Отражения (Трилогия) - Вероника Иванова

Какой же он глупый, право слово... Если его смущала только одна деталь в начерно составленном плане... Важная деталь, кстати: ошейник предполагает не только и не столько «несвободу» в действиях, сколько подчинённость желаниям и указаниям одного, строго определённого лица. А когда многие дни подряд выполняешь только то, что тебе скажут, отвыкаешь мыслить и действовать самостоятельно. Ты об этом подумал, lohassy? Конечно же, нет! Ребёнок, он и есть ребёнок...

Взрослый человек вёл бы себя иначе. Тот же Борг: как бы он поступил? Для начала втравил бы меня в разноплановые ситуации с целью установления типовых реакций, и только потом — много позже — начал бы разговор о «добровольном» участии в важном, но совершенно не оплачиваемом деле... Хе-хе-хе. А ведь так и было: правда, ситуации я устраивал себе сам, но пищи для размышлений рыжему верзиле дал очень много. Можно сказать, перекормил... Борг... Мой первый серьёзный опыт общения с представителем Тайной Стражи. Да ещё каким представителем! Даже не принимая в расчёт внушительные физические данные, одно то, что рыжему великану доверили обеспечение безопасности первого наследника престола Западного Шема... Это таки внушает уважение!...

В случае с Кэлом удивляюсь, как мало времени понадобилось листоухому, чтобы твёрдо увериться в моих «достоинствах». Впрочем, на свете он живёт гораздо дольше королевского телохранителя, так что и опыта в оценке личности у него поболее... Только здорового скепсиса мало. Ничего, наберётся! Если не сложит голову в очередном нелепом vyenna’h-ry. Сколько же ему лет? За двести или ещё до двухсот? Средствами семьи не распоряжается, но уже облечён некоторым доверием. Наверное, лет двести двадцать или двести тридцать. Знать бы, как скоро он станет наполовину взрослым... А впрочем, ЭТОТ срок предсказать нельзя...

Глупый-глупый-глупый... Ошейник — всего лишь символ. Настоящее рабство рождается и гнездится в недрах черепа, там, где многие предполагают местонахождение ума. Если рассуждать грубо, то и Кайа, и Кэл — рабы. Мои. Смешно? А мне — не очень... Тем более, что они сами признали мою власть над своими жизнями. Подаренными жизнями. Новыми жизнями... Такое добровольное рабство — хуже прочих. Для хозяина, а не для тех, кто ему подчиняется. И самое главное: никто этого самого хозяина не спрашивает, хочет ли он ВЛАДЕТЬ. Нет! Ставят перед фактом и умильно заглядывают в глаза: вот мы, здесь, перед тобой, в полном твоём распоряжении, возьми нас!... Тьфу. Никому не пожелаю оказаться в схожей ситуации...

Кстати, отношения «учитель-ученик» тоже во многом подобны рабству. Умственному и, нередко, даже физическому. Плохой наставник получает неописуемое наслаждение, владея умами своих учеников, внушая им выстраданные собой, а не настоящие истины, заставляя действовать по своему образу и подобию... В некотором роде, учителя — те же творцы, но, как не каждая женщина (и не в каждом случае) может родить здорового, сильного, в потенциале — умного ребёнка, так и не каждый учитель способен создать из сырого материала вверенного ему юного сознания то, что превзойдёт его самого. Некоторые и не хотят, чтобы ученики были умнее — вполне понятное желание. Нехорошее. Эгоистичное. Вредное. Вполне человеческое. Зачем я буду делиться тем, что добывал потом и кровью, только для того, чтобы юный нахал через несколько лет стал умнее меня? Ни за что!... Такие вот учителя плодят «рабов» недалёкого ума...

Есть ещё одна опасность, о которой никто не хочет думать, пока она не возьмёт за горло: стать рабом собственных привычек. О, это сладостное рабство! Но оно чуть ли не опаснее других, потому что от привычного удобства мыслить и поступать наработанным образом труднее всего отказаться... Проверял на себе. И до сих пор проверяю...

Ах, Кэл, Кэл... Конечно, я попробую помочь твоему брату. В основном, из чувства вины. Ну, ещё из капельки сумасшествия и глотка предвидения, которое настойчиво стучит в висок: неспроста ты повстречался с листоухими, ой, неспроста... Особенно после столь проникновенной просьбы Магрит «не делать им больно». Есть, над чем задуматься...

