Скифы в остроконечных шапках - Самуэлла Фингарет

— Говорю, мысль плохая, — нетерпеливо сказал вождь. — Кто отважится? К юртам Вечности подойдешь, а оттуда мертвец вниз головой, ногами вверх выскочит и с собой под землю утащит! Нет, гадатель, охотников мы не сыщем, ни силой не заставим, ни золотом.

Гадатель молча развязал висевший на шее мешочек в ярких тесемках и высыпал на ладонь что-то светлое, похожее со своих мягких шкур.

— Через верного человека достал, — сказал довольный гадатель. — Когда Савлия в путь снаряжали, мыли да стригли, человек этот обрезки ногтей собрал и мне за золото продал.

— Что ж до сих пор молчал? С такой защитой любой самый жалкий трус на кладбище двинется.

Люди степей верили, что покойники выходят из могил вверх ногами, разыскивая живых. Но и живые могут иметь над мертвыми власть. Стоит возле кургана спалить обрезки ногтей недавно умершего вождя — покойник не шелохнется.

— Еще бы. Сам двинусь, — сказал гадатель. — А молчал оттого, что нужды не было говорить. Пришла нужда, и сказал. Иданфирсу конец. Дарий тебя над степью царем поставит.

— Поставит. Скорей давай думать, кого к Дарию гонцом посылать, какие слова царю Азии говорить.

17

Дары царя Иданфирса

— Царь царей, повелитель стран, прибыл посол от скифов. Он просит милостивого дозволения предстать перед твоим величеством, — доложил «бессмертный», дежуривший у шатра.

Военачальники радостно переглянулись. Конец бесславной войне, надменный скиф изъявляет покорность!

Дарий помедлил с ответом, словно не ждал этого дня, как праздника.

— Я приму его после полудня, — сказал он.

После полудня в царском шатре собрался цвет Персидской державы. «Благодетели», «сотрапезники», «входящие без доклада» и «взирающие на своего царя» стояли вперемешку с «носителями права» и суровыми воинами, возглавлявшими походы в Египет, Элам, Вавилонию, Мидию. Все взоры были устремлены к резонному креслу, заменявшему Дарию во время походов трон.

Повелитель стран сидел неподвижно и прямо. Его ладони покоились на подлокотниках, под ногами была расшитая бисером кожаная подушка. Шерстяное синее платье тяжелыми складками падало на золотые сандалии. Вдоль подола бежали расшитые золотом львы. Лев — зверь победы и воинской ярости скалил зубы на ножнах кинжала. Лев поднимался на задние лапы на толстой тиаре, венчавшей мужественное лицо повелителя стран. Под тиарой, закрывая лоб до бровей, лежали недвижные завитки черных с проседью волос. Прямая борода спускалась на грудь десятью рядами одинаково завитых неподвижных колец. Все в облике Дария выглядело величественным и неподвижным. Глаза бесстрастно смотрели поверх голов вельмож и военачальников.

По правую руку от трона высилась мощная фигура Гобрия. В его руках было копье с золотым наконечником. Слева стоял Луконосец Аспафин — один из шести «благодетелей». Луконосец держал высокий сильно изогнутый лук.

По знаку Отана слуги подняли полог. Засверкали медные шлемы, зазвенело начищенное оружие. Десять «бессмертных» ввели посла. Он шел, затерявшись среди рослых воинов в блестящих доспехах. Дойдя до середины, «бессмертные» расступились, и посол остался один.

— Клянусь мечом, нелепей фигуры не видел, — шепнул один вельможа другому.

— Куртка, шапка. Какой безобразный наряд.

— Плохи дела Иданфирса, если его послы одеты так бедно.

По шатру пробежал приглушенный смешок. Короткая куртка и потертые на коленях кожаные штаны выглядели слишком убого среди узорчатых тканей и дорогого оружия. Но самого посла его скромный наряд, видимо, не смутил. Он смело сделал три шага к трону, снял надвинутую на лоб остроконечную шапку, поклонился и быстро выпрямился, откинув назад прямые русые волосы. В тот же момент улыбки сменились возгласами изумления. В руках Аспафина зазвенел лук. Вазир, не веря глазам, подался вперед.

Нет, не подвели глаза мудрого советника, и не случайно задрожала рука отважного Луконосца.

Посередине шатра стоял мальчонка, которому вряд ли исполнилось четырнадцать лет! Иданфирс прислал к повелителю стран неоперившегося юнца. Большую наглость трудно было представить! Скифский царь бросал оскорбление.

Гобрий взялся за рукоять кинжала. По первому знаку царя царей он пригвоздит посла Иданфирса к земле. Но Дарий знака не подал. Он сидел так неподвижно, что был похож на собственное изваяние, установленное после Египетского похода.

Мальчонка тем временем приблизился к трону.

