Гном. Трилогия - Александр Шуваев

  Когда, наконец, ушла первая зима, и с нею ушли болезни привыкания, его неспешный, но цепкий ум начал свою работу, которая более не прекращалась никогда, потому что это был его Путь. Начала классического китайского образования, опыт улицы, речи непонятных бродячих искателей правды образовали гремучий коктейль со здешним опытом и уроками на курсах механизаторов, включая сюда обязательную для всех слушателей политинформацию. Сокурсники из числа русских сибиряков и местных сибирских инородцев привычно пропускали "бо-дья-гу" мимо ушей, - но не он. Он впитывал ее всеми фибрами души и всеми порами кожи, получая из этих текстов вовсе не то, на что рассчитывали те, кто их привычно, сквозь зевоту, сочиняли. Один из способов вложить в уши стада - свои мысли, а ему оставалось только приспособить приемы для того, чтобы они действовали на его соплеменников, - и прежних, и, главное, нынешних. "Краткий курс истории ВКП(б)" стал его настольной книгой, потому что никогда не было, нет и не будет лучшего учебника по главному предмету в жизни: как победить всех врагов. За силу, умение ориентироваться в сложных ситуациях, уверенность в себе, за спокойную жестокость он начал пользовался среди сотоварищей вовсе нешуточным авторитетом. Они бы сказали проще: он обрел Путь, а, значит, силу и право повелевать. Но первый шаг к настоящей власти, к большим свершениям он сделал, когда сумел выйти на самое большое русское начальство с предложением навести порядок в грязных, вонючих, опасных, но переполненных жизнью и движением приграничных городках. И начал с Калягина, потому что власть имущие не любят, когда что-то делается через их голову, а еще Змеиный Полковник производил впечатление человека в высшей степени подходящего для его целей. В качестве коммуниста он обозначил себя еще раньше: Мао Цзэ-дун сильно удивился бы, узнав о существовании еще и такой организации его партии. И правильно, потому что на самом деле она к его партии вовсе не относилась. Варвары есть варвары: назови себя нужным именем, и получишь их поддержку.

  - Калягин-тунчжи, не надо сгонять людей из "диких городков". По большей части это хорошие, трудящие люди, рабочие, крестьяне, да. Они бежали от гнета буржуазных генералов.

  - Чжу, - Змеиный Полковник, дослужившийся к этому времени до звания генерал-майора, поднял на него прозрачные глаза, - не со мной. Лучше прямо скажи, что тебе нужно?

  - Мы обеспесиваем порядок, а вы не выгоняете людей за границу. На убой.

  - Это я проходил, Чжу. На улицах будет тихо, а все деньги от опиума, ханжи, певичек и игр пойдут исключительно только тебе. Не пойдет.

  - Нет. Я думай, - вы меня с кем-то путаете, генерал-инженер. Мы построим дорогу, и наступит время думать об освобождении родной земли, Калягин-тунчжи. И даже деньги мне и моим товарищам будут нужны только на это. И ни на что другое, товарись генерал-маиор. Я коммунист, как и вы, и я собираюсь быть хорошим коммунистом. Торговля в городках - хорошо, она дает людей и силу, но от грязи мы городки очистим. Там осень хоросо - готовить борцов за освобождение, я думай, мы негласно, но официально попросим о помощи великий Советский Союз. Чтобы купить оружие и обучить стойких борцов за освобождение.

  А ведь, похоже, - подумал Калягин, продолжая разглядывать китайца спокойным, ничего не упускающим взглядом, - парень не врет. Похоже, он это не ради гешефта с крупным наваром. Пожалуй, для него такое было бы мелковато, и амбиции его простираются гораздо, гораздо дальше. Надо, понятно, переговорить с Иваном Даниловичем, но я почти не сомневаюсь, что он возражать не будет. Может быть, поправит, но поддержит. Потому что это устраивает, в общем, всех.

  Надо только достроить Магистраль, потому что так, сама по себе, война неизбежна, и не надо обманывать себя, и не надо обманываться мнимым спокойствием в мире. Прежние причины войны исчерпали себя, ладно, но на их место пришли новые. Те, кто считал себя хозяевами на планете, не слишком довольны итогами минувшей мировой, а поэтому рано или поздно начнется новая. Значит, нужно, чтобы началось по тому сценарию, который нужен нам. Прием "встречного пала" не при нас придуман и не нам его отменять, но никому и в голову не должно прийти, что поджигатели - мы. Да и поджигать-то ничего не надо! Вот она, война, сразу за границей, никуда не делась, тлеет и коптит, изредка разгораясь ярким пламенем, но никогда не погасая до конца, как пресловутые тюки прессованного хлопка.

