Отчаянная девчонка - Екатерина Вильмонт

Обратно мы уже едва плелись.

– Доигрались! – зловеще проговорила Мотька. – Как теперь его матери в глаза смотреть?

– Но мы же его не заставляли! Он сам к нам лез! – пыталась я оправдаться хотя бы в собственных глазах.

– Шерлокини! Конечно, у парня мозга за мозгу зашла от уоки-токи и всяких детективных историй. Чудо, что мы сами еще целы! – ворчала Матильда.

– Ой, да заткнись ты, Мотька!

– Заткнуться я, конечно, могу, но…

– Слушай, чем брюзжать, пойдем-ка лучше на кукушкинскую дачу наведаемся, вдруг следы какие обнаружим или…

– Правильно, хоть делом займемся! – одобрила мою идею Мотька, и мы побежали туда.

Чтобы не рисковать, мы сразу зашли со стороны поля, пробрались на участок и замерли в кустах, прислушиваясь. На даче явно кто-то есть. Скорее всего Генка. Мы потихоньку перебрались в кусты, росшие вокруг дома. Да, на террасе сидел лысоватый Генка и дул пиво из банки. Вдруг раздался истошный лай, так лают только глупые маленькие собачки. От калитки к дому в сопровождении абрикосового пуделька направлялся грузный рыжий мужчина с бородавками на лице. Наверняка Федор Тихонович. К счастью, пудель не обратил на нас ни малейшего внимания. Да, будь здесь настоящая собака, от нас бы уже клочья летели!

Генка вскочил навстречу боссу.

– Федору Тихонычу привет и почтение!

– Здравствуй, Генаша! Как дела? Как Тузик?

– Гад! Предательская душа!

– Да ладно тебе! Скажи лучше, что ты с ним сделал?

– Ничего я с ним не делал, он пьяный вдребодан, отсыпается!

– Слушай, Гусь задерживается, что будем делать, как думаешь?

– Сами обойдемся, есть одна задумка. Курьер когда будет?

– Послезавтра уже. С диппаспортом поедет! А там Надюшка его примет. И в банк! В швейцарский! Так что ты задумал?

– Понимаешь, зачем нам лишние люди? Гусю еще платить надо, а я тебе задаром, по старой дружбе, его так сделаю, что если на кого и падут подозрения, то либо на него самого, либо на братишку!

– Это как же?

Мы с Мотькой замерли от ужаса. Только бы ничего не помешало им докончить разговор!

– Да чего проще, поедем мы с ним на квартиру братца за товаром, я уж его уломаю, скажу: напоследок сделай доброе дело или иначе как-нибудь – словом, приведу его туда и предложу по рюмашке коньячку хорошего дернуть и сыпану ему в коньяк добрую дозу клофелинчику. Он сразу отрубится, а там, глядишь, и копыта отбросит, сердешный. Помощи-то никто ему в запертой квартире не окажет, телефончик оборву, до двери не доползет, но замок на всякий случай сломаю, словом, картина будет ясная – Константин Лаврухин дуба дал с перепою или же девицы какие-нибудь споили его и обчистили. Заодно кое-что для виду прихватим, хатенка-то у него не бедная. А мы – чище не придумаешь!

– Молодец, Генаша, кардинально мыслишь! В следующий раз за бугор поеду, тебя возьму. Надо и тебе поглядеть, как там люди живут.

– Да мне с бабками и тут не кисло! Тем более рожу мою через границу не больно провезешь.

– А что у вас вчера-то вышло?

– С Тузиком?

– Ну да, я толком-то ничего не знаю!

– Он тут третьего дня, видишь ли, к Потоцкому ходил, и тот его вроде бы слушал, ну, как он поет.

– А и в самом деле хорошо поет, собачий сын! Голос – хоть в Большой театр.

– И этот артист то же самое ему сказал, а Кирка-то с горя и запил. А может, с радости.

– Погоди, какое ж горе, если Потоцкий его одобрил? Радоваться надо! Слушай, Генаш, а что если нам его в консерваторию отдать?

– Зачем?

– Недальновидно мыслишь! Вообрази, станет он знаменитым певцом, из него курьер классный получится! Что хочешь провезет! Он же красавчик, из него может толк получиться! – мечтательно проговорил Федор Тихонович.

– Нет, друг ситный, нельзя!

– Почему?

– Слаб парень! Заложит он нас как пить дать!

– А если его в Италию послать учиться? Все в наших силах! Годика два поучится, стипендию хорошую ему платить станем, а долги-то отдавать надо ведь рано или поздно? Вот и послужит нам! Об этом подумать стоит!

– Долго-то не думай, Федор Тихоныч, а то послезавтра случай уж больно удобный!

– Хорошо, обещаю подумать, но, согласись, кадры ковать ведь тоже требуется?

– Хозяин – барин, а мое мнение ты знаешь! Смотри, как бы беды не вышло!

В этот момент абрикосовый идиот-пудель выскочил с террасы и с диким лаем погнался за прохожей кошкой. Федор Тихоныч вскочил и бросился ловить пуделя, а мы под шумок перебежали за дом и там уже выбрались в поле. Мы были все мокрые от напряжения.

