Следствие по всем правилам - Римма Кошурникова

— Дар, след! — негромко скомандовал Бельчиков!

Пес опустил нос и тут же недоуменно посмотрел на хозяина.

— След, след! — Саша пригнул лохматую голову к самому отпечатку. Но Дар, дождавшись, когда его отпустили, попятился, спрятался за Лилю и чихнул.

Петька презрительно засмеялся:

— Насморк у собачки. Может, закапаем нафтизин?

Бельчиков метнул на него свирепый взгляд:

— След старый и снегом припорошенный. Ни одна собака теперь не возьмет.

— Конечно, — кивнул Петька, — все можно на снег свалить.

Лиля Карасева наклонилась к Дару, что-то пошептала на ухо, погладила по голове и взяла поводок. Пес послушно пошел за ней от одного следа к другому, прилежно внюхивался, подметая ушами снег. Около оградки он оживился, закружился, тыкаясь носом туда-сюда, вдруг дернул поводок и потянул Лилю к Терему. Ребята переглянулись и бросились следом.

Возле подъезда северной башни Дар коротко тявкнул, Лаптев-младший придержал тугую дверь, пропуская всю компанию внутрь.

Винтовую лестницу взяли штурмом, в два приема от этажа до этажа. Возле двери с глазком пес остановился, шумно переводя дыхание.

— Рутовы, — прошептал Петька. — Точно!..

Дар оперся передними лапами о дверь и заскулил. В квартире пронзительно забрехала собачонка.

— Решка, — сказал Петька. — Сейчас Циркуль выскочит. Уходим!

Ребята устремились вниз. Дар упирался, оглядывался на дверь и возмущенно лаял.

На улицу вывалились с шумом и чуть не сбили с ног Тулупчикова, а с ним — коренастого, широкоплечего парня, в котором Петька сразу узнал Николая.

«А у нас огонь погас…»

Рассказывает Игорь Тулупчиков:

«Когда эта малышня высыпала под ноги, у меня екнуло сердце: что-то натворили!

Мы с Колькой изловили их и допросили. И — точно!.. Если даже голубенькая у Рутовых, то эта компания со своей служебно-розыскной собакой наделала столько шуму, что весь план — фрык! — как воздушный шарик!..

Ведь мы собирались проверить чердак, не дожидаясь, пока следы преступления „испарятся“. Николай под видом инспектора пожарной охраны явился бы к Рутовым, попросил ключ от чердака и… А теперь что делать?.. Решили все-таки попробовать.

Ребятню отправили к Ягодкиным, чтобы не мешали, Колька поднялся наверх, я остался на нижней площадке.

Он позвонил.

— Кто там? — голос, по-моему, Циркуля.

— Из пожарной инспекции, откройте.

Аркашка что-то ответил, я не разобрал: собачонка визжала без передыху. Колька говорит:

— Мне нужен ключ от чердака.

Опять — трель собачонки, и слышу, Колька уже „в штопор“ входит:

— Передай родителям, завтра приду. Рано. Прошу быть дома.

Спустился расстроенный и злой.

— Спугнули все-таки, да?

— Почему?.. Возможно, пацан действительно боится незнакомым открывать. И правильно делает.

— Он такой же пацан, как я!.. Спокойно до лампочки рукой достает.

— Ты его знаешь?

— Встречались… Один раз застукал его в туалете: у малышни пятаки отбирал. Ну, показал ему пару приемчиков… Он — жаловаться, мать в школу вызывали.

— С кем Аркадий дружит?

— Дружит!.. Да кому такой жлоб нужен?! Даже сидит один на последней парте.

— Но Марина, кажется, не разделяет твоего мнения?

Лучше бы Колька не вспоминал мне про Марину! Слышать спокойно не могу!.. Хоть режьте, знает что-то Королева!.. Вон сегодня с Циркулем шушукалась. Дюха говорил, что Аркашка учит ее в шахматы играть, но ведь не в подъезде же!..

Колька спокойно выслушал мою тираду и говорит:

— Личные симпатии и антипатии сыщик должен спрятать подальше. Иначе забудь об этой профессии навсегда.

Ладно!.. И он меня не поддерживает. Пусть. Жизнь нас рассудит, только может быть поздно.

Стоим, разговариваем, бежит Профессор. Торопится на всех парусах к своей Мариночке, никого не замечает. Колька его окликнул. Он подошел, а мне и говорить неохота.

— Петренко доставил домой? — спрашивает Николай.

— Да. Хорошо, что проводил Тольку. Там у них мать на обед пришла, обнаружила закрытого Юрика — ругалась, плакала!.. Хотела в детскую комнату милиции звонить, будто бы Толька попал в плохую компанию: деньги из дома стал таскать… Ну, я объяснил, как мог, успокоил… А что у вас?

