Камень судьбы - Тимур Туров

Бежать было стыдно, лезть в драку – страшно.

Тем временем Алексей сумел отбросить от себя нападавшего, вскочил на ноги, готовя атаку, но человек в черном, сообразив, видимо, что врукопашную ему не одолеть сильного и ловкого противника, быстро сунул руку за пазуху. Акундин совершил странный финт, припав на руки и разворачивая корпус. На фоне окна мелькнули его ноги в белых теннисных туфлях. К Глебу отлетел какой-то железный предмет, со стуком ударившийся о бетон ступеней. Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, Глеб присел, пошарил рукой и сжал влажными пальцами холодную рукоять.

«Пистолет!» – понял он, обмирая.

Тяжелый, угловатый, с широким квадратным стволом и толстым глушителем, пистолет был настолько реален, настолько осязаем, грозен и страшен, что Глеба передернуло, как от разряда тока. И тут же ступор прошел. Мысли, чувства, эмоции – все рванулось с бешеной скоростью, замелькало, словно в крутящемся калейдоскопе. Глеб крепко стиснул оружие двумя руками и шагнул с верхней ступеньки…

Черный человек, потеряв пистолет, выхватил нож и сделал глубокий выпад, пытаясь достать Акундина и закончить схватку, прежде чем второй его противник успеет что-то предпринять. Узкий клинок льдисто блеснул в полумраке, полоснув по руке Алексея. Тот яростно выматерился и крикнул Глебу:

– Стреляй! Ну!!

Глеб первый раз в жизни держал в руках реальное оружие. Подняв пистолет на уровень глаз, он вспомнил читанную пару лет назад статью о теории и практике стрельбы и постарался, чтобы темный силуэт атакующего Акундина человека оказался на воображаемой линии, продолжающей ствол, после чего нажал на гладкий спусковой крючок. Но тот, вопреки ожиданиям, даже не сдвинулся с места.

– Стреляй! – снова крикнул Алексей, с трудом уворачиваясь от очередного выпада противника.

Он и черный человек танцевали на небольшой площадке завораживающий танец смерти, и было ясно – победитель в этом жутком танцевальном марафоне будет только один.

Подъезд наполнился шумом – снизу грохотали по ступенькам сразу несколько человек, чьи-то шаги слышались и наверху.

«Это как в игре, – облизнув пересохшие губы, сам себя успокаивал Глеб. – Просто нужно все сделать правильно и не суетиться. Пусть там грохочут, пусть тут машут ножом. Есть миссия. Есть оружие. Секунды бегут, но я успею. Я всегда успеваю. Итак: пистолет. Почему он не стреляет? Предохранитель потому что не снят. Это какая-то фиговина сбоку от ствола. Где? Вот это? Это? Или это?»

Лихорадочно нажимая и пытаясь сдвинуть, повернуть все, что только можно, Глеб нажал какой-то рычажок, и ему под ноги грохнулась продолговатая деталь пистолета.

«Обойма!» – искрой пролетело и кануло во тьму осознание собственной никчемности.

– Мать твою! – закричал Алексей, припав на одно колено – нападавший проткнул ему бедро и теперь готовился добить раненого.

– Второго не упустить! – загремел, отражаясь от стен, властный голос снизу.

И тогда «компьютерный мальчик» Глеб Погодин, «Супер-бета», «Виртуальный киллер» и прочая, и прочая, и прочая, совершил второй в своей жизни необдуманный поступок. Перехватив оружие за круглую трубку глушителя, он с диким воплем не прыгнул даже, а буквально рухнул с лестницы на спину черному человеку, яростно молотя пистолетом как молотком – по голове, шее, плечам…

– Все, все! Да все же, успокойся! – Алексей буквально отодрал Глеба от обмякшего тела. – Валим, быстро! Ох, черт, нога… Помоги…

Опираясь на плечо Глеба, Акундин поднялся, шепотом матерясь сквозь сжатые зубы. Глеб от неожиданности присел – Алексей оказался очень тяжелым. Они не сделали и пары шагов, как на лестнице, ведущей вниз, появился странно размазанный силуэт.

– Обложили, твари! Не уйти! – Алексей дернул Глеба обратно. – Окно!

– Седьмой этаж! – испуганно выкрикнул Глеб.

– Не бойся, я к такому варианту готовился, – произнес Акундин внезапно забасовевшим голосом и ударил кулаком в оконную раму.

Дерево затрещало и проломилось, посыпались стекла. Алексей рывком поднялся на подоконник, потащил за собой упирающегося Глеба. Внизу виднелись освещенные фонарями крыши припаркованных у подъезда машин; мокрый из-за начавшегося дождя асфальт блестел, как лаковая кожа. Акундин выдернул что-то из кармана, швырнул вниз и уверенно шагнул в бездну, увлекая за собой Глеба. Последнее, что тот увидел, была черноволосая женщина с искаженным от ярости лицом, появившаяся на лестничной площадке.

