Канцтовары Цубаки - Огава Ито

Перед моим внутренним взором замаячил образ Наставницы.

— Я помню, Наставница очень любила угрей, — сказала я.

Все знаменательные даты моего детства — и когда я пошла в первый класс, и когда праздновала свои трех-, пяти- и семилетие, и когда сдала экзамены в старшую школу, и так далее — были отмечены тем, что Наставница, которая обычно не ходила по ресторанам, приводила меня сюда, в «Цуруя».

Именно здесь, в зале с татами на втором этаже, мы заказали самое дешевое блюдо из угрей, когда моя Наставница посоветовала тетушке Сусико развестись.

Я вспомнила об этом, и на глаза навернулись слезы. Блюдо из угрей в тот странный вечер наложилось на сегодняшнее угощение так идеально, что на секунду мне показалось, будто сама Наставница сидит сейчас передо мной.

А в наш последний приход сюда мы с ней разругались. Я убежала домой, оставив ее одну. И в моей шкатулке с лаковой росписью осталась недоеденной чуть ли не половина угря.

«С тех пор ты больше не приходила сюда, не так ли?» — всем своим видом вопрошал мой сегодняшний угорь.

— Ты чего это? Так вкусно, что аж на слезы пробило?!

Из-за пазухи своего кимоно Барон достал носовой платок, протянул его мне.

— Простите… — всхлипнула я и, благодарно кивнув, взяла у него платок. Совсем простой, хлопковый, но идеально отглаженный.

— Давай-ка подотри сопли! Приведи себя в порядок и возвращайся к угрю!

Чего в тех словах было больше — грубости или скрытой заботы, я так и не поняла.

— А платком я все равно не пользовался. Так что дарю его глупышке Хатоко!

Он снова назвал меня по имени.

— Поппо-тян, Хатоко-детка — хочешь, дам от слез конфетку? Или таблетку?.. Перестань реветь, дуреха! Еще подумают, что я тебя обижаю!

Поддразнив меня детской песенкой и в очередной раз поддев, он с нарочито громким стуком палочек набросился на остатки своей «двухъярусной пагоды».

Я смахнула слезу и тоже взялась за палочки.

Несмотря на салаты, проглоченные загодя, насытиться я не могла довольно долго. Как если бы угорь пролетал мимо желудка и оседал где-то еще. Лишь под конец трапезы я почувствовала, что наелась до отвала, но к той минуте успела съесть никак не меньше Барона.

— Объ-е-дение! — протянула я, поднимая взгляд на него.

Барон задумчиво кусал зубочистку. А затем вдруг крикнул:

— Счет!

Его окрик разнесся по ресторанчику, эхом отскакивая от деревянных стен. На кухне уже убирали перед закрытием. Похоже, повара специально задержались на работе ради Барона. Никаких посетителей, кроме нас, на втором этаже давно не осталось.

— Идем! — скомандовал Барон.

Спохватившись, я вскочила с места. Да что ж ему все неймется?

Уже выйдя на улицу, я робко пропищала ему в угрюмую спину:

— Спасибо за угощение!

— Все по результату! — обронил он в ответ. — Ты своим трудом себя кормишь, так что меня благодарить особо не за что. Одолжи я тому подонку деньги, мирно бы это не закончилось, точно тебе говорю! Вообще, одалживать деньги можно только в одном случае: если ты считаешь, что можешь их подарить и готов к тому, что они к тебе не вернутся. Во всех остальных случаях делать этого нельзя… Тому мерзавцу ты отказала весьма убедительно. За что уже я должен благодарить тебя. Отличная работа!

Что ж. Значит, вот как благодарит Барон. Я не знала, что на это ответить, но украдкой благодарно поклонилась в его широкую спину. Вопрос закрыт…

— А раз так, пойдем-ка еще вон туда! Там, за углом, всю ночь подают отличные десерты. Ты же у нас, полагаю, сама невинность, так? И дома тебя никто не ждет?

И он расхохотался собственной шутке. Я, конечно, давно поняла, что этот старикашка слишком много себе позволяет, но в данном случае он оказался прав и возразить по существу было нечем.

Бар, куда он меня привел, находился прямо напротив «Цуруя». Я уже слышала, что на перекрестке Рокудзидзо́ открылся какой-то любопытный десертный бар, но живу я в таких предгорьях, что до моря добираюсь нечасто.

— Итак, прошу!

Барон распахнул передо мною дверь. Подняв голову, я прочла старое название этого здания: «Офис пляжа Юигахама».

— А еще раньше здесь, кажется, был какой-то банк?

С одной стороны, было немного странно узнать, что Барон разбирается и в таких новомодных заведениях. Хотя и не скажешь, что этот стиль ему не к лицу… Кто он, вообще, такой? Что за темная лошадка?

Перед нами распахнулся совсем небольшой зальчик. У входа — забытая всеми конторка с кассовым аппаратом, деньги из которого, похоже, давно унесли куда нужно. Высокие потолки. В целом весьма уютно.

Мы с Бароном устроились на диване неподалеку от входа. За барной стойкой сидели несколько посетителей и мирно потягивали свои напитки.

— Ты что будешь? — спросил он меня, с наслаждением освежая лицо и руки тут же предложенными влажными полотенцами. — Обычно я коктейли пью.

Я в нерешительности заглянула в меню.

— Решай скорей, официант уже заждался!

Вот же непоседа, только и вздохнула я.

— Ну, тогда какой-нибудь коктейль с сезонными фруктами… Он ведь не очень крепкий?

Кивнув, Барон крикнул вслед официанту:

— И шоколад!

— Вот уж не знала, что в Камакуре есть такие чу́дные бары, — заметила я, освежая полотенцем руки.

— На то она и Камакура! — заметил Барон. — Почему бы им здесь не быть?!

И снова он угадал. В мегаполисах вроде Токио или Кобе такой камерной атмосферы не создать ни за что… Утопать в черном кожаном диване было чистым блаженством, а линялые стены с облупившейся штукатуркой придавали заведению особый шик.

— Сперва здесь и правда был банк. Потом детская поликлиника. А теперь вот бар. Хотя я здесь еще ребенком бывал на осмотрах.

— Да что вы?

— В общем, доброе здание. Хорошо, что сохранилось до сих пор.

В ответ на заказ Барона — «как всегда» — бармен выставил перед нами нечто мною невиданное.

— Что это?! — поразилась я.

— «Самбука с мухами»! В обычную самбуку бросают кофейные зерна. Затем алкоголь поджигают и подают уже горящим.

Так вот что это за голубоватое пламя над бокалом…

— Господин Барон всегда заказывает именно это.

От сочетания «господин Барон» я едва удержалась от смеха. Но тут перед моим носом поставили фруктовый коктейль. Совершенно неописуемой расцветки.

Барон позволил мне погасить его самбуку. И я, задув голубоватое пламя, чокнулась с ним за этот вечер уже в третий раз.

Мой коктейль благоухал мягким цитрусовым ароматом.

— Мандарин и грейпфрут выдавили в шампанское? — догадалась я.

Мы закусили шоколадом ручного приготовления. Не слишком сладким, для взрослых в самый раз.

— Что? Хорошо иногда расправить крылышки и полетать? — ухмыльнулся Барон.

Я лишь молча кивнула. Вообще-то, я собиралась просто посмотреть ракуго и потому надела скромное платье. Но в итоге уже сменила три ресторана!

Барон разговорился с барменом, я вышла в уборную помыть руки. И в дверях вдруг услышала:

— Поппо-тян?

Я обернулась и увидела Панти. Камакура — городок небольшой. Все знакомые то и дело где-нибудь пересекаются.

— А я услышала твой голос, хотела позвать, да смотрю — ты не одна! Ну, думаю, раз такое дело — мешать не буду… Но я тебя сразу узнала.

Кажется, Панти восприняла наши отношения с Бароном как-то совсем неправильно. Однако объяснять ничего не хотелось. Я оставила все как есть и сменила тему:

— Сегодня тоже работала в школе?

— Да, но только с утра. А к вечеру пошла прогуляться и добралась досюда. Я-то сама алкоголя не пью. Но здесь просто хмелею от самой атмосферы…

Теперь, за стойкой в баре, Панти выглядела еще соблазнительнее, чем обычно. Ее длинные точеные ножки постоянно пританцовывали, будто стрелки компаса, не способные замереть ни на секунду.

— Слушай… А давай как-нибудь вместе хлеб испечем?

Судя по голосу, Панти и правда уже захмелела. Чтобы не терять с ней контакта, отвечаю так же расслабленно:

— Конечно, давай! Только я хлеба никогда не пекла. Но тот, что ты приносила, — просто необыкновенный!