На грани катастрофы - Артур Хейли

– Радарная, у вас есть что-нибудь?

В другом конце здания старший оператор радиолокационной станции большого радиуса действия со сканированием по азимуту, сидя со своим помощником в креслах перед экраном, отвечал спокойным, словно они просто мирно беседовали, тоном:

– Нет, пока ничего.

– Не понимаю! – Триливен обернулся к руководителю полетов: – Они должны были бы уже появиться.

– Не забудьте, они недавно теряли скорость, – вмешался Бердик.

– Да, верно, – согласился Триливен. – Радарная, дайте мне знать, как только что-то появится, – сказал он в прикрепленный к наушникам микрофон и, уже обращаясь к руководителю полетов, добавил: – Я не рискну сажать его в облаках, не зная, где он. Попросите ВВС дать очередную сверку, мистер Гримсел. – Он кивнул радиооператору: – Выведите меня в эфир. 714-й. Послушайте меня внимательно, Джордж. Мы сейчас опять попрактикуемся, но, прежде чем начать, я хочу объяснить кое-что, о чем вы, возможно, забыли. И это касается лишь больших самолетов. Вы слышите меня? Прием.

– Продолжайте, Ванкувер, – раздался голос Джанет. – Мы внимательно слушаем. Прием.

– Хорошо, 714-й. Перед посадкой нужно кое-что проверить и настроить. Все это помимо того, в чем мы недавно практиковались. Я скажу, когда и как все это делается по пунктам, но позже. Сейчас я хочу лишь пробежаться по ним, чтобы вас немного подготовить. Во-первых, необходимо включить насос гидроусилителя. Далее – индикаторы давления в тормозной системе должны показывать от 63 до 70 атмосфер. Вполне возможно, что вам из этого что-то уже известно по прежнему опыту, но лишний раз освежить в памяти не помешает. Следующее – при выпущенном шасси вы включаете насос подкачки топлива и проверяете подачу. И наконец, необходимо отрегулировать качество смеси и работу воздушных винтов. Вам все понятно? Мы будем делать это постепенно в процессе наших переговоров по радио, чтобы Джанет успевала разобраться с переключателями. Сейчас я расскажу вам, где какой из них расположен. Итак…

Следуя инструкциям, Джанет со Спенсером определили местоположение каждого тумблера.

– Передайте, что мы все нашли, Джанет.

– Ванкувер. Мы разобрались с расположением.

– Хорошо, 714-й. Никаких сомнений относительно переключателей нет? Вы уверены? Прием.

– Да, Ванкувер. Полный порядок. Прием.

– 714-й. Еще раз убедитесь, что вы в горизонтальном полете.

– Ванкувер. Сейчас летим горизонтально, над облаками.

– Хорошо, 714-й. Теперь послушайте, Джордж. Давайте вновь выпустим закрылки на 15 градусов, скорость – 140, и полностью повторим выпуск шасси. На этот раз следите за скоростью, не отрывая глаз. Если вы готовы, начнем…

Предельно сосредоточившись, Спенсер приступил к выполнению, в то время как Джанет с тревогой следила за скоростью, управляя в необходимой степени закрылками и шасси. Они вновь ощутили сильный толчок при резком падении скорости. На восточном небосклоне светлыми полосками начинал угадываться рассвет.

В центре управления Триливен, воспользовавшись паузой, глотнул остывшего кофе. Закурив предложенную Бердиком сигарету, он с шумом выдохнул дым. С бледно-голубоватой щетиной на лице он выглядел изможденным.

– Ну и какова, на ваш взгляд, ситуация? – спросил представитель авиакомпании.

– Все как и ожидалось, – ответил капитан. – Но катастрофически не хватает времени. Ему бы еще с дюжину раз только с выпуском шасси потренироваться. А мы в лучшем случае успеем проделать это лишь трижды до того, как они будут кружить над нами, если он, конечно, не сбился с курса.

– Вы собираетесь потренировать его с заходом на посадку?

– Я обязан это сделать. При имеющемся у него опыте, если не проделать это хотя бы пару-тройку раз, я и цента не дал бы за его шансы на успех. Посмотрим, как у него будет получаться. В противном случае… – Триливен осекся.

Бросив сигарету на пол, Бердик нервно затушил ее ногой:

– Что в противном случае?

Триливен развернулся к ним обоим:

– Давайте смотреть правде в глаза. Этот парень до смерти перепуган, и имеет на то все основания. Если у него сдадут нервы, больше шансов на выживание у них будет при падении самолета в залив.

– Да, но от такого удара!.. – воскликнул Бердик. – А больные… А самолет… Это же будет полная катастрофа!

– Это будет обдуманный риск, – ледяным тоном возразил Триливен. – Если наш друг вдребезги разобьется на летном поле, сомневаюсь, что ваш самолет удастся восстановить.

– Харри не это имел в виду, – поспешил вмешаться руководитель полетов.

– Да нет, черт, конечно же, нет, – стал неловко оправдываться Бердик.

