Вне закона - Олег Приходько

Язон с ужасом почувствовал, что державшая трубку рука не разгибается. «Только инсульта сейчас не хватало», — пронзила его тревожная мысль.

— Ты не ошибся? — спросил он с угрожающим подтекстом.

Пока Барракуда излагал доказательства, проклиная бессонную ночь и чекиста, из-за которого якобы ее пришлось провести на улице (понятно, в чей огород летят камни), Язон осторожно взял трубку в правую руку и стал медленно, морщась от боли, разгибать левую в локте. «…С кем же она могла ночевать в явочном «люксе»?» — Язон отчетливо представил циничную усмешку на лице вестника несчастья.

— Адресок имеется, можно этого «армяна» проверить.

— Не надо, — простонал Язон, держа предплечье под прямым углом, — сама расскажет. Привези-ка ее через часок.

Он положил трубку, нервно сжимая левую ладонь в кулак, отхватил зубами пол-«Гаваны» и заметался по кабинету.

Во дворе у калитки покуривали двое бездельников, оставленных Барракудой.

Ругательства, мысленно и вслух произносимые Язоном, относились к ним: к шефу охраны, к Севостьянову. Главным образом, к последнему. Как вычислил? Почему он, а не Язон, первым уловил, откуда дует ветер?.. При мысли о Киреевой тошнило. Язон отложил сигару, налил полный бокал коньяку и залпом выпил. Опустившись в кресло, прислушался к стуку в висках. Боль в локте утихла, но глаз открывать не хотелось. Света, чекист, труп Чалого, арест складов, самоубийство Махрова, плохо скрытая враждебность Севостьянова — не слишком ли много для одной недели?

Несмотря на то, что знала Света немного, это был провал, очевидный и окончательный.

Предстояло уходить, никого не взяв с собой и даже не поставив в известность. Созерцать небо в клеточку придется едва ли, даже если прокуратура добьется лишения депутатской неприкосновенности. В конце концов он-то тут при чем? Друзья-соратнички не расколются — себе дороже, а прямых улик нет. Но дела не восстановить. Сеть запутана окончательно, никакого покоя в этой стране не видать — затаскают, замарают щелкоперы. Впрочем, и от сумы с тюрьмой зарекаться не стоит.

— Св-волочь! — прошипел Язон, опять подумав о любовнице. — Как оплошал-то на старости лет! Бабу молодую прикормил, осел! Да лучше бы сразу надел белые тапочки!..

Он снова, в который уже раз, стал перебирать в памяти их первые встречи, совместные поездки, дни и ночи, разговоры, взаимные заверения в верности и снова задался вопросом: «Зачем я ей, при ее-то молодости, внешности и аппетитах?» Позабыв о Севостьянове, принялся чихвостить себя за излишнюю разговорчивость, опрометчивые обещания навсегда увезти ее за границу, рассказы о вкладах в банки и личных сейфах… Удержать хотел, что ли?

«А ведь подставили! — осенило его вдруг: ход беспокойных мыслей уже давно подводил к такому открытию. — С самого начала подставили! — он снова вскочил и заметался по ковру. — Аракелов — ее любовник и только, а в «гэбэ» — она, собственной персоной!.. Срочно связаться с Червенем, проверить, кто из них числится в штате!..»

Он снял трубку, инстинктивно правой рукой, но тут же бросил — к черту! Червень просил по телефону на связь не выходить. Сначала ее, Свету! Если расколется, улей тревожить ни к чему. Линять, линять и баста!

Язон набрал номер Киреевой. Сердце то подскакивало, то проваливалось. Поддавшись порыву и утратив рассудительность, он отозвался лишь после третьего заспанного «алло».

— Это я, — выдавил Пименов, сдерживаясь из последних сил. — Как спала?

В вопросе все-таки прозвучал сарказм.

Светлана приняла ванну, рухнула в постель и успела уже уснуть, когда раздался этот звонок. С трудом разлепив веки, она не смогла определить, сколько времени проспала.

— Нормально, — ответила она, против обыкновения не поприветствовав Пименова.

— Давай-ка увидимся, — не столько предложил, сколько распорядился Язон.

— У меня другие планы! — отрезала она.

В трубке воцарилась тишина.

— Поделишься? — спросил он язвительно.

— Зачем? Ты же меня выпроводил.

— Значит, так, лапушка. Собирайся! Сейчас за тобой заедет Барракуда. Все!

От такой непривычной категоричности, от слова «лапушка», услышанного впервые за год общения, от того, что он не предложил приехать, а прислал Барракуду, стало вдруг тревожно. Она вспомнила белый «мерседес», мелькнувший у гостиницы утром, когда они выходили с Аракеловым. «Значит, все-таки, он… выследил, мразь поганая!..»

