Фигурные скобки - Сергей Носов

— Ой, ой, не надо! А вот тут у вас еще наперсточники и шулеры…

— Протестую! Гипернаперсточники и гипершулеры. С банальными наперсточниками и шулерами прошу не путать. Хотя и те и другие работают, соответственно, с наперстками и игральными картами. Но наши, те которые гипер-, это артисты, к обычным наперсточникам и шулерам они имеют такое же отношение, какое законопослушные австралийцы — к своим предкам, всевозможным преступникам, сосланным на край земли. Для наших мастеров наперстка и карт наперсток и карты — это великолепный материал для зрелищного увлекательного спектакля, в котором активной стороной участвует взыскательный зритель, прекрасно понимающий, что его… как бы это выразиться… обыгрывают. Но так и не понимающий — каким образом.

— Ловкость рук и никакого мошенничества.

— Правильно, никакого мошенничества. А с чего тут мошенничеству быть? Это искусство. Что касается ловкости рук, то куда же без этого, но не только ловкость рук, но еще и знание психологии, аналитический ум. А есть случаи, когда руки вообще не задействованы. Ментальные иллюзионисты, например, обходятся без ловкости рук, но зато они с необыкновенной ловкостью, да простится мне это слово, владеют сознанием. Среди нас присутствует менталист, который может найти любую спрятанную вещь, не задавая никаких вопросов, даже если сам не знает, что за вещь вы запрятали. То есть он-то знает, он в процессе представления все узнает. Вот, кстати, другой. Загадайте число, а он отгадает. Господин Капитонов, можно вас…

Капитонов из глубины своего кресла выражает лицом, что это лишнее, но девочка, даже не посмотрев на него, сама урезонивает Водоёмова:

— Не надо! Меня вырежут с вопросами, в кадре только вы будете говорить, один, так что не надо мне ничего загадывать, я потом сама загадаю, давайте продолжим. А экстрасенсы у вас есть?

— Экстрасенсы это другое. Мы, повторяю, актеры.

— Но у вас есть еще архитекторы событий, пожиратели времени и пространства…

— Нельзя называть их во множественном числе. Каждый из них сам по себе уникум, штучный материал. У нас один Пожиратель Времени, пространством он не питается… один Архитектор Событий… — Он хочет добавить «один Некромант», но, заметив его стоящим у двери, решает не привлекать к нему лишний раз внимание, а то вдруг корреспондентка пойдет брать интервью, и, запнувшись, вновь собирается с мыслями. — Иными словами, — продолжает Водоёмов, — мы стремились разнообразить наш состав в жанровом отношении, поэтому пригласили так называемых дистанционистов, представителей нового, опирающегося, однако, на древние традиции направления, к которому и зрители, и эксперты относятся не всегда однозначно, но тем интереснее сотрудничать с этими своеобразными мастерами.

— Некромант из их числа? Он с мертвецами работает?

— Еще раз повторю, мы артисты, артистам свойственно играть свою роль. И потом, мне бы очень не хотелось находиться в положении булгаковского героя, объясняющего публике, что черной магии не существует.

— А она существует?

— Существует прекрасное направление в современном иллюзионизме, представители которого — это мы, фокусники-нонстейджеры, и прошу нас такими любить и жаловать.

09:31

— Пора, друзья! Труба в поход зовет!

Нет никакой трубы, но и без трубы — по предначертанию оргкомитета конференции — микромаг Рюмин приступил к исполнению обязанностей вожака.

Стоя у двери, объявляет громко:

— Нам необходимо перейти в другое здание, это недалеко, на этой же улице. Но предупреждаю, господа, особенно иногородних: на улице очень скользко!

Иллюзионисты приходят в движение и один за другим покидают отель.

— По одному, по одному! Не забывайте о конспирации!

Шутка всем нравится, — с черными чемоданчиками они действительно могут сойти за членов тайной организации, выходящих после неведомых бдений в черную ночь (в этом городе бывают белые ночи, но не в зимний сезон, а зимой тут как черная ночь — даже позднее утро).

Выйдя на улицу, Капитонов делает первое фенологическое наблюдение: подморозило. Он поправляет шарф и, оттолкнувшись левой ногой, проезжает метра полтора на подошвах. Как всегда в этих случаях, он вспоминает, что помнит, что знал в детские годы — чем гололед отличается от гололедицы.

Часть тротуара, свободная от снега и наледи, заканчивается в десяти шагах от входа в гостиницу.

— Предлагаю для устойчивости держаться парами!

Шутит ли сейчас микромаг Рюмин, понять трудно — пожалуй, что да: парами идти весьма затруднительно, только — гуськом, по дорожке шириной в снегоуборочную лопату и с поправкой на доброжелательность встречных пешеходов.

