Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Александра Потанина

Заведение прямых сношений с Куку-Хото и направление чайной торговли хотя только частью через Кобдо необходимо в тех видах, чтобы доставить кобдинским купцам прочную и обширного сбыта вывозную статью, в которой они теперь нуждаются. В настоящее время они жалуются, что им нечего вывозить из края; монгол и покупал бы охотно русский фабрикат, но ему нечего дать русскому купцу. Скот с большой выгодой продается китайским купцам, которые и выгоняют из края ежегодно около 800 тысяч баранов; зверя добывается мало, да и тут является соперничество китайцев; только остается один сурок, спрос на который в России уменьшается вследствие конкуренции сусликовых шкур. Серебра в крае мало, и если есть, то его несут с большей охотой в китайскую лавку, чем в русскую. Меновой ценностью в крае служит кирпичный чай, и его всегда довольно находится в руках монголов, но он, опять в очень небольшом количестве, требуется только в Алтай, куда его в достаточном количестве вывозит одна фирма Гилевых, так что другие купцы, не имеющие своих лавок в Алтае, набрав чая в Кобдо, могут наверное рассчитывать, что весь чай останется у них в руках.

Кроме сурка, русские купцы берут у монголов и скот, но только часть его сбывают в Россию, т. е. в Иркутск; другую же часть они обменивают на серебро в Гучене. Все это показывает, что завоевание монгольского рынка может совершиться только косвенным путем; русские купцы, обменивая монголам русские фабрикаты на скот, должны гнать его в Куку-Хото, т. е. делать то же, что делают китайские купцы; в Куку-Хото они могут получить за скот не один «толстый» чай, а и те сорта, которые могут иметь обширный сбыт в Сибири и России. Но такой оборот торгового дела требует продолжительного времени, а у нынешних торговцев в Кобдо и Уляссутае капиталы так малы, что они не могут рискнуть затратить их на продолжительное предприятие. В последнее время все-таки в этом направлении сделана была одна попытка – это доставление чайного транспорта, принадлежащего купцу Токмакову, из Калгана через Кобдо в Бийск.

Попытка увенчалась успехом, хотя приказчик, управлявший караваном, оказался малораспорядительным и позволил возчикам, оставив прямой путь, зайти далеко в сторону; чай, однако, пришел в целости, и, хотя опоздал к Ирбитской ярмарке, был все-таки по выгодным ценам распродан в сибирских городах. Другую попытку ныне делают бийские купцы, компанией отправляющие караваны с маральими рогами в Куку-Хото. Караван этот должен был выступить из Кобдо в начале августа нынешнего лета. Другие меры, могущие служить к развитию нашей торговли с Монголией, могут состоять в развитии железной промышленности в Кузнецком и Бийском округах, а также в приноравливании изделий к вкусам, существующим в крае.

В настоящее время выбор для Кобдо делается только из вещей, приготовляемых собственно для русских потребителей; но многие вещи, особенно металлические, употребляемые монголами, как видно из предыдущих строк, своеобразны; поэтому необходимо, чтобы русские производители получали бы рисунки или образцы монгольских вещей, а такой завод, как Пермикина, находящийся почти на границе Монголии, мог бы послать кого-нибудь из членов своей администрации в страну, чтобы собрать сведения, в каких железных вещах нуждаются ее жители. В числе мер к усилению кобдинской торговли можно поставить также заведение шерстомоен; в этой мере, кажется, заключается весь вопрос о вывозе монгольской шерсти в Ирбит; устройство таких заведений или, по крайней мере, инициативы устройства их следует ожидать от фабрикантов или торговцев шерстью в Европейской России, потому что бийские купцы, незнакомые с этим делом и находящие для своих небольших капиталов достаточное помещение в розничной торговле, приносящей им сравнительно громадные проценты, считают для себя риском и невыгодным делом самим заняться устройством шерстомоен.

В последнее время в одной из больших петербургских газет было заявлено о том, что главным управлением Западной Сибири поднят вопрос об учреждении товарных складов на монгольской границе; при этом не сказано, в каком отношении эта мера будет находиться к розничной торговле русскими фабрикатами в пределах самой Монголии, т. е. не будет ли она пользоваться покровительством правительства в ущерб существующему порядку монгольской торговли, при котором русский купец выезжает в пределы Монголии сам, а не ожидает приезда китайского купца на границе, как это было до проведения границы в 1869 году. Перенесение торговли из Кош-агача внутрь Монголии, в города Кобдо и Уляссутай, принесло ту пользу, что устранило в этой торговле лишнего посредника – торгующего монгола или китайского купца и поставило русского торговца в прямые сношения с монгольскими хошунами; во-вторых, эта мера знакомит наше торговое сословие с физическими условиями края, с его экономическими нуждами, образует в нем знатоков местного языка. Ввиду этих заслуг, которых в будущем еще более можно ожидать, желательно, чтобы выезд русских купцов внутрь Монголии не прекращался.

Из Уляссутая я сделал поездку на теплые ключи, лежащие при подошве Охтон-хаирхана. Наняв проводника, молодого монгола, я выехал из Уляссутая 25 июля. Оставив крепость и слободу монгол-дзургана в левой руке, мы ехали вверх по долине Богдын-гола, по правому берегу реки, которая течет здесь с востока на запад; сузившаяся до 200 сажен долина обставлена сиенит-гранитами горами; скалы часто отвесные; возле реки лес: тополь, ива и карагана. Проехав около 6 верст, мы свернули влево по долине небольшой речки, впадающей в Богдын-гол справа; речка эта (названия не добился) вверху составляется из двух отног, на одной из которых (именно на западной) я увидел деревянные постройки; это тогум (род кумирни) Цохур-сумына. Пересекши обе отноги близ их слияния, дорога идет направо через горный отрог, который отбрасывает реку на юго-восток; перевалив через него, дорога выходит снова в долину Богдын-гола. Можно было бы ехать и долиной этой последней реки, но дорога длиннее. В этой части долины Богдын-гола лиственные леса захватывают больший процент земной поверхности, чем около города Уляссутая; здесь не только лощины, но и гривы на северных скатах покрыты лесом, который таким образом сплошь закрывает горы на левом берегу реки; по берегам реки также тянется узкая полоса лиственного леса.

Выйдя к реке, дорога идет некоторое время возле ее правого берега на север, после чего отделяется от нее влево, т. е. на запад, и поднимается на второй отрог горного кряжа, сопровождающего правый берег Богдын-гола; с подъема на этот отрог видно усеченную вершину Охтон-хаирхана, покрытую вечным снегом. Белок представляется лежащим в вершинах реки Богдын-гол; да и монголы показывают, что с южного склона Охтон-хаирхана текут две реки: Бага-богдын-гол и Ике-богдын-гол, которые по соединении принимают с запада реку Аршани-гол; перевал идет по плоским горам, которые вправо от дороги превращаются в скалистый кряж, прервавший узкой щелью с отвесными боками, из которой с шумом изливается Богдын-гол. На перевале я опять заметил такие же круглые углубления в поверхности земли, как и на урочище Сар-бюйра, но только они здесь не занимают такого обширного, как там, пространства. Перевалив горы, дорога опускается в долину Аршани-гола, правого притока Богдын-гола. Аршани-гол течет здесь с запада на восток; берега реки голы, но окрестные горы на северных скатах густо покрыты лесом.