Отчаянная девчонка - Екатерина Вильмонт

– Да вы проходите пока на кухню, – радушно приглашал Михал Михалыч. – Что случилось?

– Мы знаем, где камешки!

– И где же? – воскликнул появившийся в дверях Котя.

– В твоей квартире!

– Что?

– Да, в твоей квартире. Там их искать не будут, ты числишься пропавшим, а в случае чего это доказательство, что их украл ты!

– Но как вы узнали?

– Аська догадалась…

– Ну, милые, это чепуха! – пожал плечами Котя.

– А сегодня ночью мы разговор услыхали, и этот Тихоныч сказал, что они там! – поспешила доложить Мотька. – Но Аська еще раньше придумала, чтобы Кирилл предложил им спрятать там камешки.

– Ну и дела! Я сейчас же туда еду! – закричал Котя.

– Нет! Туда нельзя ехать! В окне напротив дежурит снайпер! В квартире может быть сигнализация. Тебя там ждут, значит, тебе нельзя там появляться.

– А у меня, кстати, ведь нет ключей! Они вытащили их, когда схватили меня!

– А вторых ключей нет?

– Есть! У соседей есть мои ключи.

– Так, братва! Надо разработать план! – заявил Михал Михалыч. – Тут с бухты-барахты нельзя действовать, а то таких дров наломаем. Ну-ка, девочки, звоните Косте и Митяю, пусть быстренько к нам подваливают, четыре головы хорошо, а шесть лучше!

Глава XVII

ОПЕРАЦИЯ «БЛИЗНЕЦ»

Через час Костя и Митя присоединились к нам, и мы быстро ввели их в курс дела. У Кости загорелись глаза.

– Вот это настоящая задача! Если мы с ней справимся, тогда нам все по плечу будет. Снайпер, сигнализация, драгоценные камни! Кайф!

Митя снисходительно улыбнулся.

– Не говори гоп!

Над разработкой операции «Близнец» мы бились два часа, спорили до хрипоты, но в конце концов пришли к общему мнению. Сложнее всего было договориться о том, каким образом должен проникнуть в свой подъезд Котя, чтобы остаться незамеченным. Мы не исключали, что за подъездом ведется наружное наблюдение. Самым простым выходом из этого положения мне показалось уже привычное переодевание.

– Оденешься женщиной! – заявила я.

– Ничего себе женщина – метр восемьдесят пять росту! – сказал Костя.

– А что, таких не бывает? До фига и больше! – воскликнула Мотька, она обожала всякие переодевания. – Вообще-то, кроме Коськи, Митяя и Михал Михалыча, нам всем стоит переодеться. Мы с Аськой в Котином подъезде тоже можем привлечь внимание. Вдруг здесь дежурит кто-то, кто видел нас на даче!

– Умница, Мотя! – сказал Михал Михалыч. – Только во что вы тут рядиться будете?

– Поехали сейчас к нам! – предложила я. – У нас и парики, и грим есть, семья-то актерская.

– Правильно! – пришел в восторг Михал Михалыч.

– Слушайте! – рассердился Котя. – Это вам не игрушки, а серьезное дело!

– Как призывает нас фирма «Мулинекс», «учитесь жить играючи»! – поддержал меня Митя. – Это только кажется игрой, а на самом деле – бесценный опыт конспирации.

Котя только рукой махнул.

– Делайте что хотите!

Я села рядом с Михал Михалычем – у него на работе прорвало трубу, и он уже второй день торчал дома, – а Котя, Костя и Митя устроились на заднем сиденье, посадив на колени Мотьку и заставляя ее пригибаться всякий раз, как мы приближались к постовому. Вскоре мы уже подъехали к нашему дому. К счастью, старушек на лавочке еще не было и на нас никто не обратил внимания. Дома я полезла в кладовку и начала рыться в ящиках с театральным барахлом. Вдруг мне попалась черная сутана, дед когда-то пел в ней дона Базилио. Правда, насколько я помнила, к ней полагалась какая-то шляпа.

– Вот! Примерь! – пристала я к Коте. – Он пожал плечами и накинул сутану.

– Ой, умереть! – завопила Мотька. – Какой красивый патер! Прямо из «Поющих в терновнике»! Помнишь, Аська, как его звали, Ральф?

– Точно не помню, но, правда, похож.

– Что вы такое плетете? – вмешался Михал Михалыч. – Хотели же его женщиной нарядить!

– У нас на такую высокую женщину ничего нет, а священник тоже сгодится, – сказала я.

– Нет, такой священник только привлечет внимание! – заметил Митя. – Все-таки католические священники у нас по подъездам не часто шастают.

Короче говоря, через полчаса Котю узнать было невозможно – тонкий, с горбинкой, нос из гуммозы, рыжий парик, кудри стянуты в хвостик на затылке, темные очки, тети-Липино розовое платье-рубашка болтается поверх джинсов. Наряд довершала пестрая жилетка.

Котя был в ужасе.

– Соседи меня не узнают!

– Узнают – скажешь, что хотел их разыграть, – успокоила его Матильда. – Постой, на голову надо еще косыночку!