Внизу что-то грохнуло. Ветер засвистел в ушах, сердце замерло, в горле встал упругий ком. Алексей что-то говорил, но слов было не разобрать.

«Вот и все, – подумал Глеб, зажмуривая глаза. – Только бы сразу… Только бы не мучиться…»

Но вместо ожидаемого удара о землю его тело вдруг врезалось в переплетение толстых и мягких побегов. Ощущение было такое, будто он упал на огромную подушку, батут из мясистых стеблей и листьев какого-то растения. С треском проминаясь под Глебом, этот батут затормозил падение, а затем пружинисто подбросил его и Акундина. Кожа на руках и лице вспыхнула, будто по ней прошлись теркой. Облитые терпким соком, облепленные продолговатыми листьями, но живые – живые! – они лежали в зеленой каше густейших кустов, невесть как возникших посреди обычного московского двора.

– Что… что это?.. – с трудом ворочая языком, спросил Глеб.

– Потом, после, – прогудел Акундин, разгребая ветви. – Ползи за мной!

И Глеб, упрятав поглубже все чувства – и ужас, и любопытство, и боль, – пополз, раздвигая стебли, за этим человеком, только что непонятным образом спасшим ему жизнь.

Они сползли наземь, стихли шелест листьев и треск ломающихся побегов. Донеслись привычные звуки большого города – шум машин, далекое завывание сигнализации, лай собак, приглушенная музыка и какой-то грохот. Впрочем, по поводу грохота Глеб понял сразу – это по их с Алексеем душу. Преследователи выбегали из подъезда, хлопая дверью. Они уже не таились, и от беглецов их отделял лишь пятачок непонятно откуда взявшихся на асфальте кустов.

В звуки дождливого вечера вплелось несколько приглушенных хлопков, и меж стеблей завжикали пули, с хряском раздирая листву.

– В машину, быстрее! – прохрипел Алексей, оглядываясь. – Да не та, дурило! Вон, за мусоркой стоит.

Низкая, зализанная двухдверная «Тойота Селика» спряталась в тени деревьев. Тихо пискнула отключенная Акундиным сигнализация. Глеб оббежал машину, дернул дверцу и упал на холодное кожаное сиденье.

– Все, рвем когти, – радостно выдохнул Алексей, поворачивая ключ зажигания.

Вспыхнула приборная панель, утробно заворчал двигатель. «Тойота», повинуясь воле человека, рванулась с места и красной стрелой промчалась по двору. Акундин не включил фары, но Глеб все равно разглядел несколько быстро отступивших с дороги темных фигур. Звуков выстрелов они не слышали, но, когда автомобиль уже выезжал на улицу, в заднем стекле появилась аккуратная дырочка, а подголовник пассажирского сиденья лопнул, разбросав по салону набивку.

– Че делают, твари! – выругался Акундин, скосив глаза на побледневшего Глеба. – Такую тачилу испортили… А ты везучий. На пару сантиметров ниже – и как раз в шею бы попало. Ну, все, брат, пристегивайся. Теперь ты персонаж фильма «Тойота» уходит от погони». Саундтрек к фильму – песня группы «Тату» «Нас не догонят»… Или нет?

С этими словами Алексей включил CD-плеер, и машина едва не подпрыгнула от басовито рявкнувших динамиков. Это были вовсе не «Тату», а «Раммштайн», композиция «Ду хаст». Вжатый ускорением в сиденье, подавленный водопадом грохочущих звуков, Глеб запутался в ремнях безопасности. У Акундина они оказались нестандартными, не просто матерчатая полоса через плечо, а две широкие мягкие лямки, застегивающиеся на груди и животе. Наконец Глеб пристегнулся и на мгновение зажмурился, пытаясь прийти в себя. Когда он открыл глаза, «Тойота» уже мчалась по набережной в сторону Большого Краснохолмского моста. Над Москвой-рекой летели клочья тумана, прошитые дождевыми струями, в темной воде плавилось отражение прожекторов подсветки Дома музыки. Мимо стремительно проносились дома, столбы, припаркованные машины, одинокие прохожие – все это лишь на долю секунды возникало перед глазами и тут же исчезало где-то позади. Глеб посмотрел на светящийся красным спидометр – его новый знакомый гнал машину со скоростью под двести километров в час…

– Так все-таки что это было – во дворе? – проорал он, пытаясь перекричать «Раммштайн».

– А тебе не по херу? Тополя старые вырубали, ветки в кучу свалили! – крикнул в ответ Акундин, не отрывая взгляд от дороги.

«Какие ветки, зима же скоро?» – вспыхнула и погасла в голове у Глеба одинокая мысль.

– А что это за люди? – не унимался он, пытаясь с помощью вопросов хоть как-то избавиться от липкого страха.

– Ты че, мент?! Много будешь знать – мало проживешь! – вдруг взорвался Алексей и зыркнул на него так, что Глеб вздрогнул.