Холоная Стена или империя с маленькой буквы - Аристарх Дей

— Олежка, отстань от парня, ты не видишь, что ему плохо?

Олег дернул головой, ругнулся и недовольный вышел из палаты, громко хлопнув дверью.

— Не задевай его, Паша, тебе же спокойней будет, — предупредил его Тимофей Семенович.

Павел молчал. Ему было наплевать на этого стероидного недоумка. Он давно уже приспособился и знал, как разговаривать с таким типом людей. Взять хотя бы его соседа Николая из его дома. И сейчас бы он промолчал, но, почему-то, не сдержался. Видимо из-за болезни. Тимофей Семенович приподнялся на кровати, сел и снова заговорил.

— Я его не оправдываю, но и не жалею. Олег — беженец из Донбасса, еще той, первой волны. Он по жизни неудачник, ленивый и безответственный. И трусливый. Всю жизнь только и делал, что качался, пил пиво и жаловался на жизнь. Нет семьи, нет детей. Работу искал такую, чтобы не напрягаться, а лучше вообще не работать, но чтобы платили. До него никак не доходит, что виновник в своих неудачах только он сам. Только он, и никто больше.

Тимофей Семенович поднялся с кровати и подошел к окну.

— Когда Россия захватила Крым и развязала войну на востоке Украины, такие как Олег воспрянули духом. Как же, появился шанс изменить их никчемную жизнь. «Кто был никем, тот станет всем»! Будин придет и принесет на блюдечке денюшек, высокие пенсии, стабильность и процветание. Можно не работать, деньги потекут рекой и так далее. Были, конечно, идейные, которых коробило от всего украинского. Но в большинстве своем это было зомбированное телевидением быдло, которое готово было на все ради «русского мира». Из-за своей ограниченности эти люди не смогли понять, что их Будин всего лишь использовал для собственных целей. И вместо «русского мира» они получили разруху, войну и голод. Это потом наступило похмелье, многие осознали, что их использовали, а они как были неудачниками и дармоедами, так ими и остались. Только к горечи разочарования еще пристало клеймо предателя Родины. Но такие как Олег, не обременяются этим. «Кто предатель? Я? Там хунта и фашисты! Не смейте называть меня предателем»! Поэтому они и бежали с Украины. Только здесь, в России, они не получили того, что ожидали. Россия не стала для них вторым родным домом, а назад дорога закрылась. А он, Олег, как был неудачником в Украине, так им и остался в России.

— Вы не боитесь?

— Чего? Моих взглядов? Право, не боюсь. Я, юноша, уже прожил жизнь. Это вам, молодым, жить да жить, только не дают вам, к сожалению.

Воцарилась пауза. Тимофей Семенович развернулся от окна, посмотрел на Павла и заметил, что тот уснул.

Вдруг дверь открылась, заскочила медсестра.

— Носов, кто?

— Он спит, не шуми.

— Ему на уколы, — девушка посмотрела на спящего парня и прошептала, — ладно я сейчас принесу, тут сделаю.

Прошло еще пять дней. Павел уже мог долго и уверенно прогуливаться по коридору. Гулять он мог как днем, так и по ночам. Медсестры вначале бурчали на него за это, потом смирились. В одну из ночей, прогуливаясь, Павел заметил, что медсестра со своего поста надолго отлучилась. Возможно, где-то прилегла вздремнуть. На сестринском столе, рядом с журналом назначений, стоял телефон. Вдруг у Павла неожиданно возникла идея. Он быстро прошел в свою палату, и, стараясь не шуметь, залез в свой рюкзак. Выслушал от сонного Олега все, что он думает о нем и его ночных хождениях, Павел достал сложенный листок бумаги и вернулся к сестринскому посту. Это был лист деда Аркаши, который вручила Павлу жена Аркадия Ивановича.

Павел сел за стол и под светом настольной лампы разгладил помятый тетрадный листок. Рядом с непонятными цифрами был написан московский номер телефона.

Волнуясь, Павел поднял трубку телефона и набрал номер. Послышались гудки вызова. С трепетом Павел ждал, когда же на том конце снимут трубку. Но к телефону долго никто не подходил. И уже, почти отчаявшись, Павел вдруг услышал сонный женский голос.

— Алло, слушаю!

— Добрый вечер, извините за столь поздний звонок!

— Кто это?

— Меня зовут Павел! Мне ваш номер дал Аркадий Иванович!

Пауза.

— Кто дал? Зачем? Что вам нужно, молодой человек?

— Аркадий Иванович Петров из Новосибирска. Вам знаком этот человек?

Пауза.

— Аркадий Петров? Да, знаю. Это друг моего мужа.

— А можно мне поговорить с вашим мужем? Это срочно! Дело в том, что я звоню из другого города!

— Мой муж не живет здесь уже больше года.

— А где он живет, как мне его найти, пожалуйста!

