Вторая мировая война - Энтони Бивор

Призывы о помощи к Халси и Третьему флоту не дали ожидаемого результата. Не сознавая ошибки, Халси все так же был настроен продолжить сражение с флотом Одзавы. Самолеты с авианосцев Мичера уже атаковали корабли японского флота, потопив к тому времени два вражеских авианосца и эсминец. Все, на что был готов Халси в этой критической ситуации, это отозвать авианосное соединение, которое двигалось для заправки топливом и пополнения боеприпасов к атоллу Улити. Даже адмирал Нимиц, старавшийся всегда избегать вмешательства в действия подчиненных в ходе сражения, в 09.45 отправил радиограмму с запросом о местоположении 34-го ОТС. «Бык» Халси был в ярости и с каждым часом становился все упрямее.

Тем временем адмирал Кинкейд послал несколько своих линкоров на север, чтобы помочь заслону из авианосцев сопровождения и эсминцев, противостоящих мощной эскадре Куриты. Линкоры шли слишком медленно и не смогли принять участия в бою. Проявив высокую выучку и храбрость, противолодочные самолеты с авианосцев сопровождения, у которых уже не было торпед и бомб, имитировали одну атаку за другой на японские корабли, чтобы отвлечь линкоры Куриты. В какой-то момент Yamato повернул не в том направлении, чтобы избежать, как полагали на корабле, пущенной торпеды, а когда стал поворачивать, чтобы догнать другие корабли эскадры, то обнаружил, что уже сильно отстал.

На протяжении всего этого времени американские эсминцы, используя дымовую завесу, появлялись в самых неожиданных местах, пускали торпеды и тут же вновь исчезали. В это время пошел тропический ливень, что также сильно помогло эсминцам. Один американский авианосец сопровождения Gambier Bay горел, было потеряно три эсминца; тем не менее, в данных обстоятельствах ущерб, нанесенный оперативно-тактическому соединению, был очень невелик. Неожиданно, к удивлению и радостному облегчению оставшихся авианосцев эскорта и эсминцев, они увидели, что корабли Куриты разворачиваются на север. Курита, все еще не получивший сообщения от Одзавы, что Халси продолжает его преследовать согласно их плану, начал опасаться, что американский Третий флот может нанести удар в спину. Его радисты перехватили радиограммы Кинкейда, требовавшие немедленного возвращения флота. К середине утра Курита принял решение отойти назад через пролив Сан-Бернардино.

Халси, который к этому времени потопил все четыре авианосца Одзавы, наконец, пришел в себя. Он направил быстроходные линкоры назад на юг, но они прибыли слишком поздно и не успели отрезать Курите пути отхода. Халси оправдывал свои действия приказом Нимица о необходимости добиваться уничтожения вражеского флота, но так и не пожелал признать, что преследовал не тех, кого надо. Пресса назвала это преследование японской эскадры «рывком Быка». Нимиц не стал наказывать храброго адмирала. Битва в заливе Лейте, как признавали сами японцы, в любом случае стала решающей победой американского флота. Японцы потеряли все четыре авианосца, гигантский Musashi и два других линкора, девять крейсеров и двенадцать эсминцев.

В то утро 25 октября, уже в самом конце сражения, японцы применили новый вид оружия – атаки летчиков-самоубийц Первого воздушного флота, базировавшегося на Лусоне. Их называли «камикадзе», или «божественный ветер» – в честь тайфуна, который в ХІІІ веке уничтожил флот монгольского правителя Китая Хубилай-хана, намеревавшегося вторгнуться в Японию. Большинство из оставшихся в этом воздушном флоте летчиков были настолько неопытными, что были неспособны вести воздушный бой, поэтому все, что требовалось от молодых людей – это направить свой самолет, как летающую бомбу, на корабль, особенно на взлетную палубу авианосца. Американцы потеряли авианосец сопровождения, еще три авианосца получили серьезные повреждения, но произведенный атакой камикадзе шокирующий эффект сыграл не на руку японцам. Он вскрыл особенности их менталитета, которые, несомненно, повлияли на принятие решения о применении атомных бомб против Японии уже менее чем через год. Применение атомной бомбы было признано более предпочтительным, чем вторжение на Японские острова.

Глава 42

Несбывшиеся надежды

Сентябрь–декабрь 1944 г.

В последние дни августа 1944 г. разгром немецких войск в Нормандии и освобождение Парижа вызвало на Западе эйфорические надежды на то, что война закончится «к Рождеству». Эти надежды усиливались по мере неуклонного продвижения союзников к Рейну. 3 сентября английская Гвардейская танковая дивизия вошла в Брюссель под такие же восторженные приветствия, какие неделю назад гремели в Париже. Третья армия Паттона приближалась к Мецу.

