«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
История начинает меняться!
К лучшему или худшему, спросите?
А фиг его знает, скажу максимально откровенно… Поживём и если доживём — то узнаем.
По крайней мере — Фадеев уже написал «Разгром», а Фурманов «Чапаева» и, больше ничего эпохального за этими двумя литераторами — ставшими скорее чиновниками от литературы после образования «РАППв», я не припоминаю.
На этом деле наш Ульяновск изрядно «поднялся» — увеличив так сказать «внутренний валовый продукт», едва ли не вдвое.
Да и не только на них!
Ведь, он ещё — официально числился «столицей» популярной настольной игры «Мировая революция» и, в нём как раз этой зимой — здесь прошёл Первый общероссийский чемпионат. Затем, состязания по этой игр стали регулярными и сюда как мухи на мёд, стали стекаться нэпманы — строящие небольшие предприятия общепита и загородные отели по типовым проектамархитектурного отдела «ОПТБ-007». Население Ульяновска — когда-то репрессивного волостного городишки, ещё пуще росло, его благосостояние увеличивалось… Жить становилось всё лучше, всё веселей…
Ладно, в этот раз разговор не про то!
А про кино.
* * *
Однако, время подошло, плод созрел и, уже пора как планировал — обзавестись собственной киностудией.
Ибо, наш вечно живой Ильич как всегда был прав: через зрительные образы на экране — самый близкий путь к умам и сердцам людей.
К директору «Госкино» и члену Худсовета при Главполитпросвете (к главному кинематографическому цензору) — Стефану Бала-Доброву, я подослал договорщиком своего «офицера по особым поручениям». Ипполит Степанович к тому времени уже набрался довольно-таки «незаурядного» опыта в подобного рода «деликатных» делишках, не оплошал он и в сей раз. В результате нашего договоряка с этим «серьёзным товарищем», следующие фильмы киностудии «Межрабпом-Русь» («Дорога к счастью» и «Дитя Госцирка») — бдительные цензоры не допустили даже до проката в родном социалистическом Отечестве, не говоря уже про зарубежный прокат через «Aufbau Industrie und Handels AG». А «Закройщика из Торжка», вообще — зарубив сценарий, не дали снимать.
Ну а дальше — завертелось-понеслось!
Как серые пасюки с тонущего судна — из этой киностудии начали разбегаться актёры, режиссёры, операторы и прочий кинотворческий люд…
Когда держатель менее половины акций кинофабрики — старовер и бывший купец Михаил Семёнович Трофимов дошёл до нужной «кондиции», к нему явился Дед Мартимьян. Его единоверец, бывший собрат по купеческому ремеслу, а ныне — Председатель совета акционеров «Красной взаимопомощи» — кредитно-кооперативного учреждения, вошедшего в свою очередь капиталами в общую кассу Нижегородского «Общества взаимного кредита» (ОВК) и, по совместительству — финансовый директор «Красного рассвета». Не знаю, о чём они там говорили — возможно о количестве перстов участвующих в обряде древнеправославного крещения, но доля ценных бумаг Трофимова оказалась в полном моём распоряжении.
Кстати, я этого хорошего человека ни в коем случае не обидел — оставил номинальным Управляющим киностудией и платил ему вполне по-божески. По крайней мере, на паперти этого бывшего купца никто не видел.
С обладателем контрольного пакета акций, представителем «Межрабпома» в Москве — Францем Юнгом, я поговорил лично. Изложив сложившуюся вокруг киностудии ситуацию, я расписал несколько вариантов развития событий — в зависимости от линии его дальнейшего поведения. Тот сперва не поверил мне на слово, на очень хорошем русском — очень вежливо попросил меня выйти вон. Я его послушался, но оставил на всякий случай визитку:
— Когда вам разрешат сценарий «Папиросницы» — обязательно позвоните, хер Юнг. Иначе проката Вам не видать — как вашему Адику обратной стороны Москвы.
— Кто есть «наш Адик»?
— Это неважно, хер Юнг. Так, к слову пришлось…
Повертев в руках визитку, внимательно её рассматривая, тот надменно на меня посмотрев:
— Кто Ви есть такой?
— Я есть тот, кто может решить наши взаимные проблемы. Вам нужен заграничный прокат, мне…
Не дослушав, тот почти швырнув визитку на стол передо мной (едва поймать успел, иначе пришлось бы с пола поднимать) и спокойно-категорично:
— Я Вам повторяйт: пошёл вон!
Так вот ты, какой — «немец, перец, колбаса — имел лошадь без хвоста».
Принципиальный попался, падла!
Ладно, я не из обидчивых — коль ради дела. Зайдём на тебя с другой стороны…
* * *
Михаил Гешефтман, он же — Барон, с отличием закончил Ульяновскую рабочую школу второй ступени и, по рекомендации Нижегородского Губкома ВКП(б), Губкома РКСМ и губернского ГПУ поступил в «Дивизию особого назначения» (ДОН) при Коллегии ОГПУ СССР. Причём не рядовым бойцом в один из её стрелковых полков, а сразу оперативником в Особый отдел дивизии.
Согласитесь: особист Особого отдела при Особой дивизии — это неимоверная круть!
И надо напомнить, что несмотря на юные годы — особистом он был довольно многоопытным. Кроме заочно-удалённого обучения шпионскому ремеслу по моим методичкам, он на практике уже являлся организатором сети агентуры в Ульяновске, создателем до сих пор действующей сети агентуры из беспризорников во время операции «Вернисаж» и имел самое непосредственное отношение к образованию «Могучей кучки», куратором которой он до сих пор и являлся.
Не каждый опер нквд-эшник или огпу-шник — скажем прямо, обладал в то время подобным опытом!
Встретившись с ним в обусловленном месте, я поставил задачу:
— В тот раз мне многого не надо, Миша — всего лишь узнать повадки этого типа германской национальности. Его привычки, слабые и сильные стороны. Ферштейн, зи?
— Das stimmt, mein Engel!
— Ну, тогда выполнять и причём — шнель, шнель!
— Ich gehorche und gehorche!
Всё оказалось даже проще, чем я предполагал.
Франц Юнг оказался неимоверно амбициозным типом, морально угнетённым тем обстоятельством, что «Межрабпом» при Коминтерне — находится в качестве какого-то незначительно-ничтожного придатка, а следовательно — сам он недооценён, как личность мирового рабочего движения.
Эге… Делаем «зарубочку» себе на память.
Как и положено немцу — дисциплинирован, пунктуален, аккуратен и упорно-работоспособен как малороский вол… Но любит на досуге расслабляться в питейных заведениях культурно-европейского типа и изрядно падок на центровых шлюх.
Ага!
Узнав в каком ресторане тот предпочитает тусить, я заслал туда семейку Брик.
Дальше, всё понятно, да?
Франц Юнг, как нерестящийся омуль — с ходу по самые жабры влетел в её ловко расставленные сети и, затрепыхался там — меча чёрную икру центнерами.
Звонка от представителя «Межрабпома» долго ждать не пришлось:
— Продолжим разговор, камрад?
— Oh ja ja… Я есть извиняйт, Genosse.
— Ладно — проехали прошлое и забыли, камрад! У киностудии, держателем контрольного пакета акций является ваша организация — есть вполне определённые проблемы. А я тот