Снова пауза.

— Алло! Вы тут? — позвал в трубку Павел.

— Да, я здесь. Подождите минуту, я ищу его номер телефона. Вот, записывайте. Он сейчас живет в Волгограде, зовут его Сан Саныч.

Женщина продиктовала цифры, которые Павел быстро записал на листке.

— Спасибо большое!

— Пожалуйста. Привет Аркадию передавайте, надеюсь, у него все хорошо, — сказала женщина и повесила трубку.

Павел быстро набрал новый номер. Снова послышались гудки, но на этот раз не долго. Через несколько секунд мужской уверенный голос поинтересовался, кто это звонит в такой поздний час.

— Доброй ночи, Сан Саныч! Извините, что так поздно. Меня зовут Павел, я звоню по направлению от Аркадия Ивановича Петрова!

— Да, говорите, слушаю вас.

Павел вкратце рассказал о том, как он связан с Аркадием Петровым, потом поведал историю с арестом, рассказал о переданной ему записке с номером телефона и непонятными цифрами.

— Скажите эти цифры, пожалуйста.

Павел спешно прочитал, что было написано на листке.

Повисла пауза.

— Вы мне можете сказать, что означают эти цифры? — поинтересовался Павел.

— Да, могу. Первая запись — это радиочастота, вторая запись — радиолюбительский позывной Аркадия, о котором мало кто знает. Так вы говорите, что его арестовали?

— Да, арестовали. Что мне делать с этими цифрами?

— Это не телефонный разговор. Можете ко мне приехать?

— Да, конечно! Говорите адрес.

Сан Саныч продиктовал адрес дома и улицы в Волгограде. Павел поблагодарил его и предупредил, что появиться дней через пять, не раньше.

Следующий день начался, как обычно. Обход, медицинские процедуры, завтрак. Сегодня должны были выписать Тимофея Семеновича. Он начал готовиться к этому событию с самого утра. Побрился, сложил вещи, отдал Павлу оставшиеся гостинцы, которые приносили ему родственники.

После завтрака Олежка попытался напоследок подискутировать с Тимофеем Сергеевичем, но тот отказался. И Олег перешел к новому пациенту, мужчине, который поступил позавчера вечером. Мужчину звали Дмитрий, и Олег нашел в нем единомышленника. У Дмитрия был портативный телевизор, так что они вместе смотрели и обсуждали новости, хвалили российское правительство и хаяли Америку. С Павлом они не общались, и это его радовало. Олег до сих пор таил злобу на Павла, это было видно по косым взглядам и односложным грубым фразам, кидаемым в его сторону.

На прощание Тимофей Семенович пожелал Павлу удачи, посочувствовал относительно оставшейся компании и отправился домой.

После ухода деда, прошел еще один день. Павел решил для себя, что еще три-четыре дня, и он слиняет из больницы, незаметно, ночью. В обед Павел решил поспать. Но что-то на душе было тревожно. Что-то было не так. Он ворочался с бока на бок и никак не мог умоститься. То, что необходимость поездки в Москву отпала, Павел воспринял положительно. Москва — столица империи, этим все сказано. Сверхрежимный, максимально напичканный военными, ФСБшниками и всевозможными полицейскими подразделениями. Сумасшедший город, параноидально повернутый на безопасности. Разного рода наблюдателей и доносчиков со стороны гражданских тоже было не счесть. Скрытые камеры наблюдения практически на каждом углу. Так, что город Волгоград был в этом плане предпочтительней. Павел надеялся, что Сан Саныч, друг Аркадия Ивановича сможет ему как-то помочь.

Но беспокойство Павла не было связано с планируемой поездкой в Волгоград. Это было что-то другое. И тут Павел понял, в чем, а вернее, в ком было дело. В соседях по палате. С самого утра они стали избегать Павла. До этого они просто игнорировали его или же подкалывали своими недобрыми шуточками. А сейчас избегали в прямом смысле этого слова. Он вспомнил, что когда сегодня он заходил в палату, Олег и Дмитрий переглядывались, и, пряча взгляды, как бы невзначай, друг за другом выходили из комнаты. Когда Павел выходил в туалет или прогуляться, его соседи по одному снова возвращались на свои места. При Олеге они перестали разговаривать, перестали смотреть телевизор и даже прекратили обсуждать новости! Конечно, это было здорово, что они заткнулись, но не нравилось это Павлу… Что-то не так.

Павел встал с постели и подошел к кровати Дмитрия. На прикроватной тумбочке, рядом с телевизором лежали журналы с кроссвордами, а между ними затесался один белый лист бумаги. Павел аккуратно вытащил его и обомлел. Это был его портрет, а ниже надпись — «розыск». По всей видимости, Дмитрий, который периодически ходит курить на первый этаж, содрал это объявление с больничной информационной доски и принес в палату показать Олегу.