— Здравствуй, великий царь персов. Здравствуй в этой жизни и в той, прозвучал в шатре высокий мальчишеский голос. — Пусть в твоих руках всегда пребывает сила. Пусть не затупится меч, не споткнется любимый конь.

— Ты осмелился назвать повелителя стран и владыку земель просто царем? — прервал мальчонку опомнившийся вазир.

— Разве в моих словах прозвучала неправда?

— Милостью бога Ахурамазды великий Дарий, сын Гистаспа, является царем Персии, Элама, Вавилонии, Ассирии, Египта, Лидии, Мидии и всех Восточных земель вплоть до Гандхары. Он единственный повелитель гор и равнин по ту и по эту сторону моря, по ту и по эту сторону пустыни.

— Прости, великий царь многих стран, я не знал, что твоему народу требуется столько земли. Скифы довольствуются степью. — Отвечая, мальчонка смотрел прямо на Дария, и от этого все, что он говорил, звучало дерзко.

— Тебя прислал царь Иданфирс? — глухо выговорил Дарий.

— Скифский царь Иданфирс велел передать тебе, великий царь многих стран, знаки скифской земли.

Мальчонка достал из кожаного мешка, подвешенного к поясу, клетку и небольшую корзинку, не торопясь отстегнул горит, извлек оттуда пучок перевязанных стрел. Все это он положил на ковер перед троном.

Бэс немедленно оказался рядом.

— Пять, — сказал он, пересчитав стрелы, и вдруг защелкал по-птичьи, запищал, заквакал.

— Трр-тцы-тцы, уи-уи, ква-ке-кес! — понеслось по шатру.

— Что такое? — воскликнул Отан.

— Царь Иданфирс прислал тебе, повелитель многих земель и стран, пять стрел, птицу, мышь и лягушку. — Сказав так, мальчонка заносчиво вскинул голову.

— Вот это дары Иданфирса? — Отан указал рукой на ковер.

— Да.

— Что твой царь велел передать на словах?

— Царь Иданфирс сказал: «Персы поймут значение наших даров». Других слов царь Иданфирс не добавил.

— Разгадай загадку, мудрый вазир, ква-ке-кес, уи-уи. — Бэс пищал, и квакал, и прыгал вокруг посла. Вдруг на запястье мальчишеской крепкой руки карлик увидел браслет. По концам золотого обруча, запрокинув рога, мчались навстречу друг другу олени. Их бег-полет казался неудержимым.

— Скифская работа? — спросил Бэс шепотом.

— Первый во всей степи мастер делал. Я у него обучаюсь.

— Я тоже был ювелиром.

Бэс уселся у ног посла, превратившись в маленький пестрый холмик, и приготовился слушать.

Отан и Дарий молчали. Первым заговорил начальник «бессмертных» Видарна. По его мнению, все было просто.

— Загадка проста, — сказал он. — Скифы своими дарами хотят сказать, что перед нашими стрелами они ничтожны, как лягушки и мыши, и беспомощны, как птицы, угодившие в западню.

— Вряд ли «бессмертный» прав, — сказал Луконосец. — Если бы речь шла о наших стрелах, то скифы послали бы наши — с железными наконечниками, а они свои — с медными. Мое мнение, повелитель стран, что знаки раскрываются так. Мышь живет в земле и питается ее плодами. Мышь — это земля. Обитательница озер и болот лягушка означает воду. Конь летит по степи, как птица в небе. Стрелы и птица — Это скифская конница. Все вместе выходит, что скифы отказываются от сопротивления и в знак покорности кладут к ногам повелителя стран землю и воду. Впрочем, как ни толкуй, — победа наша.

Слова Луконосца повисли в воздухе, слишком они оказались легкими. Все, кто был в шатре, это почувствовали.

Дарий смотрел прямо перед собой, Отан уставился под ноги. Тогда заговорил Гобрий.

— Аспафин разъяснил нам темный смысл скифских даров. Хотелось бы верить благоприятному толкованию, а веры нет. — Гобрий задыхался. Копьеносца душила ярость. — Скорее дары говорят другое, обидное нам: «Если вы, персы, как птицы не улетите в небо, или как мыши не зароетесь в землю, или как лягушки не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженными этими стрелами»[13]. Так ли, посол, растолковал я знаки?

— Так.

В шатре сделалось тихо, и вдруг словно грянул и раскатился гром. Все сорвались с места, проталкиваясь к трону; со всех сторон понеслись гневные крики.

— В бой, в бой! Оружие с нами!

— Уничтожим скифскую землю! Перебьем всех до единого!

— Сотрем саму память о Скифии! В бой, в бой!

— Уходи, — шепнул Бэс мальчонке-послу.

— Казнить посла лютой казнью! — закричал кто-то.