– Давай на речку, прохладиться надо и помозговать! – предложила Мотька.

Мы искупались, не доходя до пляжа, и сели под кустом на травке.

– Ни фига себе! – проговорила Мотька. – Они там сейчас судьбу Кирилла решают! Быть ему, понимаешь, или не быть! Вот в чем вопрос. Но, слава богу, мы там вовремя оказались. Вот только как его предупредить?

– Слушай, Моть, а про Валерку они и словом не обмолвились!

– Верно! Ведь если б они с ним что-то сделали, то уж обязательно бы в таком разговоре вспомнили о нем.

– Это уж точно! Давай сейчас к Уваровым заглянем!

– Погоди, а что нам с этим-то всем делать? Надо как-то Кирилла выручать, а то они, как увидят, что их груз тю-тю, со злости сразу его угрохают, без всякого клофелина.

– Тогда бежим домой и звоним Коте.

– А может, не Коте, а Николаю Николаевичу?

– Ага, и Кирилла сразу заметут в милицию! Они там в нюансах разбираться не станут, голос у него или не голос, и уж эти его дружки заклятые постараются его утопить. Он в лучшем случае в лагерной самодеятельности петь будет!

– «По тундре, по железной дороге, где мчит курьерский Воркута – Ленинград! – дурным голосом заорала Матильда, так что птицы недовольно вспорхнули с куста.

– Да ну тебя, Мотька, прекрати, не до шуток!

– Это у меня на нервной почве!

Мы побежали домой мимо уваровской дачи, и навстречу нам выскочил Валерка, целый и невредимый.

– Валерка! Живой! – закричали мы. – Куда ты запропастился?

– Никуда я не пропастился, я научный эксперимент проводил! Наблюдал за Пахомычем.

– Кто такой Пахомыч?

– Кот. Живет на станции, здоровенный серый котяра, неужели не знаете? Тут народ говорит, что он к подружке на соседнюю станцию на поезде ездит. Вот я и решил проверить. Просыпаюсь утром, выхожу в сад, гляжу – Пахомыч чапает. Вот я от скуки и решил за ним пойти! И что вы думаете? Привел он меня на платформу, сидит, ждет, проходит товарняк, Пахомыч и ухом не ведет, сидит себе. Потом электричка приближается, он насторожился, а как она остановилась, шасть в вагон, ну, я, конечно, за ним. И что вы думаете, правда, на следующей станции сходит и прямиком топает к одному дому, а там кошка его поджидает, драная вся. И чего он в ней нашел?

Мотька вдруг размахнулась и отвесила Валерке оплеуху. Тот отпрыгнул и схватился за щеку.

– Матрена, ты спятила? – заорал он.

– Моть, ты чего?

– Чего! Чего! Ничего! Мы тут, понимаешь, с ума сходим, думаем, что он геройски погиб, а он за котячьей жизнью, видите ли, наблюдает. Мать чуть не в обмороке… Где ты был столько времени, обалдуй? Тебя ж с утра ищут!

– Да у меня денег с собой не было, а там контролер на обратном пути, пришлось пешком добираться! Это, Ася, я тебе объясняю, а с этой, с этой… я даже говорить не желаю! Моду взяла – по морде бить!

Глава XIX

ОСОБАЯ ПРИМЕТА

Немного успокоившись, Валерка заявил:

– А я, между прочим, времени зря не терял. Проходил мимо отделения милиции и вот что нашел!

Он вытащил из кармана мятую грязную бумажку.

– Это что такое? – спросила я.

– На мусорной куче валялась возле отделения. Там рядом доска, где объявления о розыске вешают. На доске новые, свежие преступнички висят, а на куче этот валялся, и чем-то мне его рожа знакома показалась. Поглядите, не наш ли это дружок Гена, по-моему, похож!

Он разгладил бумажку получше, потер ладонью и протянул нам. Оттуда на нас глядел человек, на первый взгляд не имеющий ничего общего с Генашей. Но только на первый. И хотя на портрете у него не было лысины, но взгляд змеиных глазок был очень похож. В графе «особые приметы» говорилось – на левой ноге сзади под коленом большое родимое пятно. Интересно, очень интересно!

– А по-моему, это вовсе не он! – пожала плечами Мотька. – Просто кто-то отдаленно похожий. А наш Геночка живет себе свободно, ни от кого не прячется.

– Я бы все-таки проверил!

– А как? Что тут проверять? – усомнилась я.

– Ногу! Родимое пятно!

– Интересно, а как это можно у бандита ногу проверить?

– Ну вы же такие изобретательные шерлокини! Вот и придумайте, как с него штаны стащить!

– Еще чего! Тебе надо, ты и стаскивай! – проворчала Мотька, но по ее глазам я видела, что она уже мучается этой идеей.

– И проверю, можешь не сомневаться! – заявил Валерка.

– Еще один научный эксперимент! «Проблема лишения штанов представителя уголовного мира» – вот тебе сразу название для диссертации!