Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки! - Лена Гурова

– Подойди-ка сюда, Елена – и поманила скрюченным пальцем.

Лена не сдвинулась с места. Ведь этой «женщины нет и никогда не будет в нашем доме…

– Мама! – резко бросил Игорь – Мы договорились с тобой. Ты обещала. Говори уже, я пока кофе сварю.

Мегера поджала и без того почти невидимые губы, почмокала-почмокала, вытерла рот рукой. Подняла вверх свой корявый палец.

– Ты должна моему сыну ноги мыть, и эту воду пить, как нектар небесный. И чтить моего младшего сына, ангела моего. И если не хочешь, чтобы тебя выгнали из моего дома, родишь ребёнка от Юрия, как будто от Игоря. Тогда и кровь наша дальше пойдёт. И Игорёк получит наследника. И чем быстрее, тем лучше!

Елена онемела. Нет, окаменела. Да нет, она сошла с ума. Это всё не с ней. Это какой-то розыгрыш или проверка на вшивость! Или что это? События последних дней оставили её совершенно без сил, и она, как кисейная барышня, упала в обморок.

Придя в себя, увидела перекошенное лицо мамы Кати и Игоря, поившего её водой. Да она вся была мокрая.

– Что случилось? – спросила Елена и вспомнила.

Тёмные круги перед глазами, ноги-руки не двигаются, глаза-уши-нос отказывались выполнять свои функции. Только звон в голове. Игорь отнёс её в кресло, где только недавно сидела женщина, называемая себя матерью.

– Мама! Тебе лучше уехать. Шофёр отвезёт. Ты сделала своё дело. Ничего не говори! – Проревел он. – Езжай домой.

Что-то бубня себе под нос, она потащила себя на выход. И Лена услышала её последние слова:" Послал же бог шлюху подзаборную…"

Это она, Леночка, папина дочка, воспитанная в лучших традициях русской классики, она – скромница и отличница, пионерка и комсомолка, она – сердце которой отдано только одному мужчине, как бы не складывалась её судьба, она – шлюха? Её организм так работал – разряжался сам собой в моменты сильных эмоциональных потрясений – плюс на минус. Лена представила забор и себя в чулках-сеточках, с рыжей шевелюрой и в боевом раскрасе. И захохотала. Игорь отшатнулся. А она стала раздеваться, полностью. На шее, груди, руках, животе, даже на ладошке синели ровные кружки – следы бурной ночи.

– И как нормальный мужчина на такое должен отреагировать? Да о чём это я? Какие нормальные мужчины? Мы же об Юрочке речь ведём. А если с первого раза не получится? Сколько мне с ним кувыркаться прикажете? А вдруг мне понравится? А?

И получила по морде. Сильно.

А потом долго сидела в неглиже, ни о чём не думая. Долго, пока не замёрзла.

Решение пришло. Сразу и навсегда. Елена позвонила в аэропорт. Быстрее, быстрее. Вызвала Люсьену, уж эта её в обиду не даст. Схватила походную сумку, и не оглядываясь, вылетела на улицу. Морозный воздух немного отрезвил. Подъехала Люся. Она ни о чём не спросила, только округлила глаза, увидев опухшие губы своей подружки. Всё поняла, без слов. Она следовала за Леной как ординарец и в банк, и в офис, и в аэропорт. И, когда уже была пройдена регистрация, спросила:

– Ты не вернёшься?

– Нет.

Она разревелась, говорила, что очень привязалась к Лёне, что у неё нет никого здесь, и как она будет без неё, без беззаботного лениного смеха. Да какой уже теперь смех… Елена обнимала её, приглашала к себе в любое время. Просила расцеловать самых лучших мальчишек на свете. Напомнила про заказанных для близнецов клоунов .

– А у клоунессы разбито лицо. И жизнь.

Люсьена еще больше расплакалась. Лена обняла, поцеловала свою задушевную подружку и пошла на посадку, всё время, пока ей было видно Люсю, оборачивалась и махала ей рукой.

И уже, сидя в самолёте, Елена увидела в больших окнах аэровокзала фигуру Игоря. Она бы ни с кем его не перепутала. Опоздал, голубчик!

Ещё в аэропорту, позвонила Косте и сообщила, что едет. Просила никому не говорить и встретить её. В самолёте не сомкнула глаз, в голове шла Бородинская битва, и они, кажется, отступали. Отступали, чтобы сохранить главное, – саму себя. Быть любимой или любить? Что лучше? Хотелось бы и то, и это. А если нет? Любовь к Сергею вымотала ей всю душу, но она его любила, а значит жила. Игоря не любила никогда. И он это знал. И свято верил, что его любви хватит на двоих. И она опять жила. С человеком, который так и не услышал от неё: "Я тебя люблю". Так что лучше? Самому себе не соврёшь, и у Елены было очень много вопросов к ней самой, любимой. Наверное, для ответов на них нужно время. И чтобы немного успокоиться, достала блокнот и стала набрасывать всякую всячину.

Прилетела, глотнула родного воздуха, она дома. Закрутила головой, выискивая Константина, который должен был её встретить. И увидела… Сергея. Он стоял, прислонившись к стене, в расстёгнутой куртке, руки в карманах. Хорош, как бог! Сердце её сначала подскочило, а потом рухнуло вниз, разбившись вдребезги. Она рванула назад, навстречу потоку выходящих пассажиров. Подскочила к работнице аэропорта, сумбурно объяснила, почему не может выйти здесь, и попросила вывести её в другом месте. Выскочив в город, поймала такси и помчалась в своё любимое логово, на дачу. По дороге заехала в магазин и аптеку. Из окна видела проезжающую машину Вениамина Павловича. Значит, они на даче. А её родители? Как она соскучилась, прямо ком к горлу. Но ей нужен один день, только один, чтобы привести себя хоть немного в порядок и отоспаться в своей кровати. Дома.

На даче во всем первом этаже горел свет. Из трубы валил дым. О, боже… Лена вытащила помаду, зеркало, густо замазала губы. Свитер скрывал синяк на шее. А рука? Ну, ударилась.

Она влетела в дом.

– Мамочка, как я по тебе соскучилась. Дорогая моя, любимая! А папа?

– Папа с Олей в городе, они не приедут. Хорошо, что есть Костик. А так бы мы и не знали, что вы пожаловали, восточная принцесса, – обнимая свою дочь, объявила мама Зина.( Ну, Костя, ну, гад!!!) Видать ненадолго, судя по багажу. Но зато как раз к дню рождения Доры.

Стон из груди Лены жалобно повис в воздухе.

– Мамочка, я так устала. Нет никаких сил.

Зинаида Васильевна очень внимательно смотрела на Лену и до неё стало доходить – с её дочерью что-то произошло. Густо намазанные губы не могли скрыть опухлостей. И глаза, какие-то пустые. Но сейчас её Ленка ничего не скажет, хоть