День «N». Неправда Виктора Суворова - Андрей Бугаев

Мы-то понимаем, что «основной» самолет войны «Иванов» нужен В. Суворову для того, чтобы преимущество немецкой истребительной авиации и слабую летную подготовку наших пилотов волшебным образом превратить в «гениальный план» по скорому, в несколько часов, завоеванию господства в воздухе. А что не получилось — Гитлер виноват. Якобы загнанный в угол кролик от отчаяния бросился на удава и едва не перекусил его пополам.

Внезапной массированной штурмовкой вражеских аэродромов, видимо, можно нанести противнику чувствительные потери и добиться определенного преимущества, но для достижения прочного долговременного господства в воздухе этого явно недостаточно. Его добывают и удерживают в воздушных боях. Не штурмовкой «спящих» аэродромов достигается господство в воздухе, напротив, последнее позволяет такие штурмовки производить. Но если и впрямь допустить, что Сталин планировал подобную, имевшую столь мало шансов на успех авантюру, если представить, что ради гипотетического превентивного сокрушительного удара он по существу лишил авиацию летчиков-истребителей, то о какой его гениальности речь?

Я все же думаю о вожде лучше. Сталин ведь действительно неплохо разбирался в качестве основных видов боевой техники, и действительно «без одобрения Сталина… ни один образец вооружения не принимался и не снимался»[253]. Но такой порядок распространялся на любой образец военной техники. «Иванов» — один из многих.

На мой взгляд, все было гораздо проще. И мы, и немцы к мысли о необходимости иметь фронтовой легкий бомбардировщик пришли почти одновременно. Для Люфтваффе был разработан уже упоминаемый «Ju-87», прозванный нашими бойцами за неубирающиеся, растопыренные под крылом шасси «лаптежником». У нас был разработан и запущен в производство «Су-2».

«Иванов»[254] если и пользовался поначалу особым вниманием вождя, то лишь потому, что представлял собой новый тип самолета, на который возлагались большие надежды. Для второй половины тридцатых годов это была добротная машина, имевшая достаточное вооружение (шесть пулеметов «ШКАС», до 500 кг бомб на наружной подвеске), но в то же время легкая и скоростная (максимальная скорость до 486 км/час). Оттого, что самолет получился вполне приличным, и шли, вероятно, разговоры о планирующейся большой серии[255]. Но… время шло, и его тактико-технические данные перестали удовлетворять возросшим требованиям. Появился знаменитый «Ил-2», штурмовик нового поколения, и судьба «Иванова» была решена. Жизнь не стоит на месте. Используя опыт, накопленный при создании «Иванова», конструкторское бюро П. О. Сухого разработало в середине сороковых бронированный штурмовик «Су-6», ни в чем «Ильюшину-второму» не уступающий. Машина не пошла в серию лишь потому, что хорошо зарекомендовавший себя «горбатый» был уже освоен промышленностью.

Техника имеет свойство морально устаревать, при всем желании поставить тысячи и тысячи «БТ», «Т-26», «Т-28», «Т-35», «И-15», «И-16», «И-153», тот же «Су-2» «в первые ряды» невозможно.

Что касается «ста пятидесяти тысяч пилотов-недоучек», то вряд ли можно считать этих молодых людей пилотами в полном понимании этого слова. Время было такое. Молодежь тянулась к авиации, и государство шло навстречу[256]. Был ли в этом умысел? Возможно. Но ведь летчиками становились не в авиашколах мирного времени, военными летчиками становились в бою. Те, кому удавалось выжить.

Все это к слабой летной подготовке в войсках и разгрому нашей авиации не имеет ни малейшего отношения. Трагедия первых дней, первых недель и месяцев — трагедия не только авиации, но и всей истекающей кровью армии — это прямое следствие чистки и утвердившихся «новых» порядков. Могли ли лейтенанты и капитаны, враз сделавшиеся генералами, преданные Сталину и задавленные его авторитетом, не поверить, когда вождь прямо сказал, что войны не будет? Могли они, напуганные масштабами террора, хоть что-то изменить? Большинство уцелевших, вне всякого сомнения, хорошо усвоили уроки чистки. Не высовываться, меньше болтать и предпринимать что-либо, лишь получив прямой приказ.