На следующий день частями 11-й танковой дивизии вслед за Брюсселем был взят Антверпен. Дивизия прошла 550 км всего за шесть дней. Правее, у Монса, частям американского VII корпуса удалось окружить значительные силы немцев, отступающих из Нормандии и Па-де-Кале. Было убито 2 тыс. и взято в плен 30 тыс. человек. Среди этих немцев, скорее всего, были и те, кто сжег дома вокруг Монса и убил 60 мирных жителей в ответ на действия бельгийского Сопротивления. Зверства и грабежи сопровождали отступление немецкой армии по всей Бельгии. Занимались этим в основном подразделения войск СС.

Тогда казалось, что американская Первая армия вот-вот возьмет Аахен – первый немецкий город. Большая часть его населения в панике бежала на восток. Ход наступления, казалось, ничем не остановить, а сопротивление немецкой армии находилось на грани полного развала. Союзники не считали, что заброшенный немцами «Западный вал», который называли «линией Зигфрида», окажется серьезным препятствием. Гитлер вновь назначил генерал-фельдмаршала фон Рундштедта главнокомандующим на западе, но, по словам генерала Омара Брэдли, именно генерал-фельдмаршалу Моделю удалось «удивительным образом срастить хребет немецкой армии» и прекратить воцарившуюся в войсках панику. Геринг выделил шесть полков парашютистов, усилив их десятитысячным контингентом из состава войск люфтваффе, включая военнослужащих подразделений аэродромного обслуживания и даже курсантов-летчиков, чья учеба прервалась из-за отсутствия топлива. Они составили костяк Первой парашютно-десантной армии генерал-полковника Курта Штудента, развернутой на юге Голландии.

Как раз в этот момент союзники столкнулись с крайне серьезной проблемой – острой нехваткой топлива, которое все еще доставляли из самого Шербура колонны грузовиков, в шутку прозванные «экспрессом красных шаров». Теперь темп наступления зависел от тоннажа полученных грузов и от соотношения между топливом и боеприпасами. Первая канадская армия все еще вела тяжелые бои за порты Ла-Манша, которые немцы по приказу Гитлера отчаянно защищали. Таким образом, Антверпен оставался единственной возможностью решить проблемы снабжения союзных войск. Несмотря на то, что английская Вторая армия взяла город и порт фактически неповрежденными, Монтгомери не смог захватить побережье и острова в устье реки Шельды. Он пропустил мимо ушей предупреждение адмирала Рамсея о том, что мины в море и немецкие береговые батареи на островах, особенно на Валхерене, не позволят пройти кораблям, а потому жизненно важный порт не сможет функционировать.

Вина за это также лежала на Эйзенхауэре и Верховном командовании союзных экспедиционных сил, которые не настояли на том, чтобы Монтгомери очистил устье реки от сил противника, прежде чем начать наступление к Рейну. В результате у немцев было время усилить гарнизоны на островах. Результатом стали долгие и тяжелые бои за острова, включая высадку морского десанта канадцев, чтобы исправить допущенную ошибку. В этой операции они потеряли 12 873 чел. убитыми, тогда как можно было обойтись гораздо меньшими потерями, если бы за дело взялись сразу после взятия Антверпена. Проход по Шельде будет очищен лишь 9 ноября, а первый корабль войдет в Антверпен только 26 ноября. Эта задержка стала серьезным ударом по возможностям союзников сосредоточить силы в Европе до наступления зимы.

Монтгомери продолжал негодовать по поводу решения Эйзенхауэра продвигаться широким фронтом к Рейну и далее в Германию. Полагаться на превосходящие силы было стандартной американской доктриной, и Монтгомери не следовало бы удивляться. Но он горячо верил в то, что, поскольку Эйзенхауэр не командует войсками на передовой, эта роль будет отдана ему. Монтгомери хотел, чтобы его 21-я группа армий и 12-я группа армий генерала Брэдли вместе продвигались севернее Арденн и окружили Рурскую область. Но на встрече 23 августа Эйзенхауэр настаивал на том, чтобы Третья армия Паттона соединилась с американской Седьмой армией и Первой французской, идущей с юга Франции.

Эйзенхауэр, все еще раздраженный уклончивыми донесениями Монтгомери в ходе кампании в Нормандии, не собирался менять установленный план. Он только согласился увеличить долю ресурсов, выделяемых 21-й группе армий и оставить Третью армию Паттона на реке Мозель. Реакция Паттона была предсказуемой. «Монти делает все, что хочет, а Айк говорит: “Есть, сэр”», – писал он в своем дневнике. Паттон был не единственным, кого раздражало присвоение Монтгомери звания фельдмаршала – кость, которую Черчилль бросил для успокоения английской прессы, когда Эйзенхауэр 1 сентября принял командование над всеми союзными войсками в Европе. Паттон, несмотря на приказ Эйзенхауэра, продолжил наступление и переправился через Мозель, но взять Мец не смог, так как город оказался укреплен значительно сильнее, чем он предполагал.