Следующие два дня я не имел удовольствия общаться с Кэлом: за те несколько мгновений, которые мы в течение указанного промежутка времени находились в пределах досягаемости друг друга, мне удавалось только кивнуть, а ему — ответить на кивок рассеянным взглядом. Где он пропадал, по каким делам уходил рано утром — для меня оставалось загадкой, не мешавшей, впрочем, ожидать дальнейшего витка пакостей в своей личной жизни.

Мин, всерьёз озаботившаяся моей физической формой, не пропускала «утренних пробежек» и подыскивала любую работу, способную добавить нагрузки ленивому телу. Правда, ноющие мышцы удостаивались потом такого приятного массажа, что... Грех было жаловаться на судьбу. Я и не жаловался. Пока не наступил день четвёртый от моего исцеления...

Не буду подробно описывать, в каком настроении я встретил утро, хотя бы потому, что оное утро наступило для меня аккурат в полдень. По какой причине? Девочки веселились. С подачи Кэла. Скажу только одно: оценив масштаб «надругательства» над своим телом, я вытолкал хохочущую троицу за дверь и заперся, чтобы успокоить нервы.

Кэл, надо отдать ему должное, придумал совершенно замечательный план с оригинальной, но весьма правдоподобной и удобной легендой. Ему бы ещё со мной посоветоваться перед тем, как... Но обо всём — по порядку.

Как уже упоминалось не раз, эльфы не слишком жалуют людей и, соответственно, не балуют последних своим обществом, особенно в путешествиях. Если и удаётся встретить листоухого в сопровождении иноплеменника, то будьте уверены: надобность в таком «напарнике» была крайней. И всё же, как в любом правиле, здесь есть исключение. Я, признаться, о нём и не вспомнил, а вот Кэл (это и понятно, кто, в конце концов, из нас — эльф?!) пришёл к необходимому решению практически сразу и два дня потратил на разработку и обеспечение внешних деталей. Решив сделать из меня лэрра [68]Горькой Земли.

Я был бы против, но вовсе не из ложной скромности или грозящей опасности. Попробую объяснить...

Владения эльфов окаймлены с юго-востока узкой полоской территории, которая никогда не блистала богатой растительностью и большим населением. Проще говоря, Горькая Земля полностью оправдывала своё название: на ней могли жить только невыносимо упрямые, угрюмые люди, каждый миг своей жизни боровшиеся за существование. Местами — пустыня, местами — степь с чахлой растительностью, не обременённая полезными ископаемыми и иными природными богатствами, эта территория славилась только одним: свободой. То есть, если вам хотелось умереть, не платя налоги — добро пожаловать на Горькую Землю! Впрочем, в те времена налоги ещё не так прочно вошли в государственный уклад, поэтому свобода воспринималась несколько иначе. Романтичнее, что ли... Так вот, на неприспособленной для нормального обитания территории кое-как рождались, жили и умирали люди, чей характер закалялся от поколения к поколению. А потом началась война. Долгая Война. И в один прекрасный (если кому больше нравится — ужасный) день вражеские армии подошли к Горькой Земле. Воевать за эти хилые клочки никто не собирался — планировалось пройти их маршем и начать жечь эльфийские леса, но... Не знаю точно, какое чувство взяло верх в душах жителей Горькой Земли, только они встали стеной на пути врага. По здравому рассуждению могу предположить следующее: им просто стало обидно, что их никто не замечает и не принимает в расчёт, как достойного противника. Но дело не в этом, а в том, что люди, привыкшие к каждодневной борьбе, легко приняли на себя тяготы военного времени и сумели оказать такой отпор, что вражеские армии вынуждены были остановить своё продвижение — на тот срок, который понадобился эльфам, чтобы подготовиться к войне... В общем, когда в Четырёх Шемах воцарился мир, эти самые эльфы в знак благодарности взяли на себя заботы по приведению Горькой Земли в состояние, схожее с самыми благодатными местностями. Статус «свободной территории» никто не потревожил. Правда, лэрры (в теперешнем значении — хозяева поместий) официально приняли протекторат Западного Шема, но с огромным количеством оговорок, чтобы в случае необходимости действовать исключительно по своему усмотрению. А с эльфами потомков тех, давних защитников Горькой Земли, связывают вполне дружеские отношения. И эльф, вынужденный покинуть привычные для себя места обитания, вполне мог отправиться в путешествие в компании с лэрром...