И приказ был получен, но не на приведение авиации в боевую готовность, а прямо противоположный, показать немцам, что мы ни к чему не готовы… Нашлись и такие, единицы, кто, ощущая всем своим существом, что немцы вот-вот нападут[257], рискнули приказ этот не выполнить. По иронии судьбы, фашисты, перед тем как перемолоть, спасли этих людей от расстрела…

Несколько слов о стратегической авиации. Собственно, у нас ее фактически не было. В. Суворов и в этом усматривает агрессивные устремления СССР, нацеленность Сталина на превентивный решающий удар. Вот что он пишет:

«Сталин мог предотвратить войну.

Одним росчерком пера.

Возможностей было много. Вот одна из них.

В 1936 году в Советском Союзе был создан тяжелый скоростной высотный… НЕУЯЗВИМЫЙ бомбардировщик и подготовлен приказ о выпуске тысячи «ТБ-7» к ноябрю 1940 года. Что оставалось сделать?

Оставалось написать под приказом семь букв: И. Сталин.

…«ТБ-7» имел четыре винта и внешне казался четырехмоторным самолетом. Но внутри корпуса, за кабиной экипажа, Петляков установил дополнительный пятый двигатель, который винты не вращал. На малых и средних высотах работают четыре основных двигателя, на больших — включается пятый. Он приводит в действие систему централизованной подачи дополнительного воздуха. Этим воздухом пятый двигатель питал себя самого и четыре основных двигателя. Вот почему «ТБ-7» мог забираться туда, где никто его не мог достать…

Имея тысячу неуязвимых «ТБ-7», любое вторжение можно предотвратить. Для этого надо просто пригласить военные делегации определенных государств и в их присутствии где-то в заволжской степи высыпать со звенящих высот ПЯТЬ ТЫСЯЧ ТОНН БОМБ. И объяснить: к вам это отношения не имеет, это мы готовим сюрприз для столицы того государства, которое решится на нас напасть… Каждый день по пять тысяч тонн на столицу агрессора, пока желаемого результата не достигнем, а потом и другим городам достанется. Пока противник до Москвы дойдет, знаете, что с его городами будет? В воздухе «ТБ-7» почти неуязвим, на земле противник их не достанет: наши базы далеко от границ и прикрыты, а стратегической авиации у наших вероятных противников нет…

…одним росчерком сталинского пера под приказом о серийном выпуске «ТБ-7» можно было предотвратить германское вторжение на советскую территорию. Я (В. Суворов. — А.Б.) скажу больше: Сталин мог бы предотвратить и всю Вторую мировую войну…

Справедливости ради надо сказать, что Сталин приказ подписал.

Но потом его отменил.

И подписал снова. И отменил…

Четыре раза «ТБ-7» начинали выпускать серийно и четыре раза с серии снимали… За четыре попытки авиапромышленность успела выпустить и передать стратегической авиации не тысячу «ТБ-7», а только одиннадцать. Более того, почти все эти одиннадцать не имели самого главного — дополнительного пятого двигателя. Без него лучший стратегический бомбардировщик мира превратился в обыкновенную посредственность.

После нападения Гитлера «ТБ-7» запустили в серию..

Но поздно»[258].

Иными словами, в середине тридцатых Сталин имел неуязвимый высотный бомбардировщик, мог запустить его в производство и, сделав к сороковым до тысячи таких машин, имел возможность, шантажируя «потенциального противника» перспективой их применения, предотвратить войну.

Отчего же Сталин отказался от стратегической авиации? В. Суворов утверждает, что вождь не хотел разрушать Европу, территорию которой уже тогда, в середине тридцатых, рассматривал как свою собственную.

«Бомбить города, заводы, источники и хранилища стратегического сырья — хорошо. А лучше — захватить их целыми и невредимыми. Превратить страну противника в дымящиеся развалины можно, а нужно?

Бомбить дороги и мосты в любой ситуации полезно, за исключением одной: если мы готовим вторжение на вражескую территорию… Бомбардировка городов резко снижает моральное состояние населения… Но стремительный прорыв наших войск к вражеским городам деморализует население больше, чем любая бомбардировка…

Если мы намерены взорвать дом соседа, нам нужен ящик динамита. Но если мы намерены соседа убить, а его дом захватить, тогда динамит нам не нужен…»[259]

Красной нитью проходит все та-же непоколебимая уверенность автора в подавляющем нашем превосходстве. В том, что в случае войны Красная Армия покончила бы с Вермахтом за три-четыре месяца. Что касается бедняги- соседа, которого мы «решили убить», то ведь и он может оказаться не безобидным фермером, а подстерегающим нас в темном коридоре вооруженным до зубов громилой. И если приходится выбирать между применением динамита и перспективой нарваться на пулю самому, я лично все же предпочел бы динамит.