Первым падает сам Рюмин, предводитель, — его поднимают и отряхивают, а он конфузливо оглядывается: грохнулся, что называется, на ровном месте.

Капитонова обгоняет Водоёмов, бормоча «спасибо» за то, что Капитонов посторонился. Потом оборачивается и говорит:

— Кстати! Только что мне позвонил Чернолес, будут довыборы в счетную комиссию. Мы — вас.

— Меня?

— Вы математик, и вам доверяем. Больше некому доверять. А то таких в правление насчитают!.. И не спорьте, никаких возражений!

И он дальше пошел обгонять, торопясь прийти первым.

— Ничего, ничего, скоро зимнее время отменят, — гундит идущий за Капитоновым, но не хочет Капитонов ни с кем общения и делает вид, что не слышит Пожирателя Времени.

Впереди сбивают сосульки — прохода нет. Все благополучно преодолевают проледеневшие сугробы, чтобы пройти по проезжей части в обход огражденного участка улицы. На той стороне улицы стоят китайцы и глядят, как сосульки сбивают. Капитонов глядит на китайцев, и тут

09:37

наступает его черед — он падает, поскользнувшись.

Плохо упал — назад себя. Затылком ударился о наледь. Охнул. Чемоданчик отлетел в сторону, хорошо не под машину.

И тут же сам вскочил на ноги, подобно боксеру, посланному в нокдаун и желающему показать, что он в норме.

Выхватывает телефон из кармана пальто, потому что как раз в кармане звонок.

— Да, Марина?

— Ты не занят? Можешь говорить?

Бодро:

— Да, могу говорить! (В это время ему подают чемоданчик.)

— Ничего не случилось?

— О, нет, ничего, просто тут гололед… гололедица… — (Благодарно кивает коллегам и растяжкою губ под улыбку выражает ОК.)

— Ну и что ты мне скажешь про это?

— Напомни, про что. (Капитонов дальше идет.)

— Ты думаешь, то, что он там писал, отношения не имеет к тому, что случилось?

— К тому, что случилось?

— К его гибели, — добавляет Марина.

Он опять не готов к разговору. Но когда надо включаться, Капитонов обычно включается.

— Понимаешь, Марин, — смотрит под ноги Капитонов, — я же все-таки не Шерлок Холмс, я не знаю, что думать. Мы тут в клуб «Ц-9» идем, будем там заседать.

— Тогда вот. Тогда главное. Тебе не показалось, что все, о чем он писал, это правда? Что он это не он? А если так, тогда с кем я жила? И где тот, мой?

Иллюзионисты подходят к дому с двумя эркерами, в далекие времена здание принадлежало Обществу попечения о некредитоспособных (почему Капитонову это известно?), а теперь здесь второй этаж занимает клуб «Ц-9», на первом же (Капитонов не знает еще) находится фотогалерея и гардероб.

— Мариночка, я позитивист.

— Какой ты позитивист!

— Какой-никакой, но я полагаю, должна быть во всем логика. И она должна опираться на опыт. Я не понимаю твоих вопросов. Да, несчастный случай, прискорбно. А если бы того не случилось, и он бы показал тебе эту тетрадь и сказал, вот, Марина, я нафантазировал, прочитай, это моя проба пера, как ты думаешь, могу ли я это сочинение отправить на конкурс научной фантастики, и что бы ты сказала ему?

Марина говорит:

— Думаю, на конкурс фантастики сочинения пишутся по-другому.

— Я не знаю, как пишутся, — отвечает ей Капитонов, сторонясь толчеи возле входа (только ближе к дверям повышается степень порядка входящих). — А ты знаешь? Он ведь тоже не знал, он ведь все-таки не писатель, не писатель-фантаст, он мог думать, что можно и так, правда, Марина?

Ему кажется, он успокаивает.

Марина спрашивает:

— Что ты скажешь о том малолетнем преступнике? Ну, которому в вашем Бюсте лицо измеряли циркулем?

Вошел. Вестибюль. Капитонов, отойдя в сторону, повернулся спиной к сбору:

— Я не помню такого. Я, наверное, раньше уволился.

— Так вот. Мне приснился сон. Мне приснилось, что мой Мухин… еще в стройотряде… А ты ведь был с ним в стройотряде?.. Ты ведь был?

— Ну, был когда-то, и что?

— А что Мухин… ты ведь помнишь, он с кем?.. ты ведь это должен был знать?

— Я не знаю, что тебе снится, — сухо он говорит.

— С кладовщицей. Я даже знаю, как зовут ее. Знаешь, как?