Дурацкие игры магов. Книга вторая. - Анфиса Кохинор

- О, нет… - хрипло протянул юноша и с мольбой взглянул на целителя.

- Я похож на серого волка?

- Что?

- Проехали! - Валечка плюхнулся на стул, закинул ногу на ногу и крикнул: - Прошу!

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник ладный вихрастый мальчишка в льняной рубашке и широких тёмно-коричневых штанах, заправленных в начищенные до блеска полусапожки. Мальчишка бросил короткий взгляд на камийца, видимо, проверяя, всё ли с ним в порядке, и опасливо посмотрел на сына всемогущей наместницы.

- Простите, господин Солнечный Друг, но я узнал, что Кевин снова свободен. Можно с ним поговорить?

Тонкий звонкий голосок, в котором сплелись отчаяние и надежда, умилил мага. К тому же, охочий до сплетен и тайн Валентин тотчас смекнул, что благодаря мальчишке может узнать о Кевине много нового и интересного, поэтому он состроил благодушно снисходительную мину и сделал широкий приглашающий жест:

- Конечно, мой юный друг, проходи. Я и не знал, что у нашего Кевина такой славный приятель. Садись. - Маг указал на соседний стул и, сотворив плитку шоколада, протянул гостю. - Это тебе.

- Спасибо.

Алекс принял подарок, сел и улыбнулся камийцу:

- Рад тебя видеть, Кеви. Знаешь, ребята тоже хотели прийти, но мы решили, что сначала я. Кликнуть их?

Юноша печально вздохнул и уткнулся взглядом в пол:

- Я не могу принимать гостей. Наверное.

- Почему это? - возмутился Валентин. Он с важным видом развалился на стуле и подмигнул Алексу: - А ну-ка зови всех сюда!

Коротко кивнув, мальчик сорвался с места и метнулся к дверям.

- Сюда! - крикнул он, высунувшись в коридор, и в комнату ворвалась шумная ватага детей и рыжий лохматый щенок с острыми ушками и загнутым колечком хвостом.

Валентин оценивающе взглянул на сына Олефира, который так и стоял возле кресла, понуро глядя в пол, наклонился и потрепал собаку по шее:

- Как зовут это чудо?

- Рони! - с гордостью сообщила темноволосая девочка и вцепилась в руку камийца. - Кевин спас его.

- Вот как? А что ещё делал Кевин?

- Он играл с нами. Мы ходили в лес и на рыбалку. Правда, у Кевина не всегда было время, он же учился у Витуса. Но всё равно было здорово!

- Понятно… - протянул Валентин, выпрямился и забарабанил пальцами по колену: "Пожалуй, разговор лучше отложить. Чует моё сердце - детишки растормошат нашего малыша лучше любых мозгоправов".

Между тем дети окружили камийца, усадили его в кресло и стали наперебой делиться последними новостями. Лохматый Рони развалился на полу, пристроив голову на сапоги Кевина, а черноволосая большеглазая Тина взобралась на колени юноши и обняла его за шею. Валя же молча наблюдал. Сначала Кевин походил на деревянную куклу. Он не шевелился, лишь взволнованные синие глаза то и дело стреляли в сторону всемогущего камийского целителя. Но постепенно болтовня маленьких друзей расслабила юношу, уголки его губ тронула счастливая улыбка.

"Что и требовалось доказать! - мысленно рассмеялся землянин. - Стоит признать, что я гениален по сути! И раз моё дальнейшее присутствие не требуется, самое время нанести пару нужных визитов. Но сначала - мамочка!" Маг в последний раз взглянул на беззаботно воркующих детишек и исчез.

Белолесье встретило Артёма ласковым, едва уловимым шелестом крон, сладким ароматом цветов и тишиной. Ни пения птиц, ни шороха ветвей… Даже кузнечики не стрекотали. Временной маг растерянно покрутил головой, взглянул на безоблачное синее небо, на невозмутимое оранжевое солнце и побрёл к дому. Встречаться с матерью расхотелось, однако неясная, смутная тревога упрямо толкала его вперёд.

- Лес, - тихонько позвал Артём, но Белолесье не откликнулось на призыв своего любимца.

Сердце болезненно сжалось, и маг остановился, часто и тяжело дыша.

- Да что же это?!

Он чувствовал: случилось что-то страшное и непоправимое, однако воспалённый рассудок отказывался связывать молчание Леса со свершившейся трагедией.

- Не хочу! - взвизгнул Артём и в ту же секунду осознал, что произошло. - Мама…

Шоколадные глаза полыхнули серебряным светом и погасли, став чёрными и пустыми. Маг стоял на тропинке, смотрел прямо перед собой и не мог понять, что чувствует. Боль утраты или безразличие, сожаление о беззаботных днях детства или запоздалую обиду на мать за опасливые и тоскующие взгляды, которыми она потчевала его весь год, пока не было Димы. Наверное, светлый мальчик Тёма, всё ещё живущий в глубинах израненной души мага, свернулся бы сейчас калачиком и зарыдал, но принц Камии не умел плакать. Жестокий, сумасшедший наследник великого Олефира алкал мести. Он желал окунуться во временной поток, узнать имя убийцы и разорвать его на клочки.

"Не надо, - шепнуло Белолесье. - Останься со мной, будем скорбеть вместе".

И Артём послушался. Он всегда верил волшебному лесу, почти так же, как Диме. Маг опустился на жёлто-коричневую землю, поджал ноги и закрыл глаза. Сознание поплыло, подхваченное лёгким тёплым ветерком, закружилось над верхушками вечных деревьев, согрелось в лучах полуденного солнца.

"Что бы ни случилось, ты снова дома, - нашёптывал Лес. - Я помогу тебе успокоиться. Не нужно рваться, спешить. Здесь ты можешь быть самим собой".

- И кто я? - спросил маг и горько рассмеялся, почувствовав, как вокруг сгущается плотное мягкое облако.

Серебристый Волк вскочил на ноги, отряхнулся и большими прыжками понёсся прочь от родного дома. Свернул с тропы, углубился в лес, опасно лавируя между белоснежными стволами деревьев, и выскочил на поляну с высокой, в человеческий рост, травой. Остановился, запрокинул голову и издал трубный гортанный вой, вместе с которым ожил волшебный лес. Запели птицы, застрекотали кузнечики. Над мордой Волка закружил деловой и ворчливый шмель.

"Вижу, тебе лучше", - ласково проворковало Белолесье.

"Мне хочется жить! Хочется быть нужным, что-то делать!"

"Не спеши, ты только пришёл".

"Но Дима вот-вот проснётся. Знаешь, Лес, я готов к великим свершениям. Хочу сделать что-нибудь невероятное. Что-нибудь, что заставит Диму гордиться мной! Сюрприз! Точно! Я сделаю ему сюрприз. Что-нибудь правильное и полезное!"

"Тогда оставайся со мной. Это правильно и полезно".

"Нет, не то! Я хочу, чтобы он удивился!"

"Жаль…" - прошелестело Белолесье, но Артём уже не слушал его. Успокоившееся было сознание вскипело и забурлило идеями. От избытка чувств Волк присел на задние лапы, а потом вскочил, подпрыгнул на месте и растворился в воздухе. Он не услышал, как тяжёлый, разочарованный вздох прокатился по траве, деревьям и разбился у берега маленького лесного озера - Белолесье сокрушалось об уходе своего любимца, отказавшегося хоть немного ослабить бремя безумия…