Возвращение Прославленных (СИ) - Цы Си

Тафари, наконец, высвободил руку, выхватил меч из-под плеча и рубанул им по шкатулке, расколов её. Дух взвился вверх, развалившись на куски, и растворился в воздухе. Стало абсолютно темно. Итиро вытащил Огненную палочку и зажёг ею часть стены, которая засветилась. Остальные помогали друг другу встать, отряхивались, осматривали раны.

Друзья выбрались из мавзолея, и присели на его ступеньках. От пережитого Мэд трясло. Стурла достал из своего мешка кусок вяленого мяса и протянул девушке. Она механически взяла его и стала жевать.

— Кто такой, этот Сэр Хьюго Вендиго Хармус? — спросила Мэд.

В её глазах был ужас.

— Я не знаю. Никогда не слышал этого имени, — задумался Тафари, — он точно визидар. Я это чувствую. Но кто он, и почему так обижен?

— Но он сказал, что он сильнее всех визидаров, — со страхом произнесла Мэдлин.

— Мой жизненный опыт подсказывает, что нельзя верить тем, кто называет себя богами. Обычно в их словах нет ни слова правды, — возразил Стурла, по-отечески погладив руку Мэд.

— И потом, это была всего лишь его тень. Может, он сам давно умер и обрёл покой, если можно его обрести, погубив столько душ? — заметил Тафари, — ты понимаешь, что Ужасная битва была четыреста лет назад?

Мэд его аргумент убедил, она, наконец, выдохнула и слабо улыбнулась.

Итиро произнёс заклинание, взмахнув Огненной палочкой, и разжёг костёр.

— А вот интересно, — вдруг сказал Тафари, — если твоей палкой поджечь мой ауксил — крыло летучей мыши, оно загорится?

— Ну и мысли у тебя, Тафари, — удивившись, пожал плечами Итиро, — зачем же одной хорошей вещью портить другую хорошую вещь?

Тафари же снял с себя крыло, положил его на ступень и сказал:

— А ты попробуй. Мне не даёт покоя одна мысль!

— Тебе не страшно, что я его уничтожу? — спросил Итиро.

— Попробуй, — настойчиво повторил Тафари.

Итиро взмахнул палочкой и произнёс: «Адолебит!»

Из палки вырвался голубой свет и окружил крыло. Они слились, обвязанные лучами, которые, переливаясь, клубились, напоминая кипящий шар. Потом процесс прекратился. Крыло так и осталось лежать, безо всяких изменений. Но когда Тафари его поднял, то под ним обнаружился красивый гладкий вытянутый медальон с чёрным, гранёным, похожим на мышиное крыло, кристаллом внутри.

Тафари поднял его и протянул Мэд. Она взяла его в руки и с удивлением подняла голову. Над ними летели две птицы, и она поняла, что они обсуждали свой путь.

Стурла присвистнул и сказал что-то на норвежском. Но она тоже его поняла. Он сказал: «Чудесами полон мир».

— Кажется, я понимаю языки людей и животных, — растерянно сказала Мэдлин.

— Я так и думал. Знаете, что не давало мне покоя? Мы же из родов Прославленных мастеров, значит должны мастерить. Ауксилы — это всего лишь помощники, а вот толы — инструменты. С помощью толов из ауксилов можно создавать новые предметы.

— Какие-то странные у нас толы, — высказался Стурла. — Вот если бы я их создавал, то придумал бы что-нибудь поинтереснее.

— Какие есть, — присел рядом с ним Тафари, — хорошо, что хоть такие остались. В Ужасной битве они должны были быть уничтожены все.

— Давайте попробуем ещё! — сказал Стурла.

Он вытащил из рукава свой тол — браслет и обратился к Мэд:

— Сними-ка свою сумку и положи вот сюда, — указал он ей на ступеньку.

Мэд сделала, как он велел. Стурла сосредоточенно взмахнул рукой, сказал: «Аурум!» и положил руку с браслетом на сумку. Они засветились так же, как и до этого крыло с Огненной палочкой. Когда всё погасло, под сумкой обнаружился кожаный кошелёк. Стурла открыл его — там была золотая монета. И сколько бы он ни доставал их, монеты в этом кошельке не заканчивалось.

Потом на сумку Мэд направил Огненную палочку Итиро. Из их слияния получилась вонючая шкурка. Она была горячей и дымилась. Её даже рукой нельзя было взять. Итиро разочарованно подхватил её палкой и откинул в сторону.

— Глупый получился ауксил, — вздохнул Итиро.