Михал Михалыч помирал со смеху, Костя и Митя усмехались, давно ли они сами рядились. Мотька, как всегда, изображала мальчишку, а я, вспомнив тель-авивские приключения, оделась монашкой – мамина черная юбка, черная блузка и черный платочек.

Котя жил в переулке, где по обеим сторонам стояли старые доходные дома.

– Какой этаж? – спросил Митя.

– Третий. Михал Михалыч, вон за тем магазинчиком арка, заезжайте туда, – командовал Котя, – и к подъезду.

Первой выскочила из машины я, затем Матильда, за нею Котя. Он быстро шмыгнул в подъезд, и, как было задумано, Михал Михалыч крикнул ему вслед:

– Слава, постой! Какая квартира?

– Шестнадцатая! – сдавленным голосом отвечал Котя.

Это был отвлекающий маневр. И вот мы уже в подъезде. Поднимаемся по лестнице, лифта в доме нет. Останавливаемся на площадке между вторым и третьим этажами. Тут уже действуем молча, как было заранее условлено. Костя и Митя взбегают на третий этаж – убедиться, что там никого нет, – и делают нам знак: все в порядке. Тогда Котя поднимается на свой этаж и звонит в квартиру 13. Сердце бьется где-то в горле. Наконец ему открывают.

– Вам кого? Котька, это ты?

И дверь быстро захлопывается.

Через пять минут Котя возвращается с ключами.

– Узнали тебя? – шепотом спрашивает Мотька.

– Узнали, но не сразу! – шепчет он.– Пошли.

– Подождите, – говорит Костя и подходит к двери Котиной квартиры. – На всякий случай отключим электричество! Где у тебя щит?

– Я сам! – шепчет Котя и взбегает выше. Через минуту свет на площадке гаснет. Котя быстро открывает ключом дверь, и мы вбегаем в квартиру – я, Мотька и Котя. Мальчишки с Михал Михалычем, вооруженным деревянным пистолетом, дежурят на площадках и внизу.

Как только дверь за нами закрылась, Котя командует:

– Ложись!

Мы плюхаемся на пол и расползаемся по комнатам. Я в одну, Мотька в другую, а Котя на кухню. Вползаю в комнату и замираю. Начинаю осмотр комнаты по заранее намеченному плану. Платяной шкаф, письменный стол… Лежа на пузе, это очень неудобно. Поднимаюсь на коленки, вот так удобнее, и наверняка из окна напротив меня не видно. Сигнализация в двери если и была, то не сработала, не зря все-таки отключили электричество, если, конечно, она связана с электричеством, рассуждаю я про себя, чтобы не бояться. А вообще-то мне ужасно страшно. Вдруг в комнату вползает Мотька.

– Аська, порядок! Он нашел камни, они в «дипломате»! Ползем на выход!

Котя уже стоял на площадке и корчился от хохота, видя, как мы с Матильдой выползаем из квартиры! Хорошо ему смеяться!

Так, основная часть операции завершена. Митя делает нам знак, что все спокойно и можно спускаться.

Уже через минуту мы садимся в «Жигули» Кошелева, и он выруливает в арку. Вся операция заняла ровно двадцать минут. Круто! Выехав из переулка, мы начинаем хохотать как сумасшедшие.

– Видели бы вы, как мы по квартире ползали! – рыдает Котя. – Умирать буду, не забуду!

– Ладно, кончай веселье, – командует Михал Михалыч. – Куда едем?

– В Измайлово!

– А что в Измайлове? – спрашивает Кошелев.

– Там наша фирма.

Мы въезжаем на Измайловский бульвар.

– Сейчас прямо, потом направо и во двор.

Очень шикарно отделанная дверь без вывески. Котя выбегает из машины и звонит у двери. Его впускают. Вот теперь можно перевести дух. Котя наверняка пробудет там достаточно долго.

– Эх, девчонки, как же я рад, что познакомился с вами! Теперь у меня такая интересная жизнь стала, я с вами все время в каких-то операциях участвую, вот жалко только – никому рассказать не могу! Жена плешь проест, а перед друзьями и сослуживцами стыдно! Скажут: старый осел!

– А уж как мы рады, что вы с нами, Михал Михалыч! – прочувствованно восклицает Мотька. – Куда бы мы без вашей машины, а? Где бы мы сейчас были?

Костя с Митей о чем-то шепчутся.

– Парни, вы чего? – интересуется Михал Михалыч.

– Если вы не против, нам надо идти, – говорит Митя, – мы же не знали, что сегодня вам понадобимся. А сейчас вроде бы уже и без нас можно обойтись.

– Идите, ребята, идите, на сегодня, думаю, вы свободны! – отпускает их Михал Михалыч.

Мы договариваемся вечером созвониться и прощаемся.

– Ну и что теперь будет? – спрашивает Михал Михалыч. – Насколько я понимаю, это еще полдела.

– Да. Теперь надо разоблачить эту компашку – Федора Тихоновича, Генку… Но как? – говорю я.