Год черной луны - Маша Спивак

— Достаточно, хоть я и не понимаю, что это значит.

— Полная задница, вот что! Плохо придется твоему козлику.

— Может, это и хорошо?

— Да что ты улыбаешься, что здесь смешного? Вот останешься одна без денег, тогда обхохочешься.

— Санечка, не сердись. По-моему, я сделала для Ивана все, что в моих силах. Теперь пусть сам разбирается. Тем более что, как ты сама говоришь, его фотография у бабы Нюры есть и она за ним «послеживает».

— Напоминать ведь надо, у нее таких Иванов два мешка. Впрочем, как знаешь, дело хозяйское.

— Я хочу посмотреть, как будут развиваться события. Давай дождемся середины июня.

Мне уже и самой было интересно узнать, как Иван реализует свои транзиты. С одной стороны, он везунчик и баба Нюра за ним присматривает, но с другой — на привороте удача от человека отворачивается и транзиты такие, что мама не горюй. Одним словом, числа с семнадцатого я непроизвольно начала ждать от Татки какого-нибудь неприятного сообщения. Обычно интуиция меня не подводит, а тут — тихо и тихо. Под конец я не выдержала, позвонила сама.

— Привет, — говорю, — куда пропала?

— Да никуда особенно! — отвечает. — Развлекаюсь, в полном согласии с предписанием. — И смеется.

— Ты чего такая довольная? — спрашиваю.

— Настроение хорошее!

— С чего? Муж вернулся?

— Нет. Об этом ты бы узнала первая. Но и без него, оказывается, жить можно.

— Роман, что ли, завела?

— Завела.

— С кем?

— Тоже — согласно предписанию. Я девочка послушная.

— С Протопоповым? — Я так и ахнула. Не ждала, что она решится обнародовать. — Ну и как он?

— Отлично! — А сама хохочет как ненормальная.

— Что ж, — говорю, — поздравляю. — И не стала больше расспрашивать, почувствовала, что ей не хочется на эту тему распространяться. Не клещами же из нее тянуть. Перевела разговор на другое: — Про Ивана что-нибудь слышно?

— На похороны пока не приглашали, а так сведений нет. Не звонит, не появляется.

— Странно. Баба Нюра, кстати, по-прежнему за него просит.

— Хорошо, но результата что-то не видно.

Поговорили мы с ней в таком духе еще минут двадцать, а потом я трубку повесила — и сижу, чуть не плачу. И не пойму, что со мной такое. Но когда поразмыслила, все стало ясно: во-первых, мне завидно, во-вторых, обидно. Все-таки нет пророка в своем отечестве. Вот вам, пожалуйста: мои прогнозы сбываются, советы явно на пользу пошли, а Татка, вместо того чтобы спасибо сказать и спросить, что дальше делать, отгородилась от меня стеклянным колпаком. Типа, не вмешивайтесь в мою интимную жизнь. Можно подумать! Не поздновато ли в молчанку играть? А ведь не дай бог что случится, сразу прилетит: Саня, выручай. Конечно, она не одна такая, все хороши, человек вообще животное неблагодарное. Знаем, проходили. Я давно ни от кого ничего не жду и внимания не обращаю, но… все равно неприятно. Ради чего, спрашивается, я на нее столько времени и сил угрохала?

Татка сейчас из-за своего Ивана на меня, на бабулю, на магию и вообще на весь белый свет озлилась, слушать ничего не желает, а ведь именно при нынешних обстоятельствах сдаваться ей ни в коем случае нельзя. Брала бы пример с Ивановой девицы. Она-то поперла против всех кармических законов и добилась своего — точнее сказать, чужого. Радости, правда, ей от этого не будет, но, похоже, она подобными вещами не заморачивается. Была бы выгода, и спасибо. Да, Ивану теперь дешево не отделаться, обдерут его, дурака, как липку. Только придется поторопиться, в следующем году у него денег не будет: Сатурн по второму дому гулять пошел. Впрочем, я предупреждала, чем ему эта любовь обернется; не захотел слушать, пусть на себя пеняет. Вместе со своей воображалой Татой.

Нет, подумайте: любовь крутит, и ни гугу! Чего скрывать-то? Чтобы до бабули не дошло? Так она вас давно раскусила. Ну и прояви честность раз в жизни, а то «друзья, друзья». Теперь-то уж могла бы рассказать все по-человечески. Я бы, между прочим, ей кое-какие советы дала по части протопоповской натуры. Он мужик непростой, к нему подход требуется. Но раз такая скрытная, иди своим тернистым путем, набивай шишки, натыкайся на колья. Дело хозяйское.

И все равно завидно. Полгода не прошло, а у нее уже роман. К тому же в Испанию собирается.

— Что, с Протопоповым?

— Зачем же, с Умкой. Я отдохнуть хочу.

