Ключ от Венеции - Френсис Дэрбридж

Но продолжим, мне предстоит рассказать вам о четвертом аспекте — истории с Шоном Рейнольдсом. Представьте себе мои чувства после того, как энергичные изыскания большой группы сыщиков из Скотланд-ярда не подтвердили ни одного из ваших показаний — они не обнаружили ни солдата по имени Шон Рейнольдс в Гамбурге, ни следов дорожного происшествия, ни вдовы в Дублине, ни фотографии или хотя бы бумажника среди вещей вашего брата. Мне это совсем не понравилось.

— Могу вас понять. Ну, а когда фотография в конце концов нашлась?

— Она лишь внесла ещё большую путаницу. Да, я принял ваше разъяснение, но то, как неожиданно фотография появилась в витрине, ключ к которой был только у вас и вашего секретаря… Думаю, можно понять, почему меня не покидали сомнения.

— У вас было достаточно оснований, чтобы уже десять раз меня арестовать.

— Верно, — улыбаясь, Гайд поднялся, выбил трубку и прошел к окну, — но, к счастью, я не слишком импульсивный человек, мистер Хольт.

Он повернулся, сделал несколько шагов по комнате и пояснил:

— Я предпочитаю действовать на основе фактов, а не предчувствий и подозрений. Например, на ложные выводы мог натолкнуть случай с ранением Вильсона. В него стреляли вскоре после того, как он покинул эту студию, а вы признали, что тоже вышли из помещения — подышать свежим воздухом. Не думаю, чтобы кто-нибудь предположил, что вы сели в машину, тайком медленно последовали за Вильсоном и стреляли в него у бара. Но вы легко могли воспользоваться уличным телефоном, чтобы организовать это покушение. Да и сунуть незаметно томик стихов в сумку Вильсона перед его уходом тоже не составило бы для вас труда.

— Эта мысль никогда не приходила мне в голову.

— Я уверен. Тем не менее такой вариант возможен. И опять же, мне не доставила большого удовольствия фраза Вильсона, когда он в бреду просил вас уничтожить фотографию.

Филипп тряхнул головой, смахивая на боксера, пытающегося не рухнуть после нокаутирующего удара.

— Удивляюсь, инспектор, почему вы не развесили мое фото в витринах с надписью «Враг общества номер 1». Вы оказались даже настолько великодушны, что не упомянули ещё некоторых фактов, таких, как тайный визит сюда Линдерхофа, покушение на миссис Кэртис возле кафе, где мы должны были с ней встретиться и, конечно же, убийство Квейла ножом с отпечатками моих пальцев.

Гайд загадочно улыбнулся.

— А потом пришла удивительная новость про фотографии с аккордеоном. Я действительно поразился, когда сержант Томпсон доложил мне, как ему удалось разыскать тех, кто изображен на фото, и они ему рассказали, как позировали Филиппу Хольту в его студии, в Вестминстере! У меня и в самом деле выдались беспокойные деньки, пока я не выяснил, что вы не могли сделать те фотографии, потому что…

— Потому что в феврале я был на Бермудах.

— Точно! — Инспектор прошел к креслу, в котором оставил свой портфель, и извлек конверт с нацарапанными на нем заметками. — Вы прибыли на Бермуды второго февраля и покинули их двадцать восьмого. Останавливались в отеле «Океанский пляж», в номере сто два.

Впервые за все утро черты Филиппа смягчились, и на его лице появилась довольная улыбка.

— Кажется, вам не удалось выяснить, что я ел на завтрак, инспектор.

— Если понадобится, мы и это сможем установить, — рассмеявшись, ответил Гайд. Конверт вновь отправился в портфель. — Так вот, мистер Хольт, я рассчитываю, что наша сегодняшняя беседа разрядила атмосферу, и в дальнейшем мы сможем быть абсолютно откровенными друг с другом.

— Да, конечно. В самом деле вы были очень откровенны.

— Полагаю, вы ответите мне тем же и расскажете, что вас привело вчера на танцы в Кэмден? Вы по-прежнему нас держите в неведении относительно ваших действий.

— Я… — Филипп смущенно закашлялся. — Предыдущей ночью у меня вышла небольшая стычка с человеком по имени Флетчер. Я застал его в своей квартире. Ну, а он метнул в меня нож… Мы сцепились, и он довольно скоро сбежал. Того, за чем явился, он не нашел, зато я нашел на полу его бумажник. В нем был билет на танцы, а на обратной стороне билета написаны имена Рекса Хольта, Энди Вильсона и Лютера Харриса. Рекс когда-то говорил, что собирается пойти на танцы. Вот я и подумал, что неплохо бы сходить туда самому, прихватив с собой мисс Сандерс, чтобы мое появление выглядело более естественным.

