Встречи в затерянном мире - Бертрам Чандлер

Наконец мы добрались до внутренней стены — мрачного сооружения из грубого камня, в который были вбиты тяжелые, обитые железом ворота. Массивные створы, качаясь и скрипя, отворились, открывая нашим взглядам внутренний двор, ярко освещенный дюжиной настоящих газовых рожков, и стражу, которая стояла там с оружием наготове. Я ожидал увидеть шпаги, луки и копья, но у этих люди было огнестрельное оружие — старинные винтовки. Это было весьма устрашающее зрелище.

Барон Блиг спешился, бросил поводья коня одному из своих людей. Не глядя на Алана и меня, он подошел к Веронике и поднял ее с седла. Он уделил этому чуть больше времени, чем необходимо, причем его чумазая лапища игриво скользнула по ее бедру. Я покосился на Алана, но его лицо не выражало никаких эмоций. Он выбрался из седла и, пошатываясь, побрел по вымощенному булыжником двору.

Барон с заметной неохотой отпустил Веронику.

— Приехали, шкипер, — рявкнул он. — Смотри, может быть, там у вас правила гостеприимства давно забыты, а мы уважаем старинный обычай. А теперь идем со мной — вы все. Пропустим по кружечке-другой.

Мы последовали за ним наверх, по бесконечным переходам. В башне было холодно, повсюду гуляли сквозняки, а лестницы, по которым мы шли, не подметали с тех самых пор, как замок был построен. Кучи пыли лежали в углах, с балок спускались грязные нити — видимо, остатки паутины или чего-то подобного.

Потом, по спиральной лестнице, мы поднялись в комнату — помещение в форме усеченного круга. В огромном открытом камине напротив единственной прямой стены уныло тлели обугленные головешки, над ними клубились завитки едкого дыма. Помещение было освещено газовыми рожками — копоти от них было ненамного меньше, чем от факелов. Еще там находился грубо сработанный стол и скамейка, а во главе стола возвышалось кресло. Сквозь узкие окна, из которых открывался вид на город, можно было разглядеть огни нашего корабля.

Блиг расстегнул пряжки на своем панцире. Доспехи с грохотом упали на каменный пол, и он отпихнул их ногой. В металлической скорлупе он казался могучим и представительным; теперь он неожиданно ссутулился, объемистое пузо нависло над роскошным поясом. Барон рухнул в свое кресло, что-то проворчал, дотянулся до изодранной веревки, которая свисала с потолка, и несколько раз дернул за нее. Где-то в глубине башни слабо звякнул колокольчик. Блиг еще дважды дергал веревку. Наконец в комнату, подволакивая ноги, вошла женщина. Кажется, она была не очень старой. На ее лице, недовольно нахмуренном, почти не было морщин, но выглядела она просто ужасно. Грязное платье — видимо, единственное, какое у нее была — полностью скрывало очертания фигуры. Волосы походили на паклю и, казалось, никогда не знали ни щетки, ни гребня. Она зевнула, отвернувшись от нас, особенно от Вероники, но я заметил обломанные пенышки зубов у нее во рту. Затем она удостоила вниманием своего хозяина.

— Ну што вам, г-сподин?

— Еду — если эта ленивая сука кухарка ее уже приготовила. Пшла.

— Иду, — отозвалась она и неуклюже поплелась прочь.

— Вот и славно, — сказал барон, обращаясь к нам. — Потешите брюхо настоящей едой. Небось, надоела жратва из банок?

Некоторое время спустя «настоящая еда» появилась. Ее принесли две женщины — та, что приходила, и другая, постарше и еще более чумазая. Это было мясо, покрытое застывшим жиром, на огромном серебряном блюде, видимо, сто лет не чищенном. Нам подали тарелки и стаканы, побитые и грязные. На своей тарелке я заметил монограмму «МТК» — Межзвездный Транспортный Комитет — а на засаленном хрустальном кубке (когда-то прозрачном), в который мне налили эль — гравировку в виде короны и ракеты, эмблемы Королевской Почты Уэйверли.

— Налетайте! — рявкнул наш любезный хозяин и первый последовал собственному призыву.

Я хлебнул эля. Помнится, как-то мне довелось проводить отпуск на Земле, в Новой Зеландии. Тогда я пришел к выводу, что худшее пиво в Галактике варят в Энзеддере — его вдобавок и подают теплым. Теперь я был готов признать, что был неправ. Жаркое тоже напомнило мне Новую Зеландию — а именно мясо буревестника, которое почему-то считается деликатесом. Мне хватило одного раза. Нет… Скорее это кушанье напоминало копченую ногу старой овцы, судя по запаху — протухшую. Мясо имело ту же температуру, что и пиво, а тарелка, на которую гостеприимный барон положил мне ломоть этого яства, была холодной, как камень.

Впрочем, Блига это мало волновало.