  Чудовищная, нескончаемая, непостижимая, кровавая, - при желании можно подобрать еще десяток точных эпитетов, - нелепость в соседней стране за Великой Стеной длилась и не думала заканчиваться. Китайцы продолжали резать китайцев, предавая, продавая, мирясь, ссорясь и заключая совершенно противоестественные временные союзы. И в этой кровавой каше метались, круша, разя и калеча, танковые дивизии и армейские корпуса американцев, для приличия разбавленные чахлыми британскими контингентами. Так метались, с визгом рикошетируя от массивных конструкций, не щадя правых и виноватых, бронебойные болванки в цехах Сталинградского Тракторного. Абсолютно бесполезное, бессмысленное занятие, потому что навести порядок в Китае могут только сами китайцы. Не годится даже в качестве практики, потому что хуже длительного отсутствия войны разлагают армию только столкновения со слабым и, главное, нерешительным соперником. С солдатами, которые мобилизованы насильно и не знают, за что воюют.

  - Это дело только между человеком и его совестью. С чего думаешь начать?

  - Снасяла надо укрепить городки по той стороне границы. Это надо делать быстро-быстро.

  - Дело. Что от нас, в первую очередь? Оружие?

  - Немнозецко потом. Я думаю, - снасяла инструменты. Деньги, - он поклонился, - с нас.

  - Человек от нашего друга пришел в начале Тигра. Ван Фенг собирает людей. Так что ждать его следует послезавтра утром.

  - Фенг? Прозвище или настоящее имя?

  - Пусть демоны съедят их оба, а меня не занимает ни то, ни другое.

  - Сколько он хочет?

  - Беда в том, что нисколько. Деньги мы даем генералу Ма, как прежде, этот Ван Фенг враждует с генералом, вредит ему, как только может, но на то, чтобы удержать Дунпо у него сил не хватит. Он хочет, чтобы Дунпо не было.

  - Тогда надо срочно связаться с генералом Ма.

  - Я думаю, генералу сейчас не до того, чтобы ввязываться в драку из-за такой незначительной вещи, как мы.

  - Тогда зачем мы платим ему деньги?

  - Чтобы он не объединился с Ван Фенгом. Или каким-нибудь другим шакалом, похожим на Ван Фенга. Так что, почтенный, на этот раз придется принимать бой. Жаль, потому что это плохо для ведения дел.

  - Я скажу, чтобы Сян-цзян слетал в ту сторону. Он достаточно опытен и отличит шайку нашего острого друга от прочих толп.

  - Просто слетал? Может быть, ему следует отвезти Ван Фенгу подарок?

  - Я поищу что-нибудь подходящее, но обещать не могу.

  - Может быть, - стоит обратиться к Пенгу? Пусть попросит у своих русских друзей.

  - Это было бы лучше всего, но Фенг не оставил нам времени. У нас с недавних пор живет один способный юноша, поднаторевший в варварской науке, я распоряжусь.

  - Вы считаете, что к ним уже можно подходить близко?

  - Наш юный друг утверждает, что - да. Как будто бы, зелье не держится на открытой местности долго. Но я все равно предлагаю зайти с наветренной стороны. Просто на всякий случай.

  Бомбы Чжоу Сян-цзяна накрыли отряд Ван Фенга на дневном привале. Там большая его часть и осталась. Изломанные судорогами тела людей и лошадей, черные от удушья лица, синие вывалившиеся языки, белая пена на лошадиных мордах, белая пена на почерневших лицах. И даже с наветренной стороны ощущалась вонь нечистот. Часть отряда рассеялась, но даже из тех, кто успел убежать, уцелели далеко не все. Часть умерла от болезни, вызванной действием яда, через сутки-двое, часть - надолго потеряла возможность владеть телом, и только немногие сумели восстановить силы после нескольких дней болезни. Ван Фенг погиб одним из первых, через несколько минут после взрыва бомб.

  Успех был полный, но большой радости отчего-то не было, говорить не хотелось, и довольно долго они ехали молча. Наконец, Цзин Фу-хуа, самый богатый человек Дунпо, произнес, не глядя на собеседника.

  - Это ваше юное дарование...

  - Да, почтенный?

  - Я хочу, чтобы его выкинули из города.

  - Но...

  - Я сказал, - за городскую черту. Пусть ему построят фанзу, выкопают землянку, дайте ему подручных из числа младших сыновей, но - на западном склоне Западной Сопки. И чтобы не ближе четырех ли от заставы. Случись что, и в городе не останется даже мокриц.

  - Ваша мудрость, почтенный Фу-хуа, не перестает меня восхищать. Еще что-нибудь?

  - Этот Сян-цзян... Он что - коммунист?

  - Ваша мудрость...