вскарабкался на изуродованный кузов. – Эй ты, за рулем: вперед!.. Пошел, кому говорю! – Главнокомандующий пнул по кабине и, качнувшись от рывка вновь тронувшегося «самсона», проорал в рацию: – Гаубица! Всех на месяц в карцер, если сейчас же не накроете это гнездо!

Мы снова устремились к Королевскому входу. Лица у всех были напряжены и предельно сосредоточены. Братья только и ждали, когда противник обретет материальные черты и его разрешат кромсать сколько вздумается.

Наверное, гнев Мясника пробудил-таки у артиллеристов спавшую до этого меткость, потому что третий залп «АС-90» получился удачным. Немного позже я узнал, что использованная ими методика прицеливания именуется «вилка». И вот наконец один из зубцов этой так называемой «вилки» угодил в ускользающую от нее по тарелке Мон-Сен-Мишеля скользкую горошину, именуемую башней Свободы.

Башни просто не стало. Пламя взвилось ввысь, обломки бывшего укрепления падали в залив и рушили жилища рыбаков на берегу, а части прилегающей к башне стены осыпались грудами дробленого камня.

– Давно бы так! – глядя на причиненные гаубицей разрушения, удовлетворенно произнес Бернард.

Мы приближались к острову, пройдя по дамбе уже около трех четвертей пути. Все отчетливей были видны снующие по стенам крепости люди, все чаще и чаще рассерженные братья высовывались из-за колес «самсонов» в поисках подходящих целей. Дистанция между нами и Королевским входом мало-помалу сокращалась...

Тут-то и начались неприятности.

Соратники Иуды недолго пребывали в растерянности. Мало того – они были готовы к нашему появлению, и, надо заметить, готовы основательно. То, что не давало Бернарду покоя у Королевского входа, оказалось широкими бревенчатыми щитами, обитыми пластинами из толстого железа. Из проделанных в них узких бойниц по нам ударил плотный огонь автоматических винтовок и ручного пулемета. Также заработали несколько огневых точек с оборонительной стены между входом и башней Габриэля, находившихся левее свежевыстроенного укрепления.

Водитель переднего монстромобиля погиб мгновенно, так и не успев выбраться из машины. Двое бойцов Гонсалеса и один Мясника, оказавшиеся в момент залпа не под защитой колес «самсонов», попадали как подкошенные. Боец Бернарда, теряя остатки сил, попытался было доползти до спасительного укрытия, но еще несколько пуль ударили ему в спину. И самое страшное – брат Ральф, начавший ответный огонь пулеметными очередями из кузова, отшатнулся назад и упал, перевалившись через борт грузовика, на дорогу. Четыре отверстия в его груди не оставляли никаких надежд на то, что он выживет.

Бойцы, управлявшие средним и замыкающим «самсонами», повинуясь не приказу, а инстинкту самосохранения, вывернули баранки и перекрыли монстромобилями дамбу поперек, а затем повыпрыгивали из них с непростреливаемой стороны. Все прочие братья залегли за колесами и обильно торчащими у воды большими бутовыми камнями, сыпля в адрес врага нехарактерными для Божьих Слуг выражениями. Бернард, тоже прытко ретировавшийся из кузова, плюхнулся на землю возле сжимавшего помповый карабин Карлоса. Видеть главнокомандующего валяющимся в дорожной пыли было дико.

– Брат Бернард, прикажите гаубице разнести баррикаду! – Испанец, потерявший за десять минут боя четверых, был вне себя. – Черт побери их вонючие задницы! Слышите? Прикажите!..

– Спокойно, командир! Я сказал: спокойно! – рявкнул на него Бернард и поднял оброненную рацию. – Мы слишком близко от их цели! Артиллеристы, пока попадут в нее, угробят всех нас. Даже с оптикой это достаточно тяжело – не было у нас ни времени, ни боезапаса, чтобы пристрелять эту проклятую гаубицу. Хоть дотащили ее, и то ладно...

Брат Гюнтер, дотянувшись до ворота плаща Ральфа, подтащил того к себе за укрытие, пощупал пульс, проверил дыхание, после чего посмотрел на меня и отрицательно помотал головой. Я отвел глаза – жаль, отличный был боец...

Между тем пули ударяли в бока «самсонов», выбивали стекла кабин, впивались в протекторы шин и дырявили радиаторы, заставляя горячую воду бежать на головы залегших под монстромобилями Охотников. Брат Януш, отшатнувшись от обжигающей струи, получил заряд свинца в плечо и зарычал от боли.

– Как он? – окликнул я бросившегося ему на помощь Фернандо.

– Выживет, – отозвался португалец, разрывая зубами пакет с марлей. – Но сегодня уже не вояка.

Имея удобные позиции и более дальнобойное оружие, некоторые братья принялись отстреливаться. Пулеметчик Карлоса лупил не переставая откуда-то из-под первого монстромобиля – он, как и Бернард, вместе со своим ручником успел-таки в последний момент покинуть кузов. Однако бронированные заграждения этим было не пробить. Все догадывались о тщетности подобной стратегии, но куда-то же нужно было девать избыток ненависти?

– «Мириад»! «Мириад»! Приказываю обработать Королевский вход! Прием! – Прислонившийся к колесу брат Бернард брызгал слюной, терзая передатчик. – Как не достанете? Почему?.. Дьявол!

Любопытство вынудило меня высунуть нос из укрытия и осмотреться. Действительно, на траектории полета снарядов скорострельной пушки располагался выступающий к морю угол стены, надежно оберегающий баррикады с фланга. Смена же орудием позиции к востоку приближала траекторию к дамбе, что было, учитывая плотность огня «мириада», весьма опасно для нас.

– Хорошо, отставить вход! Очистите стену до башни Габриэля! Как поняли?.. Давайте!

Людям доподлинно неизвестно, какие звуки издавали сказочные драконы, хотя не менее сказочная для большинства Охотников установка ураганного свинцоплюйства «мириад», вероятно, точнее всего отвечала на этот вопрос.

Ее рев сотряс атмосферу. В отличие от разового удара гаубицы эта какофония уничтожала наши уши своей нескончаемостью. И ведь десять секунд – всего каких-то коротких десять секунд! – длился залп «мириада», но они показались мне самыми невыносимыми десятью секундами за день.

Два потока пламени плеснули из синхронно завращавшихся двух семиствольных блоков в сторону башни Габриэля и примыкающего к ней отрезка оборонительной стены. Миг – и стены захлестнул свинцовый вихрь, титаническим наждаком стирающий каменный парапет и прячущихся за ним стрелков. Со строений, что прилепились к обрывистым склонам скалы позади бастионов, сорвало крыши. От осколков фасады зданий стали похожими на лица больных тяжелой формой оспы.

Огонь отступников заметно ослаб. Отбрехивались только бойницы заграждения Королевского входа. Стена же и башня, в одно мгновение лишившиеся защитников, молча роняли в море оставшиеся кое-где жалкие сегменты парапета. Дракон, спев свою песню, тоже притих.

Хорошо организованная оборона отступников вынудила нас ввязаться в позиционный бой, затягивание которого явно не способствовало сохранению нашего личного состава, но все-таки эта тактика была пока разумнее лобовой атаки. Ну, а об отступлении Бернард даже не заикался – мы прекрасно осознавали, что он способен положить нас всех до единого, лишь бы только никто потом не сказал, будто бы Бернард Уильямс – легендарный Мясник, лучший командир лучшего отряда Корпуса – сдрейфил и показал спину Проклятому Иуде. Дело Чести, Вопрос Принципа или что-то похожее, губившее во все времена толпы далеко не худших людей.