— Почаще бы вас таким кормили, — объявил он, душевно рыгнув. — Теперь настоящих мужчин в Космос не посылают.

— А настоящих женщин? — спросила Вероника, глядя на Алана.

— Ты — самая настоящая женщина, крошка, — осклабился барон.

— Нам кажется, — тактично заметил Алан, — ваше угощение — слишком большая роскошь.

— Да, надо привыкнуть, — согласился барон.

— Несомненно, — согласился Алан.

Барон подозрительно поглядел на него из-под тяжелых бровей.

— Не задирайся, Шкипер. Папаша частенько говаривал: «Никогда не любил старших корабельных офицеров. Все они — надутые чванные индюки». И будь я проклят, если старый ублюдок был неправ. Если вам не по душе угощение — может, сразу перейдем к делу?

— Как Вам будет угодно, — ответил Алан.

— Мэйбл! — заорал Блиг. — Тащи сюда ящик старого Барта!

— Он тяжелый! — запротестовала женщина.

— Знаю, черт тебя задери, что тяжелый. Скажи этой ленивой суке, пусть поможет… Да хоть вдесятером тащите!

— Достало кувыркаться в этой башне с непотребными шлюхами, — посетовал он и добавил, обращаясь к Веронике: — Мне нужна настоящая баронесса.

Она ничего не ответила и опустила глаза, словно разглядывала почти нетронутый кусок мяса на своей тарелке.

— Джордж, — сказал Алан, — доставай декларацию, и пусть Барон посмотрит, чем мы богаты.

— Не суетись, казначей, — осадил меня Блиг.

Четыре женщины внесли большой сундук. «Каменная древесина, — подумал я. — Должно быть, тяжеленный». Они с грохотом опустили его на пол.

— Осторожно, вы, глупые коровы! — возмутился барон.

Одна из женщин помогла Блигу встать со стула, другая неумело возилась с защелкой крышки, но распахнула сундук, как только ее господин приблизился.

Толстая лапа Блига нырнула в недра сундука, а потом появилась, сжимая кипу листочков — тонких, почти полупрозрачных, кристально-чистых, на которых мерцали маленькие точечки света — астрономические символы.

— Карты, шкипер! Отсюда до любой гребаной дыры в Галактике! Чем будешь платить?

— Можете посмотреть в декларации… — начал Алан.

— К дьяволу твою декларацию! Можешь дать оружие?

— Нет.

— Тогда что у тебя есть? Всякое тряпье, шелк, атлас, которые здесь некому носить? — он ткнул пальцем в сторону женщин. — Думаешь, я буду тратить тряпье или приличную одежду на этих грязных баб?

— Тогда что Вам нужно, Барон?

Он прищурился.

— Такую штучку, на которую стоит надевать шелка и атлас, — а потом их снимать.

— Исключено, — выдохнул Алан. И повторил в полный голос:

— Исключено!

— Ты так считаешь? — прошептала Вероника. — Я счастлива, я просто счастлива! Это потому, что ты считаешь меня женщиной, а не… — она не договорила. — А ты будешь относиться ко мне, как… к Веронике?

— Даже не проси, — отрезал Алан.

— Но если эти старые карты такие ценные, — не отступала Вероника, — если с их помощью вы найдете дорогу домой — почему ты не отдаешь меня?

— Ты меня знаешь, — пробормотал он. — Ты знаешь, как все получилось. Ты знаешь, что я тебе жизнью обязан. Но пойми меня правильно.

— Тогда какая разница, где мне жить? — спросила она, — здесь или на твоей планете? Я не стала бы этого делать, — добавила она уже мягче, — если бы это было… для того, о чем я говорила вначале. Но я сделаю это. И не пытайся мне мешать!

— Вероника!

Она отвернулась от него и произнесла:

— Барон Блиг, отдайте капитану Кемпу карты. Если это те карты, что ему нужны, у Вас будет баронесса.

— Алан, — взмолился я, — не позволяй ей. Ты должен…

— Не лезь, Джордж.

— Карты, Барон, — сказала Вероника.

Женщины посмотрели на нее с тупой ненавистью.

Мы медленно ехали обратно, к нашему кораблю — мы с Аланом и двое молодцов, которых Блиг выделил нам в качестве эскорта. Драгоценные карты лежали в мешке, который висел у Алана на луке седла. Эскорт держался от нас на почтительном расстоянии, так что можно было разговаривать без помех.

— Ты не должен был этого делать, — сказал я. — Ни при каких обстоятельствах.

— Это сделала она.

— Старо как мир. Наверно, Адам говорил то же самое.

— Это сделала она, — повторил Алан.

— Ты — капитан и владелец судна. Она служила под твоим началом, или я не прав? Ты не должен был позволять ей так поступать. И в любом случае, остальные тоже найдут, что сказать по этому поводу.