— А у нас огонь погас, — пошутил Колька. — Ночью шел снег, следы засыпало, слепки уже не получаются.

— Но место происшествия сфотографировали? — с беспокойством спрашивает Дюха и смотрит на меня.

Я молчу. Отвечает Колька.

— Все, что было возможно, милиция сделала, не волнуйся.

Профессор опять ко мне обращается:

— А сейчас какие планы у вас?

Молчу. Колька говорит:

— Заберем ваши вещдоки, отвезу Чернецову, он передаст в лабораторию на экспертизу.

— А мы с Баркиной закончим обход квартир.

Вижу, Дюха расстроился. Ну и пусть, может, наконец, поймет, что нельзя на друзей плевать и чихать даже ради королев.

— Значит, до вечера, — говорит Колька.

— До вечера.

И разошлись как в море корабли… Эх, жизнь!..»

«И все-таки женщинам верить нельзя. Таким, как Баркина».

Андрей Лаптев привычно взбирался по винтовой лестнице. Интересно, она больше не кажется ему крутой и неудобной. И каждый раз поднимается он с одним настроением, а спускается непременно с противоположным. «Лестница настроений!» — улыбнулся Андрей. Но если она действительно волшебная, то сейчас его ждет очередная неожиданность.

На последнем повороте Андрей замедлил шаги: послышались голоса. Один мелодичный, чуть растягивающий гласные, который он узнал бы из тысячи, другой — тонкий, плаксивый, то ли девчонки, то ли парня.

— Говорят тебе, отец забрал, — сердито сказала Марина.

— Отдай!

— Вечером принесу!

— Отдай! — взвизгнул тот же голос. — Мне попадет!

Андрей кашлянул, объявляя о своем присутствии. Говорившие замолчали, затем, прыгая через две ступеньки, проскочил мимо Аркашка Рутов. Этажом ниже хлопнула дверь.

— Чего ему надо? — спросил, поздоровавшись, Андрей.

— Аркашке?.. — Марина нахмурилась. — Книжку требовал. Ты — за мной?.. Подожди, сейчас оденусь.

Марина была явно чем-то расстроена или озабочена — Андрей не понял. Через минуту она вышла.

— Откуда начнем? — спросил Андрей.

— Какая разница? — она пожала плечами. — Ее все равно нет.

— Кого?

— Ели.

Марина говорила загадками. Андрей улыбнулся:

— Объясни, пожалуйста. Не дошло.

Она остановилась возле узкого, похожего на бойницу, окна и, глядя прямо в глаза Андрею, спокойно сказала:

— Голубой ели в доме нет. И никогда не было… Я вас разыграла: во все подъезды подкинула метелки. Нарочно!

Андрей продолжал глупо улыбаться.

— Не веришь?.. Пойдем покажу!

— Стой! — Андрей догнал Марину и загородил дорогу. — Стой!.. Зачем ты это сделала?

Она отвернулась и долго молчала.

— Разозлилась на вас. Такие сознательные!.. Друзья природы — для «галочки». А когда осенью около школы сквер под бульдозер пустили, чтобы построить спортивный комплекс, где эти «друзья» были?! До сих пор не могу забыть: бульдозер сирень давит, а она сопротивляется, ветки из-под гусениц пружинят, вырываются… Как живые… Все молчали! Стояли и смотрели!.. Не так?

— Вчера… — Андрей внезапно охрип, — вчера ты об этом хотела сказать?

— Неважно, — Марина стояла, не поворачивая головы. — Не хотела сначала говорить. А потом увидела, какую вы деятельность развернули… Малышня целый день по подъездам шныряет, в окна подглядывает. Противно.

— Кто подглядывает?

— Братец твой со своими сотрудниками. Вчера по галерее носились.

— Скажи… а где ты метелки взяла? Которые в подъезды подкинула?

— В роще, конечно. Пойди, проверь: там и следы мои есть.

— Прощай, Баркина.

— Подожди, — Марина взяла его за рукав. — Ты сейчас ужасно про меня думаешь?! Пусть. Андрюша, надо настоящего преступника искать, через милицию. Того, кто срубил ель! Ты не представляешь, как я хочу, чтобы его нашли. Не представляешь!.. — голос Марины задрожал, еще немного — и польются слезы.

Нет, больше Андрей не попадется на эту удочку! Игорь прав, сто раз прав! Женщинам верить нельзя, даже самым хорошим и красивым! Все!

Андрей нахлобучил по самые глаза шапку и, громко стуча каблуками, сбежал по высоким ступеням. «Лестница настроений»…

И тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за его спиной.

«И больно, и трудно, и некому руку подать в минуту душевной тревоги»…

Из дневника Андрея Лаптева: