Дневник гения - Сальвадор Дали

Сентябрь — месяц улыбок и корпускул Гала.

"Corpus hypercubicus" — октябрь. Сентябрь можно считать месяцем гипер-Галаты.

Работаю над верхней частью груди Христа. Почти не ем. Проглатываю лишь горсть риса. Будущим летом закажу себе для работы ослепительно белый костюм. Буду кристально чистым и не допущу даже едва уловимого запаха ног, смешивающегося с ароматом жасмина, заложенного за ухо.

2 сентября

Я совершенствуюсь. Открыл новые живописные приемы.

Днем мне не хотелось сталкиваться с одним незнакомым господином, но, выйдя из дома насладиться предвечерними сумерками, спустившимися на Порт Льигат, я обнаружил, что он все еще поджидает меня. Я заговорил с ним и узнал, что по профессии он — китолов. Тут же я попросил его прислать скелет позвоночника этого млекопитающего. Он с необычайной почтительностью обещал выполнить мою просьбу.

Моя способность обязательно извлекать из чего бы то ни было пользу для себя поистине безгранична. Менее часа понадобилось, чтобы просчитать шестьдесят два варианта использования скелета кита: балет, фильм, картины, философия, терапия, магический эффект, галлюцинаторный метод для устранения у лилипутов комплекса мании величия, законы морфологии, пропорции, выходящие за пределы человеческих измерений, новый способ мочиться, дышать. Все это только вокруг китового позвоночника. Затем я пытаюсь вызвать в памяти обоняния образ разлагающегося кита, на которого в детстве ходил смотреть в Пуэрто де Льянса[24], обнаружив, что этот воспроизведенный запах вводит меня в гипнотическое состояние, а возникший при этом образ напомнил о жертвоприношении Авраама. Этот образ был сероватого окраса, как если бы самая плоть тела кита была удалена.

Я заснул под звуки "Прекрасной Елены". Музыка и образ кита фонетически переплелись в моем подсознании.

3 сентября

Граф де Г., типично далиниевский протагонист, говорит: балы дают для тех, кого не приглашали. Хотя я получил несколько телеграмм с приглашениями на бал маркиза де Куэва, я остался в Порт Льигате; однако газеты, бдительные и педантичные, до сих пор комментируют мое пребывание в Биаррице. Самые удачные балы те, о которых говорят люди, там не присутствовавшие. Яичница без сковородки — бал без Дали. Это Дали

Вечером Гала пришла в восторг от моей картины. Я отправился спать, ощущая себя совершенно счастливым.

Счастливые картины нашей химерической реальной жизни. Милый сердцу сентябрь, прекрасные пейзажи окружают нас. Благодарю тебя, Гала Благодарю тебя — я стал настоящим художником.

Без тебя я не уверовал бы в свой дар Дай руку мне Я люблю тебя все сильнее.

4 сентября

Во время беседы с рыбаком, назвавшим свой возраст, мне вдруг представилось, что мне пятьдесят четыре года.[25] Весь обед эта мысль беспокоила меня. Я подумал про себя: может быть, стоит просчитать годы в обратном порядке? Я вспомнил, как после публикации "Тайной жизни" отец сказал, что я прибавил себе несколько лет. Так что вполне возможно, что мне не больше сорока восьми. Прибавленные годы — пятьдесят три, пятьдесят два, пятьдесят один, пятьдесят, сорок девять — очень выгодны для меня. Я начал писать — лучше прежнего — грудь в "Corpus hypercubicus". Я задумал использовать новый прием. Я хочу быть счастливым и сделать счастливой Гала, так что все у нас будет хорошо. Мы будем работать неистовее прежнего

Вот и все Прочь, седые волосы

Я — безумное орудие труда, без сковородки, без яичницы.

5 сентября

В будущем году я стану самым маститым и ловким художником в мире. Когда-то я считал, что можно писать очень жидкой полупрозрачной краской, но это неверно. Жидкая краска абсорбирует умбру, и все желтеет.

6 сентября

Каждое утро, пробуждаясь, я испытываю высочайшее счастье, как я впервые сегодня понял, счастье быть Сальвадором Дали и с нетерпением думаю, какое чудо совершит этот Сальвадор Дали ныне. Непонятно, как вообще живут другие люди, не будучи ни Гала, ни Дали.

7 сентября

Гиперсферическое воскресенье. Мы с Гала, Артуро, Хуан и Филипс отправились в Портоло. Высадились на острове Бланка[26]. Это самый чудесный день в этом году.

Галатея, нимфа Гала чистой бескрайней морской стихии, медленно и неуклонно принимает очертания моего будущего шедевра в рафаэлевском атомистическом духе.

Вечером приехал ко мне фотограф из Парижа. Он сказал, что всех разочаровал Хуан Миро. Он наносит на холст слишком много краски, как будто она сама по себе может создать цвет. Абстракционистов тысячи. Пикассо постарел за несколько месяцев.

Все время стоит прекрасная погода. Перед сном Гала съела большой кусок селедки. Этому воскресенью суждено было завершиться громадным геологическим, сахарным морским яйцом, абсолютно рафаэлевским, галатеанским и далиниевским. А в Париже в это время сюрэкзистенциалистское богемное дерьмо пребывает в полном упадке.

8 сентября

Наконец-то получилось лицо Гала.

9 сентября

Я одержимо работал над желтой драпировкой.

Вечером Маргарита Альберто и Дионисио с женой пришли на ужин. Гала надела коралловое ожерелье. Маргарита рассказала нам о бале у маркиза де Куэвы и стычке между ирландским принцем и югославским королем. Потом мы говорили о смерти. Одна Гала не боялась ее. Ее лишь беспокоило, как я буду жить, если ее не станет. Волнуясь, Дионисио прочел отрывок из пьесы Кальдерона "Жизнь — греза". У него была навязчивая идея или желание: якобы он — автор пьесы, причем эта мысль была до такой степени устойчивой, что он входил в образ Хосе Антонио.

Легли спать очень поздно, я не мог заснуть, и мне пришло в голову переписать руку в "Corpus hypercubicus". Приход друзей — словно мягкие осенние тени. Постепенно все вокруг Гала и Сальвадора Дали становится незримым. Вскоре мы останемся единственными реальными трансцендентными существами во вселенной. Дионисио написал мой портрет в масле, изобразив меня китайцем.

Бал у Куэвы прошел, как призрачные тени переодетых фантомов. Одни только Гала и Дали воспользовались образами из уже гибнущей мифологии. Я так люблю нас обоих.

Изображать шута запрещено[27].

10 сентября

Запомни Умбру необходимо тщательно растворить в скипидаре. Твоя ошибка заключается в том, что ты добавил слишком много умбры. Работай влажной, хорошо смоченной тонкой кистью. Закрашивай поверхность холста осторожно, без клякс, которые могут дать потеки, и их трудно устранить, так как невозможно направить движение жидкой краски так, как нужно. Когда работаешь над наиболее сложными фрагментами, необходимо пользоваться для точности мазка более жидкими красками.