– И… – продолжал Триливен, – существует еще опасность: если самолет упадет здесь, пожар практически неминуем, и дай бог, чтобы нам вообще удалось кого-то спасти. Могут даже пострадать и какие-то наземные сооружения. В случае же падения в океан самолет, конечно, пострадает, но у нас будет шанс спасти хотя бы часть пассажиров, пусть не самых тяжелобольных. При таком легком тумане и почти полном безветрии поверхность воды будет спокойной, это смягчит удар. Посадим его по радару на брюхо как можно ближе к берегу, чтобы тут же начать спасательные работы.

– Предупредите ВМС, – дал указание руководитель полетов помощнику. – И ВВС тоже. Авиационно-морская поисково-спасательная служба оповещена. Пусть развернутся вдоль берега и ждут дальнейших указаний по радио.

– Я не хочу, чтобы так получилось, – сказал Триливен, вновь поворачиваясь к настенной карте. – Это может обернуться тем, что нам придется пожертвовать тяжелобольными. Дай бог, чтобы удалось их спасти, прежде чем самолет пойдет ко дну. Однако это может оказаться вынужденной мерой. – И он продолжил уже в микрофон: – Радарная, что-нибудь появилось?

– Пока ничего, – бесстрастно прозвучало в ответ. – Хотя погодите… Сейчас, минуту… Похоже, что-то… Да, капитан. Это он. Отклонился немного к югу. Пусть берет правее и возвращается на курс 265.

– Отлично сработано. – Триливен кивнул диспетчеру, чтобы его вывели в эфир, в то время как радиооператор крикнул:

– ВВС докладывают о визуальном обнаружении! Расчетное время лета – 38 минут.

– Хорошо. – Он поднял перед собой микрофон: – 714-й. Вы завершили уборку шасси и закрылков? Прием.

– Да, Ванкувер. Прием, – ответила девушка.

– Проблемы были? Полет горизонтальный?

– Все в порядке, Ванкувер. Пилот добавляет – пока.

Они услышали, как она нервно усмехнулась.

– Отлично, 714-й. Вы у нас на радаре. Отклонились немного к югу. Я хочу, чтобы вы аккуратно взяли вправо и, не теряя прежней скорости, вернулись на курс 265. Повторяю, курс 265. Как поняли? Прием.

– Принято, Ванкувер.

Триливен посмотрел в окно. Темнота едва заметно начинала рассеиваться.

– Дай бог, чтобы им хоть что-то было видно, – проговорил он. – Хотя это скорее произойдет лишь в последние минуты.

– Я приведу всех в состояние боевой готовности, – заявил руководитель полетов. – Предупреди диспетчеров на вышке, Стэн, – обернулся он к своему помощнику. – Передай, пусть поднимают пожарных. – Затем, обращаясь к диспетчеру на коммутаторе, попросил: – Соедините меня с городской полицией.

– А потом меня с Хоувардом в конференц-зале, – добавил Бердик и, уже обращаясь к Триливену, добавил: – Нам следует рассказать этим ребятам о вероятности приводнения, пока они не начали что-то сами придумывать. Нет, стойте! – Вдруг опомнившись, он уставился на капитана. – Об этом нельзя говорить: они представят все так, что мы уже списываем со счетов тяжелобольных пассажиров, – это ж для нас самоубийство!

Триливен даже не пытался в это вникать. Он тяжело опустился в кресло и, прикрыв ладонью глаза, отключился от стоявшего вокруг приглушенного бубнежа. Но при первом же шипении ожившего динамика он, вскочив на ноги, схватил микрофон.

– Ванкувер, – прозвучал голос Джанет. – Мы идем курсом 265. Прием.

– 714-й. Отлично, – нарочито бодро ответил Триливен. – У вас здорово получается. Давайте-ка все повторим. В последний раз перед зоной аэропорта. Так что постарайтесь, Джордж.

Руководитель полетов негромко говорил по телефону, и в его голосе чувствовалось нервное напряжение:

– Да, они будут здесь уже в течение получаса. Представление начинается.

Глава 10

Спенсер пытался размять затекшие ноги. Он чувствовал себя помятым и истерзанным. Волнение, напряжение и концентрация бездарно отняли у него массу энергии, и теперь, когда он мог секунду передохнуть, он ощущал себя совершенно обессилевшим. Он чувствовал, что у него дрожат руки, но даже не пытался унять дрожь. Следя за безостановочным движением показателей приборов, он постоянно видел перед собой некое светлое пятнышко, которое то поднималось, то вновь падало, похожее на пушинку. И все это время внутренний голос – абсолютно реальный и независимый, как тот, что доносился из наушников, – продолжал назидательный монолог, внушая ему: «Что бы ни случилось – держись. Дашь слабину – пропал. Вспомни, как это бывало на войне. Сколько раз тебе казалось, что уже все – предел: ты истощен и у тебя не осталось ни капли сил. Но каждый раз что-то все-таки находилось – какой-то последний резерв, о котором ты и не подозревал».