Свет из тени (СИ) - Ворон Делони

- Так, все, – Бальра ударила по столу кулаком, – мы так может до утра выяснить кого как звать и у кого что прорезалось, а я уже есть хочу, да и выпить не помешает, после такого представления.

Не став спорить с разозленной Бальрой, зная, чем это может закончиться, все молча уселись на свои привычные места, тем самым дав начала нашему пиру. На столе стояла по меньшей мере десять блюд, не считая тарелок с нарезанными фруктами, вся еда была, как и всегда, вкусной, тающей во рту, другого от Джубы я и не ожидал. После того, как все немного заморили червячка, Алька достала большие деревянные кружки с широкой ручкой, чем-то напоминающие пивные, а Джуба, откупорив бочки, разлил каждому рома. Мы поднимали кружки, кто-то говорил тост, кто-то закусывал довольно крепкий, но вкусный напиток.

- Слушай, – начала Бальра после очередного стакана, – а к какому кругу ты принадлежишь?

От такого вопроса я невольно подавился очередным глотком.

- Не помню – с невозмутимым видом ответил я.

- А Экган что говорит? – не унималась Бальра

- И он не знает, – пожал я плечами, – говорил что-то о редкой школе, о неправильности ритуала, в общем, никакой конкретике.

Судя по не изменившемся лицам, мою откровенную ложь они приняли за чистую монету, надеюсь больше неудобных вопросов не будет.

- А что же ты тогда вообще помнишь? – подала робкий голос Векста.

- Ну, я точно помню свое детство, что родился и жил в деревне Фуур...

- Эта которая на западе, – перебил меня Джуба, – там же еще поля рисовые большие.

- Да, именно так, – с видом эксперта подтвердил я, – так вот, жил там с бабушкой, помогал по хозяйству, пытался обучаться на кузнеца, но как-то не пошло, а потом все воспоминания в обрывках. Последнее что я помню, это как господин Овал нашел меня на улице и принес сюда. Как я там оказался и что лишила меня память, я не помню, но надеюсь, что Экган мне поможет вспомнить хоть что-то.

- Всегда хотела узнать, – по голосу Вексты было понятно, что она уже захмелела, – а тебе сколько лет? Как по мне, ты выглядишь годков на двадцать, хотя Бальра ставила на восемнадцать.

- Двадцать пять – я улыбнулся столь лесному отзыву о моей внешности.

- Да? – после второй кружки на лице Альки тоже проступил румянец – Я тоже думала, что ты меня младше, а тут оказывается, что еще и старше на два года.

Ага, значит нашей начальнице всего двадцать три, запомним на будущее.

- Слушайте, – по голосу стало ясно, что и я не отставал от своих товарищей, – а где те гости, что должны были прибыть?

- Тебе Экгана мало, – Бальра насаживала на вилку очередную оливку, – или ты ожидал увидеть амазонок с триады?

- Да нет, – я немного смутился, – я думал приедет по больше людей, а то столько покупок ради одного.

- Ой, да не слушай ты ее, – Алька махнула в сторону Бальры рукой, – Экган прибыл с новобранцами, они давно отдыхают на верху, а сам он дома у Овала, тоже не скучает.

- Я вот смотрю и думаю, – вступил Джуба, – это тебя Алька так обкорнала?

- Да, – я покосился на нее, – сказала, что до этого, на меня могла позарится только ведьма с болот.

- А ну да, – Бальру почему-то пробило на смех, – видимо, когда она в слезах бегала и каждые пять минут спрашивала, как ты, тем самым доведя до белого каления почти всех, она пыталась или призвать, или сама обратиться в эту ведьму.

Все прыснули от смеха, одна лишь Алька спрятала глаза за кружкой, которая была третьей по счету.

- Знаете, – осушив очередной бокал и закусив куском солонины вдруг вспомнил я, – мы же успели немного поговорить с Экганом, так вот, – я прокашлялся, чтобы голос звучал уверение, – он рассказал мне, о том, что случилось с Овалом и откуда у него такой шрам, но при этом сказал, что здесь истории и пострашнее бывают, вы случайно не знаете, о чем он?

Никогда не мог подумать, что настроение может так быстро измениться. Все как один сидевшие ща столом стали серьезными, даже чуть грустными, а глаза уставилась куда угодно, но не на меня.

- Я что-то не так сказал, – я был в замешательстве и пытался как-то исправить ситуацию, – прости если сказал что-то не так.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Да нет, – отозвалась Алька, – все нормально, просто, как-то не удобно.