Брови инспектора взметнулись вверх двумя крутыми дугами…

— И вы ещё обвиняете меня, сэр, что я от вас что-то утаиваю! А не думаете вы, что следовало рассказать мне обо всем гораздо раньше?

Лукавая улыбка скользнула по лицу Филиппа.

— Но мы ведь только-только заключили договор о взаимном сотрудничестве, инспектор.

Гайд засопел, не желая соглашаться с оппонентом.

— Я мог бы напомнить вам об ответственности за сокрытие информации, мистер Хольт, но, надеюсь, вы уже поняли, в чем ваша ошибка. Полагаю, вы сообщите мне детали относительно мистера Флетчера и «небольшой стычки» между вами.

Уступая требованию инспектора, Филипп постарался ничего не упустить в своем рассказе. Гайд выслушал его в полном молчании, потом осмотрел извлеченную Филиппом из шкафа коробку с фотографиями и вонзившимся в неё ножом.

— Вам исключительно повезло, сэр. Я не припомню другого случая, когда вот такая коробочка спасла человеку жизнь. Вы касались рукоятки ножа?

Филипп отрицательно покачал головой.

— Там должны быть отпечатки его пальцев.

— Хорошо. Вам удалось разглядеть этого Флетчера?

— Да. Я его узнаю, если ещё раз увижу.

— Очень хорошо, — Гайд вынул записную книжку. — Опишите, пожалуйста, его внешность.

После того, как Филип закончил подробное описание своего незваного гостя, инспектор без особой надежды в голосе спросил:

— У вас случайно не сохранился тот самый билет на танцы?

— Почему же? Сохранился. Его надо было только показать, чтобы пройти внутрь, и все. Вот он, — и Филип протянул билет инспектору.

— Благодарю вас. Сам билет не представляет интереса, зато анализ почерка на его обратной стороне может дать любопытный результат. А вы пошли на танцы в предчувствии чего-то необычного?

— Пожалуй. Меня заинтересовало имя Лютера Харриса в сочетании с двумя другими.

— Он там был?

— Да, был. Практически он явился их организатором. И ещё спонсором одной молодой эстрадной певицы.

— Мы об этом знаем. Вы показали ему билет?

— Да, по-моему, он был потрясен, хотя не могу сказать, что мы много узнали. Я даже не уверен, что он знаком с этим типом по имени Флетчер, хотя у меня сложилось впечатление, что он встревожился.

— Могу себе представить, — сухо прокомментировал Гайд. — Вы говорите, что Флетчер и эта женщина из Брайтона, миссис Сэлдон, рылись в вашей квартире в поисках ключа. Они, должно быть, были очень раздосадованы, когда вы сказали, что отдали ключ полиции.

Филипп виновато кашлянул.

— К сожалению, они располагали самой точной информацией. У меня был дубликат ключа, и они об этом знали.

Хмурый взгляд Гайда явно выражал неодобрение.

— Любопытно, зачем вам понадобилось делать дубликат, мистер Хольт?

— Объясню. Столько людей пытались овладеть ключом, что я уверовал в его особое значение и потому решил, что дубликат может пригодиться. К тому же я до сих пор не убежден, что ключ не принадлежал Рексу.

— Могу рассеять ваши сомнения. Миссис Кэртис доказала, что это её ключ — она открывала и закрывала им дверь своей квартиры. Конечно, она могла зачем-то передать его вашему брату.

В замечании инспектора слышался мягкий, но ясный намек, который Филипп не мог пропустить мимо ушей.

— Насчет дам Рекс был парень не промах, — возразил он, — но, как мне кажется, миссис Кэртис была для него несколько старовата.

— Пожалуй, никак. Он нем, как могила, если не считать предостережений не совать нос в это дело.

— И что вы на это ответили?

— Что я намерен совать свой нос, пока не выясню, кто убил моего брата.

— Вот это слова, как говорит мой сын, не мальчика, а мужа, — прокомментировал Гайд с доброй улыбкой. — Очень рад их слышать. Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить, и я открыто это признаю. Однако помните, что за риск платят мне, а не вам. Если вам встретится на улице мистер Флетчер или миссис Сэлдон, перейдите быстренько на другую сторону и звоните мне. Я буду очень рад познакомиться с ними.

— Я буду помнить это, инспектор.

Мужчины пожали руки, и Гайд, спустившись по лестнице, покинул студию.

Как только парадная дверь закрылась, в конторе появилась Рут с раскрасневшимся напряженным лицом. Филипп поначалу не мог объяснить её вида, пока Рут не произнесла строгим голосом:

— Разрешите «всего лишь очень хорошему секретарю» напомнить вам, что на одиннадцать тридцать вы назначили съемки на вокзале Чаринг-Кросс.