Телефон Эдика был отключен.

Какая-то сила заставила ее действовать быстро и решительно. Перерыв одежду в шкафу, Светлана остановилась на голубых джинсах и белом свитере с отложным воротником. Туфли на высоких каблуках придавали экстравагантность спортивной одежде. Переодевание заняло от силы три минуты. Прихватив сто пятьдесят тысяч и долларовую двадцатку (наличных в доме больше не оказалось), она надела серое в крупную бордовую клетку пальто-разлетайку с капюшоном, подошла к двери и прислушалась. На лестнице было тихо. Заперев дверь, быстро сбежала вниз. Из подъезда вышла не сразу. К счастью, со стороны площади приближался троллейбус. Дождавшись, когда он поравняется с подъездом, она выскочила и побежала к остановке.

19

Евгений был уверен, что Киреева будет отсыпаться сегодня весь день. Судя по наряду и помятому виду, эта ночь была проведена ею в компании и наверняка не без спиртного. Уезжать он не отважился, но в слежке позволил себе сделать некоторое послабление. Отогнав машину на нечетную сторону улицы, купил в киоске «Русскую мысль» и стал читать, изредка поглядывая на подъезд и проезжающие машины.

Так прошел час. За это время из подъезда вышли мальчик с собакой, бабушка с молочными бутылками, семья с двумя детьми; вошли — молодой человек со спортивной сумкой, тщедушный чеховский персонаж в очках и плаще с поднятым воротником и дородная женщина в зеленом пальто с букетом гвоздик.

Прогуляв утром Шерифа и выложив в его миску припасенную для экстренных случаев литровую банку «чаппи» (которую пес проглотил шутя, пока Евгений шнуровал кроссовки), сам он остался голодным. Выпитая час тому назад чашка кофе ощущения сытости не прибавила. Улучив минуту, он побежал к коммерческому киоску на углу и, не долго думая, купил пластик сыра в целлулоидной обертке и банку «колы».

Однажды чувство голода и такой же, как сегодня, марш-бросок к коммерческому киоску привели его к большим неприятностям (не сказать, едва ли не стоили жизни). Наученный горьким опытом, Евгений ни на секунду не выпускал из вида отрезка улицы с интересовавшим его подъездом пятого дома. Судьба словно решила компенсировать ему ту давнюю неудачу: на сей раз, не побеги Евгений к киоску — упустил бы Светлану Николаевну, как пить дать! Длинный пестрый троллейбус как раз поравнялся с подъездом, когда она выскочила оттуда и помчалась к остановке. Если бы он оставался в машине, троллейбус перекрыл бы ему обзор и он тщетно просидел бы в машине до вечера, даже не подозревая, что объект слежки ускользнул.

Опешив от той стремительности, с которой женщина мчалась наперегонки с троллейбусом, Евгений остановился. И только когда она отъехала, рванул, что было сил, к машине, враз позабыв о голоде.

Если Киреева пыталась скрыться от него, обнаружив слежку (что можно было допустить только теоретически), то она была просто идиоткой: объект в таком пальто для преследователя — что маяк для корабля, можно идти за ним на дистанции в двести метров и не потерять ни в какой толпе. Тем более копна волос с рыжиной, да при ее-то росте!..

«Значит, ей кто-то позвонил… что-то случилось… Странно, что она не поехала на машине… Впрочем, если учесть бурную ночь, ничего странного…»

Киреева вышла из троллейбуса у метро. Это обрадовало Евгения, еще накануне присмотревшего возможность подобного маршрута, место законной парковки было подготовлено, и на то, чтобы поставить машину, потребовалось не больше одной минуты. Быстро сбежав по эскалатору, он успел засечь, как она вошла в электричку, и вскочил в соседний вагон.

Дальше начались загадочные маневры. Светлана вышла на «Тимирязевской», не спеша перешла по подземному переходу Дмитровское шоссе и направилась в сторону академического парка. Временами останавливаясь у витрин и киосков, она подолгу рассматривала товары, дважды заходила в магазины, но ничего там не купила и ни с кем не встречалась. Не было похоже, что она что-то ищет — не за покупкой же, в самом деле, выбежала из дома сломя голову? Даже если подруга оповестила ее по телефону о том, что в Дубках выбросили дешевое французское белье или дорогие якутские алмазы. Либо она путала следы (и делала это так умело, что ей мог бы позавидовать любой профессионал из ЦРУ, работавший на ФБР по заданию ФСБ), либо коротала время, оставшееся до встречи с тем, кто не дал ей выспаться. Побродив минут сорок по парку, она дошла по Соломенной Сторожке до кинотеатра «Эстафета» и направилась в кассовый зал.