- Ребят, если не хотите, можете не говорить, я не настаиваю, я просто…

- Выбирай, – Бальра смотрела мне прямо в глаза, от чего я нервно сглотнул, – чью историю ты хочешь услышать первой?

- То есть? – не понимающе я бегал глазами по товарищам, пытаясь понять в чем подвох.

- Просто выбери одного из нас, – Джуба почти залпом осушил весь бокал и тоже повернулся ко мне, – и ты все поймешь.

- Ну не знаю, – от этих взглядов мне почему-то стало неуютно, будто я лезу к ним в душу с грязными руками, – давай ты Джуба, если конечно не против.

- Хорошо, моя история красочная, так что слушай.

“В юношестве, когда мне было около пятнадцати лет, я еще жил еще на своей родине, в топях на острове Салазар. Жили мы мирно, вели хозяйство, никого не трогали, можно сказать почти не выбирались с острова, лишь по крайней необходимости. Но в один день, когда я гулял по берегу со своими друзьями, мы заметили на горизонте яркую вспышку, которая поднималась все выше и выше, а потом просто пропала. Мы не придали этому значения, думая, что нам просто померещилось, но это было не так, как оказалась, тот свет, был сигнальным залпом. Это был знак от корабля-разведчика, для основной флотилии. Через два дня, на берег высадились пираты, три фрегата, на каждом около восьмидесяти душ, которые с дикими криками и жаждой крови вбегали к нам в поселения, сжигали дома, поля, а в последствии и всех моих сородичей. Сопротивление не оказывалось, так как мы были мирные, да и они напали неожиданно, только-только начало светать, отчего многие даже не успели проснуться. В итоге меньше чем за час, все поселения были захвачены и полыхали ярким пламенем.

Я видел, как они вели на огромный костер моих друзей, отца и мать, моего наставника, а я сидел в кустах и боялся шелохнуться, но в итоге нашли и меня, но не сожгли, что было бы, наверное, лучше, а отвели на корабль к капитану. Даже на нашем отшельничьем острове ходили слухи, о красном как пламя фрегате, с развивающемся на нем багровым флагом, на котором красовался горящей человек. На этом корабле командовал самый безжалостный и ненасытный пират Эрнесте Тадрил, по прозвищу пиромант, не одна история, о его кровавых делишках, не могла передать того ужаса, что я почувствовал при личной встречи с ним. Как сейчас помню, его рыжий камзол, широкие серые бриджи черные блестящие сапоги, за поясом его была сабля, по рассказам, имевшая свойства загораться по воле хозяина, и огромных двух ствольный мушкет, висевший на ремне по левую руку, но все это были цветочки, до того момента пока мы не встретились взглядами. Я отчетливо запомнил его неявственного цвета глаза, они были ярко красными и если присмотреться, то можно было увидеть мерцающий в них огонек безумия. По итогу недолгих раздумий, он не стал меня убивать или жечь, а посадил на цепь, как ручного зверька, и держал у себя в каюте.

Не знаю сколько я пробыл у него, тогда я потерял счет времени, но могу сказать точно, это были самые долгие и ужасные месяца. Эрнест был магом огня, как не трудно догадаться, отчего каждое новое заклинание он оттачивал на мне, как и ново приобретенное оружие”

Джуба расстегнул рубашку, и я увидел, что вся его грудь и спина абсолютно черные и покрыты огромными рубцами, не было ни одного живого места. После этого Джуба вновь застегнул рубашку, сделал хороший глоток и продолжил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

“Но в один день Эрнест упился до чертиков в глазах и решил померится со мной силой в кулачном бою, видимо он думал, что полностью сломил мою волю, что исхудавший ящер не будет сопротивляться, но как же он ошибался. После того как цепи с моих рук и шеи были сняты, я тут же набросился на него, пытаясь выместить всю злобу, накопленную мною за это время, хоть и знал, что это невозможно. Он не оказывал сопротивления, даже почти не защищался, еще бы в таком-то состояние. Я подрал ему лицо и грудь, вырывал куски мясо из живота и ног, но добивать не стал, я проявил к нему тоже милосердие, что и он ко мне когда-то, я, рассчитывая на то, что эта тварь сама окочурится в муках и страданиях, вспоминая в последние минуты обо мне и о тех, чьи жизни он загубил. Оставив его бессознательного в крови, я начал выбираться с корабля, остаться там, это значит умереть самой страшной смертью, к который я уже не был готов. Когда утром его нашла бы команда и поняла, что случилось, они бы меня в лучшем случаи тут же и прирезали, поэтому такой шанс упускать было нельзя.