— Но мы сделали вывод, что не все ауксилы хороши. Могут получиться и такие, — похлопал его по плечу Тафари.

Из браслета Стурла и палочка Итиро получился маленький горячий золотой слиток-лепёшка. Можно сказать, это тоже был несколько бесполезный ауксил, потому что доставать золотые монеты из кошелька было гораздо проще.

А браслет, скрещенный с крылом Тафари, не дал ничего.

— Как так? — удивился Стурла, уставившись на пустое место.

— А вот нам второй урок — не всегда вообще что-то может получиться, — сказал Тафари.

— Мы ещё не пробовали что-нибудь сделать с фонариком Тафари, — вспомнил Итиро.

Осветив фонарём браслет Стурла они ничего не получили, как и из сумки Мэд. Точно так же, произошло с мышиным крылом — ничего не случилось. Но толы тоже перестали работать. Они просто больше не реагировали на заклинания.

— Видимо, им нужно время отдохнуть и зарядиться, — предположил Стурла.

— Будем надеяться, что мы их не испортили, — вздохнул Тафари.

В суматохе все забыли о толе Мэдлин. О песочных часах вспомнила она сама. Вытащила и показала их визидарам. Они с удивлением рассматривали часы.

— А почему этот сэр-Как-его-там-Хьюго не забрал тол Мэдлин? — задал мучивший его вопрос Итиро.

— Не знаю, — задумался Тафари, — возможно, просто не смог?

Стурла же встал и несколько раздражённо добавил:

— Да к чему это знать? Гораздо важнее думать, куда нам идти дальше.

И все повернулись к Мэд.

— Э-э-э, — подбирал слова Итиро, не зная, как начать. — Мэдлин, конечно, эта тайна тебе могла быть неизвестной, но всё же… Может, ты вспомнишь какой-нибудь таинственный адрес? Или страну, которая чаще других возникала в рассказах твоих предков?

Девушка непонимающе на него уставилась.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Мэд, понимаешь. Твоя семья должна была хранить секрет о следующем ремесленнике, — разъяснил Тафари, — ты не знаешь, где он живёт?

— Знаю, конечно, — спокойно кивнула девушка.

— И где? — хором спросили её визидарцы.

А Стурла так аж подпрыгнул в нетерпении.

— Нам надо попасть на ферму Холлов, — ответила Мэд.

— Где она? В какой стране? — быстро спросил Стурла.

— В пяти милях от нашего города, — махнула рукой Мэд.

— Так близко? Ты уверена, что это визидары? — удивился Итиро.

— Да. Мама с ними часто общалась. На ферме сейчас живут хромоногий Джон Холл и его дочь Бёрнис. Мы с ней одногодки.

— У вас ведь в городке, наверняка только одна школа. Значит, вы учились с ней вместе? — предположил Стурла.

— Конечно же, нет! — с вызовом сказала Мэд. — Я не знаю, где она…училась…Мы общались с Бёрн раза два от силы за всю жизнь. Когда приезжали к ним на ферму покупать овощи. Мать хотела, чтобы мы с ней дружили, но…

Мэд пожала плечами.

— А почему? — спросил Итиро, — вы же обе из рода визидаров.

— Ты сейчас говоришь, как моя мать, — сказала Мэдлин. — На это много причин. Ну, во-первых, у нас нет общих интересов, а, во-вторых… — она, замявшись, кинула взгляд на Тафари, — они темнокожие.

— Ты плохо относишься к темнокожим? — спросил Тафари, — но ведь ты сама не совсем обычная — слишком белая для людей.

У Мэд порозовели щёки.

— Нет, но некоторые говорят, что это… что они не такие… Я никогда не обижала людей с тёмным цветом кожи, не то что другие! Наши мальчишки даже пару раз кидались в Бёрнис камнями… — ответила она, — а я — нет… просто держалась подальше.

— Мэд, видеть, как нападают другие, и молчать, значит бить вместе с ними, — сказал Тафари.

Мэд покраснела ещё больше и опустила голову.

Волчица и тряпичная кукла

Уже через два часа отряд визидаров входил в ворота фермы, которую окружали бесконечные поля молодой кукурузы и пшеницы.

Издалека они видели, что хромой темнокожий мужчина, видимо, хозяин, заметив их на дороге, сначала выскочил из дома с ружьём, потом, когда визидары подошли ближе, он разглядел их получше, кинул оружие и в волнении побежал навстречу, что-то крича. Двигаться ему было тяжело — его штаны были закатаны, и бросалось в глаза, что одной ноги до колена у него не было. Вместо неё торчалдеревянный протез.