А я вот больше года по Гарику страдаю и одна сижу. Не так чтобы исключительно из-за него, естественно, больше бабу Нюру слушаюсь, чтобы она Фила, первого моего мужа, домой поскорей вернула. По ее словам, он меня до сих пор любит. Только и ему, как Ване, девка попалась упорная. Да чего там девка, тетка уже: скоро десять лет, как они сошлись. Вешает и вешает привороты, не отпускает. Понятно, такие деньжищи на кону. А Фил чем дальше, тем больше разваливается, больной насквозь, бизнес того и гляди потеряет. Приворот — та же порча, а на порче у человека вся судьба рушится. Вот и придется мне в конечном итоге за Филом горшки выносить. А что делать? Баба Нюра четко сказала: доживать вместе будете.

Лучше б мы, конечно, не расходились, ведь до чего хорошо жили! Я не просто за каменной стеной — как в настоящей крепости себя чувствовала. Зарабатывал он — больше не бывает, ни в чем мне не отказывал. Любил очень: все Санечка да Санечка, ласточка, солнышко. Но когда совсем в гору пошел, его девица какая-то решила к рукам прибрать. Выкрала нашу фотографию и заказала порчу на разрыв — так баба Нюра утверждает. Причем я даже не знаю, что за девица, бабуля мне описывала, но я все равно вспомнить не могу. У нас вечно куча народу толклась, под шумок не то что фотографию, всю мебель из дома можно было вынести.

Отношения и правда испортились, хотя девице ничего не обломилось; понятия не имею, куда она делась. Мы с Филом часто ссорились, он начал погуливать, но из дома не уходил, пока про нас с Гариком не узнал. Лучше б я никогда в Крым не ездила и его не встречала, подлеца моего ненаглядного. Я-то думала, у нас любовь, пока баба Нюра мне глаза на него не раскрыла. Я ей фотографию показала, а она только плюнула:

— Не мужик, а колорадский жук на кусте картошки! Даже говорить про него не хочу.

Она боялась, если я все узнаю, у меня психика не выдержит. Это уж потом Мариша из нее все в деталях вытрясла и мне пересказала: как Гарик на меня порчу наводил, чтобы в Москве зацепиться, и по бабам от меня шлялся, а я столько времени ничего не замечала. И что мне либо его срочно выгонять надо, либо себе место на кладбище подыскивать. А я в самом деле чем дальше, тем хуже себя чувствовала, еле ноги таскала, поэтому сразу поверила. Выгнала Гарика, не размышляя, и назад не пустила, как ни просился. Но мучаюсь по нему до сих пор, забыть не могу. Баба Нюра говорит: отчитаем, пройдет, это — не твоя судьба, тебе Фила возвращать нужно. А возвращать легче на пустое место. Вот я и сижу и вроде как не особо страдаю. Но сейчас, не иначе как от переживаний, мне вдруг вспомнился недавний разговор с Таткой. Она почему-то спросила:

— Сань, а ты уверена, что Фил к тебе вернется?

— Бабуля говорит — точно вернется.

— А если это произойдет еще лет через тридцать?

— Значит, судьба такая, ничего не поделаешь.

— Но ведь мне ты советуешь развлекаться, пока Иван не вернулся, почему же сама не хочешь?

— С моей картой не очень-то развлечешься.

— А я вот не сомневаюсь, что при желании ты могла бы найти мужиков не меньше, чем я, даже больше. У меня их, собственно, не густо.

— И где бы я их нашла?

— Например, на работе.

— Моя работа — вот, на собственной кухне. Клиенты прямо сюда приходят. Ты же знаешь.

— А ты пойди работать в астрологический салон. Заведешь роман с каким-нибудь интересным клиентом. Ты же красивая.

— Нужна я кому-то очень! И вообще, в салонах своих астрологов навалом!

— С такими знаниями и способностями, как у тебя? Что там звезды и карты, ты могла бы гадать даже по картошке с морковкой! Ты ведь просто чувствуешь будущее — бог знает какими рецепторами.

— Так в резюме и писать: гадаю по картошке с морковкой? Примите на работу? Ну тебя, Татка!

— Нет, Саня, ты все-таки подумай.

И вот сейчас, пытаясь не разреветься, я подумала: попробовать, что ли, устроиться на работу? Как-никак надо будет в люди выходить, краситься, одеваться. Вдруг я действительно с кем-нибудь познакомлюсь? Пусть это не спутник до конца дней, зато развлечение. А то что? У всех нормальная жизнь, а у меня — один сплошной астрал.

От этой мысли сразу стало легче, и я твердо решила: завтра же посмотрю вакансии. Тем более что в том нашем разговоре Татка произнесла фразу, которая поневоле запала мне в душу. Я тогда заявила насчет мужиков:

— Вообще-то, мне по судьбе ничего такого больше не положено, все, к кому я ни обращалась, в один голос говорят.

Татка, помолчав, ответила: